Это сладкое слово: матриархат

Днем они не замечают друг друга, и лишь поздним вечером мужчина тайком пробирается к жилищу женщины, чтобы, постучавшись, вслушиваться в шорохи за дверью: пустит или нет любимая своего "а-ся", как здесь называют милого друга?

С народцем, приверженным обычаям матриархата, я познакомился на юго-западе Китая - на стыке провинций Юньнань и Сычуань. Тридцать тысяч мосо живут среди родственного народа наси. Сами наси считают мосо, обитающих в селениях вокруг высокогорного озера Лугу, своим шестым племенем.

"Это живые ископаемые!" - предупредила девушка-наси в туристическом бюро города Лицзян. В ее милых устах это предупреждение звучало особенно забавно. Еще минут за пятнадцать до этого она на полном серьезе поведала, что еще ни одному человеку не удалось покорить священную Нефритовую гору, чья снеговая вершина была видна за окном. "А все потому, что мы постоянно просим об этом наших богов", - уверенно продолжила юная наси. Потом добавила с простодушной улыбкой: "Вот и останки шестерых японских альпинистов, замерзших там в 94-м году, до сих пор спустить вниз не могут!"

Если таковы "продвинутые" наси, то каковы же задержавшиеся где-то на уровне каменного века мосо?

Но мосо, как оказалось, отсталыми себя отнюдь не чувствуют. Особенно женщины.

38-летняя Цаошидаму, владелица гостиницы метрах в тридцати от берега Лугу, где я оказался в тот вечер, лишь фыркнула в ответ на мои наивные распросы о "пещерных нравах" ее соплеменников. "Да эти наси нам просто завидуют", - бросила она. И неожиданно блеснула высокой политической грамотностью: еще Маркс, мол, говорил, что мерилом свободы общества является положение в нем женщины.

Насчет Маркса я, признаться, подзабыл, да и спорить не стал - внешность Цаошидаму была убедительнее всего: чувствовалась в ней порода, какая-то особая властная манера, которая вырабатывается не годами - столетиями. Оказалось, была она второй по старшинству в своем клане - "главнее" только 72-летняя мать, которая важно восседала в жилой половине дома, предоставляя управлять гостевыми покоями дочери. Хотя были в семье и сыновья, вполне взрослые мужчины. Но они охотно выполняли распоряжения своей сестры и вообще явно играли подчиненную роль.

На женщинах у мосо держится все. Они - хозяйки в доме, лидеры в обществе, основная производительная сила. Мне подумалось, что такой матриархат вряд ли понравился бы ревнительницам женских прав в Европе. Ведь женщины-мосо испокон веков уходили в поле рано утром и возвращались вечером. Другие ловили рыбу в Лугу, пасли скот. Раньше, говорят, и воинское дело знали. А некоторые, особо отчаянные, даже разбойничали, отнимая товары у заезжих купцов. Эх, удаль девичья! Ростом и статью, развитой мускулатурой они и сегодня превосходят изнеженных мужчин, занятых, как и положено слабому полу, на легких работах в торговле, ремеслах, сфере обслуживания.

Мне даже показалось, что многие мужчины-мосо - откровенные бездельники, целыми днями играющие в китайские шашки либо слоняющиеся по мощенным камнем узким улицам.

Но здешних женщин мужская праздность отнюдь не шокирует. "Что за женщина, которая не может прокормить мужчину?" - спросила меня Цаошидаму и как-то особенно убедительно двинула бровью, изобразив одновременно и уверенность в своих силах, и легкое презрение к тем иноплеменным особам, которые вынуждены существовать за счет мужчин. Бр-р-р!

Особое устройство общества мосо отразилось даже на их языке. Привычное сызмальства всем народам слово "отец" в лексиконе мосо отсутствует, хотя, конечно, у каждого малыша есть, так сказать, физический папа. Но кто именно - дети как бы и не интересуются. Зато мама есть, и не одна: мамой можно назвать любую женщину своего рода. Женщина выбирает милого друга - "а-ся" и вольна отвергнуть его, так и не открыв "приходящему спутнику" дверь в вечерних сумерках.

Я специально поинтересовался: а бывают случаи, когда у одной дамы-мосо несколько "а-ся"? Бывает, бывает, говорят, но такое не приветствуется: ведь может быть нарушена элементарная справедливость - а вдруг кому не достанется?

Живут "прибрежные" мосо в домах, возвышающихся, словно на курьих ножках, на столбах: такая конструкция призвана защитить обитателей жилища от весенних паводков. Некоторые старые постройки удивительно напоминали северные избы - тот же сруб, только бревна не такие толстые, как у нас, в России. В Китае такое жилье не встречается, разве что у некоторых народов, живущих на севере КНР.

Историки говорят, что мосо, как и наси, действительно, пришли откуда-то с севера, предками их, скорее всего, были исчезнувшие во мраке веков цяны - загадочный народ, кочевавший по всему Китаю и в самые ранние времена обитавший где-то в окрестностях Амура.

Дома мосо - по крайней мере, те два-три, в которых я побывал, - украшены причудливыми росписями, какими-то пляшущими человечками, последовательными и повторяющимися примитивными рисунками. Оказалось - уникальное пиктографическое письмо, единственное "живое" в мире, то есть употребляемое по сей день. Правда, знают все две с лишним тысячи значков немногие, этакая "проинтеллигенция", но практически любой мосо напишет "солнце в тучах", "идет снег", "пасти скот около гор".

Причудливо сплелись у мосо традиционные верования "даба" и ламаизм тибетского толка, есть у них и шаманки, и ламы. И все же самое почитаемое божество - Нюшэнь, Великая праматерь, изображения которой можно увидеть среди буддийских святых. В буддийском пантеоне Нюшэнь слилась с богиней милосердия - бодисатвой Гуаньинь. Но у Нюшэнь есть свои жрицы.

По вечерам молодежь устраивает культовые пляски вокруг костра, в которых опять-таки ведущая роль отводится девушкам, смелым, порой дерзким, как и положено... Тьфу, чуть не сказал "парням"... Нет, будущим хозяйкам дома. Сегодня эти танцы организуются для туристов, но, видимо, изначально все это было связано с поклонением огню.

Увы, в последние десятилетия в вековых устоях культуры мосо появились послабления. В домах видны цветные телевизоры, стиральные машины. Кое-кто еще передвигается на лошадях и яках, но молодое поколение выбирает мотороллеры и мопеды.

Но самое ужасное - уже многие детки могут показать пальчиком на своего папашу, называя его китайским словом "баба" ("папа"). Брачные пары нередко и днем появляются в одной лавке, на одном поле. Правда, не совсем стыд потеряли - не афишируют своей близости, демонстративно расставаясь в конце дня, чтобы в потемках мужчина имел возможность постучаться в закрытую дверь любимой... Откроет? Не откроет?

И у амазонок сердце не каменное! Недаром поют здешние молодые женщины, вступая в хоровод:

"В своей жизни видела я три тысячи мужчин,
Но ни один из них не пленил мое сердце, как милый а-ся"!

...Красавица-мосо, охотно согласившаяся сфотографироваться со мной на фоне окрестных гор в обмен на десять юаней (чуть больше доллара), со смехом предложила: "Приезжай в нашу деревню, иностранец, постучись в мою дверь, может, и открою!"

А может, не в шутку? А может, поехать?!