В поход по фьордам

Любое путешествие начинается с идеи. Стоящая "на отшибе" Европы Норвегия давно притягивала к себе и будоражила воображение. Столько приходилось слышать про фьорды, про страшное Северное море, про странных, но дружелюбных норвежцев, что, в конце концов, стало ясно: пора все увидеть своими глазами. К тому же лодки, которые сегодня у нас есть, подходят не только для отечественных водохранилищ и каналов. Хотелось настоящего, глубокого, сурового моря, чтобы на деле испытать ту мощь, с которой во внутренних водах трудно развернуться. Вот и получилось, что лучшего места, чем берега Скандинавии, для этой цели не найти. В английском Пуле был спущен на воду 72-футовый Sunseeker Predator, взявший курс на Петербург. Лодка достаточно большая, чтобы воплотить мечту о большом путешествии по Северному морю. Согласно первоначальному плану, я должен был забраться на нее в Пуле, зайти в Джерси, пересечь Ла-Манш, пройти вдоль побережья в Данию, а потом — в норвежские фьорды. К сожалению, дела задержали в Москве, и до Дании лодку вел капитан с помощником — мои давние товарищи. Тем же путем шла и другая яхта — Squadron 58, которую вел глава AG Marin Андрей Ломакин. Несколько дней я получал два совершенно разных типа SMS: от одного — пункты маршрута, которые яхта прошла, от второго — что погода ужасна, шторм, волна, ветер и дождь. Все это вызывало тревогу — с такой погодой в Норвегию море могло просто не пустить. Однако, прилетев в Данию, я решил, что тревожные SMS не более чем розыгрыш: меня встретили голубое небо, желтые поля, зеленая трава и море, которое хоть и немного волновалось, но отнюдь не штормило.

Покидая Данию, мы договорились дойти до точки, от которой еще возможно повернуть на Стокгольм и принять решение на месте, в зависимости от того — пускает море или нет. Конечно, очень хотелось попасть во фьорды. Но мы понимали, что там начинается самое настоящее Северное море — большое и серьезное, и если оно не захочет, мы туда не пройдем.

Но море нас пустило. Как утверждают, норвежский Берген — самое пасмурное место Европы. Придя в этот небольшой город с большим портом, мы попали в туман и дождь. Местное население такая погода нисколько не смущает — никто и не думает прятаться от дождя. Все ходят в обычном casual, но у каждого есть в сумке дождевик и панама. Пошел дождь — остановился, накинул дождевичок, натянул панаму и пошел себе дальше. Похоже, что они настолько смирились со своим климатом, что просто его не замечают: солнце светит — прекрасно, пошел дождь — тоже ничего. Что поразило — неисчислимое количество бутиков, в которых продается… резиновая обувь. Начиная от модельной и заканчивая простыми резиновыми сапогами. На каблуке, на платформе, резиновые кроссовки. Не удивлюсь, если там найдутся и резиновые туфли на шпильках.

Но еще больше, чем погодная стойкость норвежцев, нас удивили их порты. Норвегия — очень яхтенная страна. Практически у каждой семьи есть плавсредство: моторная ли яхта, парусная ли или просто какая-нибудь лодка. Придя в Берген, мы угодили в огромное скопление таких лодочек, яхточек — в городе был какой-то праздник, и сложилось впечатление, что на него съехалась вся Норвегия. При этом в городе нет яхтенной марины в общепринятом смысле. Разделения на причалы для больших и маленьких кораблей там нет — все стоят вперемешку. Какой-то баркас, яхта, рыболовная шхуна, пара небольших лодок, и над всем этим возвышается реальный ледокол. Представитель Капитанарии сам приезжает на каждую лодку, сам взимает плату. Все очень открыто и демократично.

Отмечу, что таких мощных яхт, как наш Predator, мы там не встретили — и везде был взрыв интереса к нашей лодке. У норвежцев просто нет таких форматов, здесь предпочитают более бюджетные варианты, но при этом поражает их абсолютное бесстрашие перед морем. Они могут совершенно спокойно на десятиметровой парусной лодке пойти на трехметровую волну! Викинги, одно слово… Отдельное потрясение — рыбное изобилие. На местном рынке гигантское, бесконечное количество рыбы. Лосось — копченый, вареный, маринованный, жареный, пареный — любой. И, конечно, крабы! То, что у нас называют камчатским крабом, у них уже давно ловят. Полноразмерный краб, шесть-семь килограммов весом, стоит там от ста долларов. Если сравнить с московскими ресторанами, то у нас такой краб стоил бы больше тысячи. Не купить его и не отведать — непростительная глупость. Купили много. Тем более что есть его просто — клешню разрезаете — и вперед. А вот вино лучше запасти заранее, особенно, если любите хорошее.

Норвегия расположена на архипелаге, и там очень интересно организовано сообщение: если пролив между островами глубокий, то стоит мост, если не очень — прорыт тоннель. Почти все острова соединены автодорогами, но если автомобильного сообщения нет, то обязательно есть паром, передвигающийся с сумасшедшей скоростью. Эти катамараны курсируют в любую погоду: мощные, устойчивые и вместительные, на них входит до сотни машин. Что же касается мостов, то их строят с расчетом на судоходство, с пролетами высотой в 30—40 метров. Под любым из них может пройти большой корабль. Это коренное отличие от Питера, где сразу упираешься в мосты, и пройти в город проблематично.

Норвежское побережье отличается огромным количеством бухт, защищенных от ветра. Всегда есть место, куда можно прийти и встать на отдых. По большей части эти бухты в частной собственности, но нигде не написано, что стоянка запрещена. Можно совершенно спокойно зайти, встать на якорь, половить рыбу. В Ставангере мы попытались устроить рыбалку. Но ловить рыбу, не зная местных тонкостей, оказалось пустым занятием. Тут мы увидели норвежскую лодку, в которой сидел мужчина в компании трех женщин и ловил рыбу. Тогда мы решили взять тендер и пойти на разведку, чтобы выведать секреты. Мы уже почти подошли к их лодке, когда у мужчины дернулась удочка. Он начал вытаскивать с видимым усилием рыбу… Это была акула! Потом мы с пристрастием расспросили аборигенов — на что ловят, на какой глубине. Но и эта информация нам не принесла успеха. Видимо, что-то главное от нас все-таки скрыли…

Однако мы пришли в Норвегию не ради рыбалки. Главная цель — фьорды. Основные, бергеновские и ставангеровские, имеют в длину 60 километров, некоторые настолько высоки, что даже летом на их вершинах лежит снег, который днем тает, образуя водопады. На одном из этапов нам пришлось выходить в открытое море. Оно успело измениться — волна по два с половиной метра, очень серьезная, неприятная и в лицо. Здесь стоит похвалить нашу лодку: даже в такую непогодь скорость ниже 17 узлов мы не держали — за счет размеров, массы и обводов она отлично держит волну.

Основной Ставангер-фьорд — очень высокий, по сути широченный и длинный проспект. Сверху по его бокам снег, который, уходя дальше на материк, переходит в вечные льды. В конце фьорда есть одна-единственная деревня с полицейским участком и двумя мотелями, но при этом единственная местная жительница, встреченная нами, на вопрос, где тут ближайший магазин, искренне рассмеялась и сказала: "Магазин? Это вообще не здесь". При этом мы заметили, что к селению откуда-то подходит очень хорошая дорога.

Говоря о глубинах во фьордах, стоит упомянуть забавную ситуацию. Со мной в путешествии был один давний товарищ — человек без большой морской практики. В самом начале, когда мы ходили по бергенским фьордам, он сел рядом со мной у штурвала, оглядел приборы и говорит: "Эхолот не работает, ерунду показывает". А эхолот ничего не показывал по одной причине — под нами было свыше 800 метров, и сигнал просто не успевал возвращаться. Согласитесь, очень трудно представить, что под тобой километр воды…

При этом берег — вот он, рукой подать. Когда мы выходили из Бергена и входили в Ставангер, случилось следующее. Там перед входом во фьорд есть так называемые банки — скалы с плоской вершиной, которые поднимаются со дна к поверхности воды до 40—45 метров. И в определенный момент эхолот начал показывать глубину. Рельеф дна настолько быстро менялся, что мой товарищ начал вести обратный отсчет: 500, 400, 300, 200, а потом все пошло очень-очень быстро: 90, 80, 70, 60, и когда он прокричал 44, то даже схватил меня за руку. Опасность! Хотя 44 метра — это высота 11-этажного здания. Настолько привыкаешь к большой воде, что глубина 44 метра кажется катастрофически малой. Дабы успокоить товарища, я напомнил ему, что самое глубокое место в системе подмосковных водохранилищ — 8 метров, в канале — 5—6. И это, кстати, вполне комфортные глубины, по которым мы ходим. Здесь же мозг перестраивается на совсем иные цифры, и глубина в 44 метра кажется уже бесконечно малой и реально опасной.

Вспоминая об этом путешествии, я жалею, что оно получилось довольно рваным. Я прилетал в Данию, доходил до Ставангера, опять улетал по делам и возвращался уже в другое место. Но лодка прошла от английского Пула до Питера. О Норвегии же остались самые лучшие воспоминания. Туда абсолютно безопасно ходить на относительно небольшой яхте. От Ставангера до Петербурга — неделя неторопливого хода, вы проходите Швецию, Финляндию и можете завернуть куда угодно. Главное — не ставить лодку на прикол. Она всегда должна быть в движении, в пути. В этом ее смысл.

***

Фьорды — это глубокие заливы, врезающиеся далеко в сушу, среди отвесных скал и высоких гор, с застывшими на вершинах ледниками и стремительными водопадами, низвергающимися в кристально чистую водную гладь.

Когда плывешь в маленькой лодке между темными и сумрачными скалами норвежских фьордов, нетрудно понять, как родились легенды о Валгалле и суровых скандинавских богах. Здесь оживают предания о викингах, впитавших суровость и первобытную силу этого северного края; об отважных мореплавателях и воинах, держащих в страхе приморские страны Европы. Почти мистическая красота фьордов заставляет верить в скандинавские предания о троллях, с незапамятных времен живущих в этих диких местах.

Фьорды образовались много тысячелетий назад, когда ледники прокладывали себе путь через материки, оставляя за собой глубокие долины. Голые скалы над самой водой демонстрируют путешественнику красноречивые царапины и выбоины, оставленные ледником.

Ширина фьордов изменяется от 50 до 200 метров. Это уникальное творение природы можно наблюдать только в Норвегии и Исландии. Недалеко от города Ставангер расположен один из красивейших фьордов страны — Лисефьорд (Lysefjord). Очень красивый сам по себе, Лисефьорд упоминается Виктором Гюго в "Тружениках моря". Туристы со всего мира приезжают сюда для того, чтобы подняться на ровную площадку, нависающую над водами Лисефьорда на высоте 600 метров. Эту гигантскую, источенную эрозией скалу называют Пульпит Рок или Прейкестолен ("Кафедра проповедника"). Есть два варианта полюбоваться этим чудом: если сверху, то нужно воспользоваться паромом от набережной Фис-кепирен; если же вы хотите полюбоваться на скалу снизу, то поезжайте на катере из Ставангера. От Бергена начинается большинство экскурсионных поездок по "Стране троллей", к самому длинному и глубокому фьорду Норвегии — Согнефьорду, к красивейшему Хардангерфьорду, на ледяной массив Йостедалсбрен, к озеру Дьюпсвати, к водопадам в районе Гейрангерфьорд и Троллвегген.

Города Четвертый по величине город Норвегии Ставангер расположен в самом начале района фьордов. Население — менее 100 тысяч человек. Город был основан в 1125 году ради постройки собора, но поскольку поселение практически не росло, архиепископ быстро вернулся в Кристи-ансанн. В Ставангере в 1655 году родился адмирал Корнелиус Крюйс, сподвижник Петра I в создании российского флота. Недавно в порту города ему установили памятник. В XVIII веке в Ставангере проживало не более 2 тысяч жителей. Зато в 1900 году, когда начался сардинный бум, население стремительно выросло до 30 тысяч человек. И хотя здесь было несколько верфей, вплоть до Второй мировой войны лидировала сардинная промышленность. Сегодня, после тридцати лет экономического роста, связанного с нефтедобычей, Ставангер предстает современным городом, "нефтяной столицей" страны.

Берген, второй по величине и экономическому значению город Норвегии, был основан между 1066 и 1093 годами. Эту древнюю гавань викингов провозгласил городом норвежский король Улав Кире, а в XIII веке Берген стал столицей Норвежского королевства. Город может похвастаться яркой научной и культурной жизнью. Здесь был создан первый норвежский национальный театр — Национальная сцена, где обрел всемирную славу уроженец Бергена композитор Эдвард Григ.

Его дом — "Тролльхауген" ("Волшебный холм", или "Холм троллей") превращен в музей. По количеству достопримечательностей Берген превосходит столицу. Славу городу принесли знаменитая Ганзейская набережная Брюгген (внесена в список Всемирного культурного наследия ЮНЕСКО), крепость Бергенхюс (1261), башня Розенкраниа (1546), старый Рыбный рынок на Торгет (работает с XIII века), Мария-киркен (церковь Св. Девы Марии, XII век), Музей искусств с прекрасной коллекцией картин Мунка, Миро и Пикассо, фуникулер "Флойбанен" и сотни "пряничных домиков" под черепичными крышами.

Берген по праву может гордиться и своим аквариумом, где собрана одна из самых красивых и обширных в Европе коллекций морской фауны. Тролли — главные персонажи норвежского эпоса, живущие на крутых скалистых берегах фьордов и в норвежских лесах. Человеческая фантазия воплотила троллей в самых разных обличьях, придав доброе и ласковое выражение их глазам и лицам, хотя настоящие тролли, как мы знаем из сказок, — существа коварные и злые. В одном из домов Ганзейской набережной находится двух- этажный магазин рождественских сувениров, двери которого открыты и летом. Практичные туристы запасаются здесь новогодними украшениями и прочими вещицами, без которых невозможно представить настоящее Рождество.