Тунис, страна приютная.

Ровно 83 года назад, 23 декабря 1920 года, ранним утром тунисский город Бизерта на севере Африки проснулся под звуки гудков входящих в порт военных кораблей. На их мачтах развевались незнакомые местному населению андреевские флаги. В порт прибыл отряд Черноморской эскадры, на борту которой находились около 10 тысяч беженцев из России - в основном военных, но и много гражданских лиц.

Это были остатки сил генерала Врангеля, которые после поражения от Красной Армии покинули Севастополь. С согласия французских властей (Тунис тогда находился под управлением Парижа) корабли бросили якоря в местной гавани. Так тысячи наших соотечественников нашли в Тунисе свой приют.

Единственный ныне оставшийся свидетель тех давних событий - 92-летняя Анастасия Александровна Ширинская, которая и по сей день живет в Бизерте. На одной из улиц города стоит ее дом, окруженный раскидистыми пальмами. Внутри его мебель, старые и потому пожелтевшие фотографии на стенах - все немного напоминает квартиру дореволюционных петербургских интеллигентов.

В декабре 1920 года восьмилетней девочкой она впервые увидела африканский берег с борта миноносца "Жаркий", которым командовал ее отец - старший лейтенант Александр Манштейн. Ширинская прожила в Бизерте всю жизнь, так и не приняв иностранного подданства. Вышла замуж за Муртазу Ширинского, происходившего из знатного рода крымских татар Ширинских, и 50 лет преподавала математику в местном лицее.

Недавно в Тунисе я присутствовал на презентации второго издания книги "Бизерта. Последняя стоянка", в которую вошли воспоминания нашей соотечественницы о жизни русской колонии в Тунисе. (Ее первое издание быстро разошлось в России). Прибывшие из Санкт-Петербурга члены "Морского собрания" вручили автору книги "Орден за заслуги". Так оценена роль А. Ширинской в сбережении отечественных морских традиций, заботе о кладбище наших моряков, похороненных в тунисской земле.

"Верные и на чужбине своей присяге русские моряки еще несколько лет жили на кораблях, продолжая нести вахту. На борту даже работала школа для детей, - рассказывает седовласая Анастасия Александровна, сохранившая в памяти мельчайшие детали бурных событий и судеб множества людей ушедшей эпохи. - Однако Бизертская эскадра была обречена. Ее расформировали после признания Францией в 1924 году Советской России. Впоследствии корабли разрезали на металлолом, а их экипажи и гражданские лица сошли на берег.

Почти все прибывшие из России оказались в одинаково отчаянном положении, невзирая на чины или образование. Престарелый генерал и двадцатилетний матрос претендовали на место автомеханика. Многие дамы зарабатывали на пропитание стиркой и глажкой белья, нанимались воспитательницами во французские семьи.

Эмигрантов можно было встретить везде: на общественных работах, в пустыне, на сельскохозяйственных фермах, в муниципалитетах. Добросовестность русских была оценена окружающим их разнородным обществом. Слово "русси" на устах мусульманина было лестной рекомендацией"...

На африканской земле члены русской диаспоры старались не забывать свои привычки и культуру. В обиход местных жителей - и арабов, и европейцев - вошли такие понятия, как "борщ" и "закуски". Русской душе было трудно прожить без своих песен. Тунисцы впервые услышали их от беженцев. На кораблях, в городах, лагерях рождались самодеятельные хоры. Существовал духовой оркестр под управлением одного из русских офицеров, ставший заметным явлением в жизни бизертцев.

Нередко музыкантам приходилось играть на похоронах умерших соотечественников. В один из дней оркестр провожал до местного мусульманского кладбища верного вестового адмирала Герасимова татарина-джигита Хаджи-Меда. Его хоронили с воинскими почестями как Георгиевского кавалера, и мусульманское население Бизерты было удивлено и тронуто, что русские с такими почестями хоронят воина-мусульманина.

Некоторые выходцы из далекой России оставили свой след в культуре современного Туниса. Особенно выделяется фигура художника Александра Рубцова, который не был эмигрантом в полном смысле этого слова. Родился в Петербурге, блестяще учился в Императорской Академии художеств и заслужил стажировку в средиземноморских странах. Так еще до первой мировой войны Рубцов попал в Тунис, где и остался до своей кончины в 1949 году.

В лабиринте кварталов старого города тунисской столицы на улице Аль-Джазира до сих пор стоит неприметный домик под номером 44. Окованная железом дверь ведет в скромное помещение, которое снимал художник. Арабским соседям он запомнился как человек с окладистой бородой, одетый в черное и зимой и летом, в сандалиях на босу ногу. За это его окрестили русским дервишем.

Александр Рубцов много странствовал по стране, добирался до далеких сахарских оазисов, где, пристроившись под сенью пальм, делал наброски: рисовал бедуинов, торговцев, завсегдатаев старинных мавританских кофеен. На тунисской земле художник нашел идеальный для себя уголок. "Яркость солнца, - писал художник в своем дневнике, - изысканная световая гамма, сочетающая вечную зелень с охрой пустыни и оттенками морской бирюзы, пленили мое воображение".

Самозабвенно работая, мастер проявил себя во всех жанрах: это пейзажи, натюрморты, акварели. Особенно выделяют серию его народных, "этнографических" портретов, где тщательно выписаны лица местных женщин, их традиционные украшения, татуировки на запястьях рук и плечах. Под ними художник обычно подписывался по-арабски - "Искандер Рубцов". Его работы выставлялись в художественных салонах Туниса, Парижа и Лондона.

Около 3 тысяч картин и других работ, в том числе большое настенное панно в Торговой палате города Туниса, остались после кончины Рубцова. Здесь его считают тунисским художником, меценаты учредили премию его имени.

Абдельмалик - под таким именем творческая элита Туниса помнит другого россиянина - талантливого пианиста Георгия Коршакова. Говорят, что он был выходцем из старинного княжеского рода, поэтому и получил имя Абдельмалик - по-арабски это значит "раб короля". Попав в Европу, Коршаков встретил композитора Прокофьева и 10 лет провел, сопровождая своего знаменитого мэтра в зарубежных гастролях. Музыкант не решился вернуться в СССР, как это сделал великий композитор. Он поселился в Тунисе в одном из дворцов бея - правителя страны, давал уроки его детям, выступал в концертах и скончался в возрасте 93 лет.

На центральной улице столицы Жюля Ферри (сейчас это авеню Хабиба Бургибы) в конце 20-х годов открылся балетный класс, который вели два бывших танцора московского Большого театра Футлин и Деборская. Класс быстро набрал популярность среди местной интеллигенции и просуществовал более полувека.

После войны маленькая русская община совсем сжалась. Стали редкими службы в двух церквях, построенных на пожертвования эмигрантов. Одна из них - церковь Александра Невского в Бизерте, сооруженная в 1937 году в древненовгородском стиле. За ней и сейчас присматривает Анастасия Александровна Ширинская.

В 60-70-х годах, когда из первой волны русских эмигрантов в Тунисе почти никого уже не осталось, здесь вновь зазвучал русский язык. Сотни молодых туниссцев, получивших образование в СССР, возвращались на родину, многие - вместе с женами из Советского Союза. В местных больницах появились наши врачи, в вузах - преподаватели, наши инженеры внесли свой вклад в проектирование и строительство одного из крупнейших здесь гидротехнического комплекса Сиди-аль-Бар-рак, введенного в эксплуатацию в 1999 году.

Сегодня, по некоторым данным, в Тунисе проживает около трех тысяч наших соотечественников. Немало здесь смешанных русско-тунисских семей. До "перестройки" на браки с иностранцами в СССР смотрели косо. Теперь тема иностранных браков потеряла свою прежнюю идеологическую окраску. В Тунисе выросло поколение, у которого в графе "национальность матери" записано: "русская".

О судьбах наших соотечественников, живущих в иной культурно-духовной и бытовой среде, поведали мне мои собеседницы, долгие годы проведшие в Тунисе. По их словам, смешанные русско-тунисские пары проходят серьезное испытание на прочность. Помимо характеров супругов, речь идет и об умении приспосабливаться к обычаям и культуре друг друга.

Первое препятствие - языковый барьер. В то же время возможности для адаптации иностранки в Тунисе есть: здесь в принципе либеральное законодательство в вопросах семьи и брака: многоженство запрещено и права женщины, особенно при разводе, защищаются законом; властями поддерживается идея экономического равноправия женщин и прекрасная половина страны все больше заметна на производстве, в образовании, администрации.

- Все больше туниссцев не замыкаются в скорлупе традиционных ценностей, готовы общаться с иностранцами, - объясняет мне бывшая ростовчанка Татьяна Зриби. - Но есть нюансы: мусульманская семья ревниво оберегает свой уклад и войти в нее не так просто. Ведь веками в местном обществе за женщиной закрепилась роль прежде всего хранительницы очага и матери. У меня есть подруги, которые так и не смогли вписаться в новые реалии, не восприняли чужого, они перенесли все атрибуты родины в свой быт, в повседневную жизнь, говорят в доме только по-русски...

Другие более предприимчивы и упорны. Татьяна Зриби два года отдала изучению языков и устроилась по своей профессии инженером, а сейчас владеет конторой туристических и транспортных услуг. Вера Хруцкая из Полоцка, по профессии инженер-строитель, возглавляет отдел в одном из тунисских министерств. Киевлянка Наталья Дахман - инструктор в одном из оздоровительных центров.

Елена Юраш из Санкт-Петербурга - выпускница мединститута, работала в местных больницах, затем открыла свой частный кабинет в тунисской столице. В Африке она не отказалась от своего увлечения литературой и искусством, с Тунисом связаны ее первые литературные опыты на французском языке. Последняя книга Юраш под названием "Тайны зеленого яра" вышла в этом году. "Новая книга читается с большим удовольствием, - писала по этому поводу центральная тунисская газета "Ля Пресс". Русская по рождению, туниска сердцем и выбором, она благодаря своей славянской одаренности достигает успеха в любом деле, к которому прикасается".

- У меня есть замысел, - говорила мне Елена, - написать книгу совместно с Анастасией Александровной Ширинской - добрым учителем и наставником всех русских женщин, живущих в Тунисе. Так хочется поразмыслить о судьбах и мироощущениях двух женщин: одной - из первой волны русской эмиграции, второй - нашей современницы, о будущем наших детей.

Мне приходилось видеть этих детей из смешанных семей, выросших под африканским солнцем на берегах Средиземноморья. К их восточному темпераменту, унаследованному от отцов, примешиваются черты славянской внешности и сдержанных натур матерей. Это своеобразный коктейль характеров и культур: ребята обычно свободно говорят на арабском, французском и русском языках.

Дети намертво привязывают матерей к новой родине, хотя часть наших соотечественниц развелись. Местные законы оберегают интересы матерей, но бракоразводные процессы в Тунисе сложны и длятся долго, особенно когда мать остается с детьми: государство заботится о том, чтобы дети воспитывались согласно арабо-мусульманским традициям. Бывали кризисные случаи, когда матери, опасаясь, что потеряют взрослеющих детей, забирали их и уезжали на родину.

Немало матерей стремятся послать своих детей на учебы на свою родину, в Россию. У Елены Юраш два сына. От первого замужества - Данила, сейчас он учится в Москве в медицинском институте, а Нил - от второго брака, он ходит в местную школу. Аида Тартанова врач по профессии, овдовев, осталась одна, детей у пары не было. Она удочерила местную девочку, от которой мать отказалась в роддоме. Сейчас наша соотечественница на пенсии и воспитывает 10-летнюю Машу, которая прекрасно говорит по-русски, любит русские песни.

С исчезновением СССР возникла проблема: к какой стране и национальности себя причислять - ведь люди родились и жили в разных республик. В Тунисе представлены посольствами лишь некоторые страны СНГ - а это проблемы с получением виз и с другими формальностями. Особенно жаловалась мне на свои трудности одна из бывших гражданок СССР, абхазка по национальности.

В последние годы оживилась деятельность Культурного центра Российской Федерации в Тунисе. Здесь показывают кинофильмы, устраивают елки и утренники для детей, работают курсы русского языка, балетная школа. Местом общения и сплочения русских, украинок, белорусок стали две обновленные в последние годы церкви - Воскресения Христова в Тунисе и Александра Невского в Бизерте.

С 1991 года "русскую колонию" стало пополнять новое поколение женщин, вышедших замуж за тунисцев. В духе нового времени им свойственен больший прагматизм. Оксана Бельхадж, родившаяся на Урале, по профессии художник-иконописец, переселилась в Тунис к мужу в конце 90-х годов, переключилась здесь на местную тематику и вскоре устроила свой первый африканский вернисаж в российском Культурном центре. Местный журнал назвал работы Оксаны "очаровательными и искренними".

Тунисцы гордятся тем, что их страна была перекрестком великих цивилизаций. В их крови - гены берберов, карфагенян, греков, арабских кочевников из Аравии, испанцев, мальтийцев, турок... В стране привыкли к меньшинствам. Небольшая русская община в истории Туниса тоже не осталась незамеченной. В 90-е годы местные кинематографисты сняли документальный фильм "Анастасия из Бизерты", посвященный судьбе А. А. Ширинской. В картине отмечен вклад небольшой русской колонии в палитру культурно-общественной жизни Туниса.

И, наконец, налицо растущий поток в Тунис российских туристов. Ежегодно этот благодатный край принимает около 5 миллионов иностранных туристов - своеобразный рекорд для 10-миллионного населения страны. Среди них и десятки тысяч гостей из нашей страны, так что в отелях и ресторанах обслуживающий персонал срочно учит русский язык.

- Мы специально пригласили русского преподавателя, чтобы он помог нам в этом деле, - говорит Мухаммед Аль-Амури, известный предприниматель, владелец сети самых престижных в стране отелей под названием "Гастру-бал". (Гаструбал - брат известного полководца античного мира Ганнибала)...

С М. Аль-Амури я беседовал в его офисе, из окон которого открывался живописный вид на соседние равнины и холмы с оливковыми рощами, уходящими за горизонт.

"Маг отдыха и пионер культурного туризма" - так в прессе величают его за туристический бизнес и коллекционирование картин. В конце 70-х годов М. Аль-Амури открыл свой первый довольно скромный трехзвездочный отель. Он вовремя уловил тенденцию развития экономики своей страны - в частности, курс властей на создание мощной инфраструктуры туризма, и затем удачно "раскрутился".

Секрет успеха, по словам моего собеседника, в том, что он сделал ставку не только на безукоризненный комфорт и удобства для туристов, но и на эстетическую сторону отдыха. Еще на заре своего бизнеса М. Аль-Амури потратил два месячных заработка для покупки картины местного художника, которая положила начало его коллекции.

По мере роста благополучия бизнесмена его коллекция расширялась за счет работ как местных, так и иностранных художников самых разных школ и течений. Он решил украсить ими свои гостиницы. Крупнейшая из них - "Гаструбал-Жасмин" располагается в курортном местечке Хаммамет и ныне превращена в настоящую художественную галерею, в которой 1000 картин, как оригиналов, так и копий.

Рассказывая о своей коллекционной и меценатской деятельности Аль-Амури не обошел вниманием и Александра Рубцова:

- В моем собрании две картины этого мастера, без которого трудно представить современную тунисскую школу живописи, - говорит предприниматель. - Художник умер в одиночестве, его богатое творческое наследие разошлось по многочисленным рукам, оказалось в разных странах и мало изучено. Поэтому создана международная Художественная ассоциация Александра Рубцова. Время от времени в Тунисе и Франции выходят работы, рассказывающие о его творчестве. Я участвовал в спонсировании издания двух альбомов, посвященных Рубцову. Мотивы творчества этого мастера, отдавшего свое творчество Тунису, созвучны нашей душе. Вообще культура - это замечательный мост, соединяющий народы и страны...