Жизнь, сошедшая с рисунков

Мы плывем по Нилу на фелюге – старинной лодке с косым парусом, точно такой, что бороздила здешние воды сто, пятьсот, тысячу лет назад. Побывать в стране фараонов и пирамид было моей мечтой с тех самых пор, как в Музее изобразительных искусств имени Пушкина четверть века назад гостила выставка "Сокровища гробницы Тутанхамона".

Разглядывая экспонаты, блиставшие золотом и драгоценными камнями, я, как и другие любопытные, восхищалась искусством мастеров, которые пять тысячелетий назад сотворили эти вещи, окружавшие царя при его жизни и призванные служить ему в потустороннем мире. Тогда в рассказе экскурсовода меня поразила фраза о том, что на крышке последнего саркофага английский археолог Говард Картер, вскрывший гробницу 17 февраля 1923 года, увидел скромный букетик полевых цветов. Воображение живо нарисовало юную вдову 20-летнего фараона и этот последний дар ее любви, собранный на берегах Нила. Невесть как сохранившийся хрупкий букетик поведал о теплоте человеческих отношений и чувств. Казалось, что это не давняя история, а событие, свидетелем которого мог стать каждый из нас.

Об этом я часто вспоминала во время путешествия по Египту, добросовестно следуя классической турпрограмме. Долина царей, пирамиды, храмы... Мифы и были, погребенные в песках пустынь, и величайшие открытия, сопровождавшиеся грабежами, кровью, смертью, где авантюризм порой трудно отделить от искреннего желания познать тайны ушедшего мира. О этом написаны книги, сняты фильмы, растиражировано множество открыток и альбомов, поэтому Египет предстает старым знакомым, жизнь которого знаешь вдоль и поперек.

Объектом туризма, говоря современным языком, Египет стал в греко-римскую эпоху. Еще в V веке до нашей эры отец истории Геродот описал Великие пирамиды в Гизе, поющие (или стонущие под ветром?) колоссы Мемнона в Фивах, храмы и гробницы, к которым, завершив дела, отправлялись богатые торговцы, чиновники и даже императоры с многочисленной челядью. С тех пор маршрут не изменился.

Недалеко от Каира расположилось пустынное плато Гиза, где стоят три самые известные египетские пирамиды – Хеопса, Микерина и Хефрена и где давно уже привыкли отдыхать каирцы, укрывающиеся от бешеного ритма столичной жизни.

В прохладе древних камней коротают время целые семейства. Многочисленные домочадцы, дети и старики основательно устраиваются, раскладывая на земле еду и подстилки для отдыха. После обильной трапезы детвора носится вокруг пирамид, а люди постарше ведут неспешные беседы. Неподалеку пристроились смешливые черноглазые подружки, щебеча о чем-то своем, потягивая современный нектар – кока-колу и бросая взгляды на парней, похожих на студентов.

...Подняв голову, скольжу взглядом по плитам цвета светлой охры, удивительно гармонирующим с окрестными песками, и пытаюсь представить, как выглядела когда-то легендарная пирамида Хеопса. В древности высота ее достигала 146 метров, но и теперь, когда в ней "всего" 137, она впечатляет. На ее строительство пошло 2,3 миллиона каменных блоков, средний вес каждого – 2,5 тонны. Размер выдерживался с точностью до пяти миллиметров...

Любопытно, что египтяне, до мелочей фиксировавшие жизнь фараонов на фресках, не оставили рисунков, рассказывающих, как же возводились пирамиды. Есть, правда, сцены, показывающие, как перевозились огромные статуи и обелиски. На них можно разглядеть крохотные фигурки работяг, льющих масло под полозья тележек, чтобы уменьшить трение. Грандиозное изобретение!

У Джеймса Олдриджа в книге "Каир" есть такое замечание: "Когда Наполеон увидел великую пирамиду, он тут же в уме подсчитал, что из ее каменных глыб можно было бы построить стену высотой в три метра вокруг всей Франции. Из множества надписей, покрывавших тогда пирамиды, Геродот приводит одну, которая упоминала огромные суммы денег, истраченных на лук и чеснок для рабочих. Вся серьезная литература о пирамидах изобилует такими примерами: каждому хочется почему-то приблизить эти пирамиды к обычным земным масштабам".

Уже в наше время досужие любители старины прикинули, что из ее камней можно возвести город для населения в 120 тысяч человек. Но "технические детали" при строительстве храмов ничуть не мешали думать о вечном, о жизни после смерти. В то, что она существует, египтяне верили столь свято, что всю земную жизнь по свящали подготовке к жизни загробной.

Приказ приступить к строительству собственной усыпальницы фараон обычно отдавал в день своего восшествия на престол. Случалось, гробница была готова, а ее будущий хозяин и не собирался отправляться в мир иной. Тогда стройка продолжалась. Возводились новые ходы и залы, ибо кощунством считалось закончить усыпальницу при жизни властителя. Художники начинали расписывать ее стены фресками, повествующими о деяниях фараона, его занятиях и отдыхе, о его врагах и приближенных, об интригах, случавшихся в царских дворцах, и эти многокилометровые художественные жизнеописания помогли исследователям в поздние времена с достоверностью восстановить историю пятитысячелетней давности.

Сейчас остается только восхищаться не поблекшими в веках красками безымянных живописцев и безнадежно искать секрет их долговечности. В Египте меня не покидало ощущение, что жители этой страны ничуть не изменились с тех далеких времен, когда рождались пирамиды и загадочные сфинксы. Казалось, эти люди просто сошли с папирусов и поселились в нашем времени. Египетская старина сохранилась всюду: в танцах девушек, в лицах, даже в необычных жестах регулировщика на перекрестке – он поднимал руки с характерно вытянутыми ладонями точно так, как подданные, обращающиеся к фараону, изображенные на барельефах храмов.

В Египетском музее в Каире нам поведали историю открытия статуи Каапера – вельможи времен Древнего царства. Рабочие, раскопавшие ее, были так поражены сходством "деревянного человека" со старостой их деревни, что в один голос закричали: "Шейх эль-баляд!" ("Деревенский староста!"). Под этим названием скульптура, исполненная в лучших реалистических традициях, одна из самых драгоценных жемчужин мирового искусства, вошла во все мировые каталоги.

Во время одной из прогулок на фелюге по густой, словно масло, нильской воде, наша лодка острым носом воткнулась в заросли растений, похожих на камыш. Высоченные – за два метра – трехгранные стебли пушились стрельчатыми венчиками. "Это папирус", – сказал гид, по совместительству сотрудник Института папируса. Вглядевшись, узнаю циперус – довольно распространенное комнатное растение. Правда, тот намного короче да шапочка погрубее. А гид уже вдохновенно рассказывает о "божественном растении", как окрестили папирус, который кормил, одевал, обогащал древних египтян. Со временем люди додумались связывать длинные прочные стебли в пучки и собирать из них легкие челны и большие суда, способные совершать далекие плавания.

Многоликий тростник дал имя и писчему материалу, сделанному из стеблей растения. Когда точно был изобретен папирус для письма и художеств, не скажет даже самый знающий египтолог.

Известно, что древнейший экземпляр, найденный археологами, относится к началу III тысячелетия до нашей эры. Банально, конечно, говорить, что изобретение папируса, заменившего глиняные таблички с клинописью, произвело революцию в истории цивилизации. Лучше обращусь к юмористической "Всеобщей истории", изданной в начале века журналом "Сатирикон". Вот как описан этот этап в жизни человечества: "Для того, чтобы возлюбленный мог как следует изложить предмету своей любви волнующие его чувства, ему приходилось отправлять ей целую подводу кирпичей. Прочесть написанное представляло такую неблагодарную работу, что терпение девицы лопалось, и на десятом кирпиче она выходила замуж за другого". Ну как в такой ситуации обойтись без легкого и емкого папируса? Сама жизнь заставила его придумать.

В современном Институте папируса можно увидеть, как крепкий стебель прямо на глазах превращается в почти невесомый лист – настоящее чудо. А заодно здесь излагается история возрождения папируса, секрет изготовления которого был утрачен после изобретения бумаги – за ненадобностью. Вообще-то "папирусную кухню" довольно подробно описали ученик Аристотеля Теофраст и римский естествоиспытатель Плиний Старший. Стебли растения, сообщали они, разрезаются вдоль на узкие длинные ленты, которые затем укладываются в два слоя – одни горизонтально, другие вертикально – и скрепляются клеящим веществом. Просохшие листы разглаживаются, как утюгом, гладким камнем или раковиной. И все.

Но, видно, какой-то главный секрет древние исследователи все же утаили, потому что когда наши современники, пользуясь их "инструкцией", попытались воссоздать этот писчий материал, они получили грубые жесткие листы. Энтузиасты, однако, не оставляли попыток раскрыть тайну древних. Удача выпала самому терпеливому, упорному и щедрому – Хасану Рагабу.

Инженер, офицер, дипломат, Хасан неожиданно бросил блестящую карьеру и посвятил себя возрождению папируса, не пожалев на это ни своего состояния, ни сбережений жены и брата, благо те согласились на жертву. Пытаясь разгадать древнюю технологию, он искал способ скрепления желтоватых, с густой сетью мелких прожилок полосок папируса. Перепробовал десятки клеящих средств и нашел до примитивности простой рецепт: никакого клея! Полоски отмачиваются в нескольких сменах нильской воды, после каждой смены осторожно отбиваются молотком и отправляются под пресс. Несмотря на долгое "купание", в полосках остается клейкий сахарный сок, который и скрепляет части папируса намертво. Его можно жать, мять, рвать, бросать в воду – он останется целехоньким, податливым и гибким, и никакие чернила, туши, краски не расползутся на нем.

Далее за дело взялись жена и дочь Хасана: они тщательно воспроизводили древние рисунки, не позволяя вольной фантазии отступать от классического оригинала.

Новинка, пришедшая из глубины веков, имела оглушительный успех. Туристы охотились за папирусом как за самым ценным сувениром. Еще бы: о нем так много слышали и почти никто не держал в руках! На папирусный бум мгновенно откликнулись ремесленники и торговцы. Они заполонили доходным товаром сотни лавчонок, назойливо суют его туристам, благоразумно умалчивая, что чаще всего предлагают и не папирус вовсе, а подделку из кожуры бананов, которая некачественна и недолговечна. Будете покупать папирус – смотрите, чтобы был он слегка желтоватым, с редкими коричневыми точечками и прожилками. Это настоящий.

А домик Хасана Рагаба на Ниле в предместье Каира превратился в Институт папируса. Точная его копия открыта для туристов – там показывают, как рождается писчий материал, продают миниатюры с сертификатом подлинности и рассказывают множество историй о писцах и рисовальщиках.

Оказывается, профессия писца была самой почитаемой в древнем Египте. Письмо почиталось, как дар бога мудрости Тота, и прежде чем сесть за работу, полагалось совершить возлияние в его честь. "Будь писцом! – сохранил древний папирус наставление юным. – Это освободит тебя от податей, защитит тебя от работ всяких, удалит тебя от мотыги... И не будешь ты носить корзину... Не будешь ты под владыками многими и под начальниками многочисленными". Действительно уважаемая профессия – до сих пор благодаря ей мы открываем тайны Египта.