Ботсвана: не только пустыня

Имей в виду

Калахари

День шестой-девятый. На краю света

Вот уже несколько часов, как мы миновали табличку с надписью “Центральная Калахари”. Ни людей, ни зверей. Только слепящее солнце и бескрайние просторы пустыни. В таких условиях сумка-холодильник, предусмотрительно набитая Мэттом прохладными бутылками с водой, – настоящая роскошь.

Первым делом при слове “пустыня” представляешь Сахару, недаром в переводе с арабского Sahara – пустыня. Но на ботсванийском языке Кalahari тоже пустыня, только выглядит она совсем иначе. Особенно сейчас, когда начался сезон дождей. Все кругом покрыто жесткой невысокой травой, за которой даже не видно песчаной почвы, каждая уважающая себя колючка выпустила нежные белые или желтые цветы. Кое-где можно встретить даже деревья. Но дожди бывают крайне редко и здесь все равно так же жарко и сухо, как в настоящей пустыне.

Наконец мы добираемся до лагеря, в котором проведем следующие несколько дней. Стоянка оборудована с комфортом. Такой душ и не снился нашему туристу: за день вода, привезенная с собой, в большой подвесной бочке нагревается так, что к вечеру готов горячий душ. Пока мы нежились в душе, Мэтт с помощником уже разожгли костер и готовили ужин. От жаровни умопомрачительно пахло. Или мы так сильно проголодались? Когда первый кусочек говяжьего стейка был отправлен в рот, мы поняли – нет, мы не проголодались, это действительно умопомрачительная говядина! Самая лучшая, которую мы когда-либо пробовали. Признаемся, мы не большие любители мяса и легко променяем стейк на пирожное, но этот стейк… Пока мы рассыпались в комплиментах, подоспели и печеные овощи. Особенно вкусным оказался баттернат – что-то очень похожее на тыкву, только гораздо нежнее. Значит, так вот выглядят сафари в труднодоступных местах? Тогда мы готовы так “экстремальничать” вечно!..

В темноте раздался вой – львицы перекрикиваются перед охотой. Внутри все похолодело. Мэтт стал шарить лучом фонаря в темноте, пока свет не выхватил из тьмы пару светящихся желтых глаз. Лев! Нет, шакал. Какая разница! Кошмар. Десятиметровый путь от палатки до туалета внезапно показался бесконечным. Надо же было еще и чаю на ночь напиться. Мэтт только смеялся и рассказывал все новые и новые страшные истории. Но напоследок наказал плотно закрыть палатку: оставишь щель – и для любого зверя станешь добычей, а закрытую палатку ни львы, ни шакалы как добычу не расценивают. Ночь прошла без приключений.

Весь следующий день мы бороздили просторы Калахари, высматривая живность. Вокруг паслись стада антилоп гну, зебр, импал и газелей. Мэтт стал похож на древнего охотника – изучал следы, сломанные ветки, принюхивался, всматривался в небо. Внезапно увидел кружащихся стервятников. Есть! Кто-то только что славно поохотился. Уже через несколько минут мы наблюдали, как два гепарда с окровавленными мордами расправлялись с газелью.

Мы кружили до самого вечера, обнаружив несколько львов, гепардов, забавных земляных белок, шакалов и даже галаго – маленького примата, больше похожего на медвежонка с гигантскими глазами. Очень хотелось увидеть черно-белого медоеда и дикобраза, но это большая редкость. Может, в следующий раз.

К вечеру мы научились замечать следы и выискивать животных в зарослях. В какой-то момент почуяли сильный кошачий запах – опять львы! На наше заявление Мэтт сорвал пучок травы и протянул нам. От травы нестерпимо пахло кошкой. Растение с ярким названием “пахнет-как-лев” начинает источать аромат в послеобеденные часы, наполняя всю пустыню запахом кошек. Наверное, это должно хорошо помогать львам охотиться – запах дезориентирует животных. Львы повсюду! Но это только наши гипотезы.

Закат мы встречали в лагере, забравшись на крышу джипа. Это правда, что самые красивые закаты в Африке! Кажется, что художник-абстракционист расточительно выливает на небесный холст все краски подряд: лазурную, ярко-розовую, сиреневую, темно-фиолетовую, золотую, огненно-рыжую, а затем быстро-быстро смешивает. Пять минут – и все кончено: темный бархат неба густо усыпан бриллиантами звезд.

Уснули только на рассвете. А утром обнаружили по всему лагерю многочисленные следы. Нас навещали и шакалы, и львы, и даже дикобразы. Мы же все проспали!

За два дня беспрерывного кружения по пустыне мы не встретили ни одной машины, только уже на обратном пути – джип с фотографами, разыскивающими львов. Мы своих львов уже нашли, а также, кажется, увидели все звезды небосвода и превратились в страстных поклонников мяса и сафари.

Когда мы вернулись в Маун, Мэтт закатил прощальную вечеринку с очередной жареной свиньей и внеочередным алкогольным рекордом – за ночь была выпита река полноводнее Окаванго. Все женихи были в сборе, выглядели страдальцами и посылали прощальные трагические взгляды. Однако это была одна из самых веселых вечеринок в нашей жизни. Напоследок нас попросили передать через журнал: девушки, если вы ищете отважных укротителей дикой природы, умеющих готовить вкуснейшее в мире мясо и носить на руках любимых женщин, – добро пожаловать в Маун.

Д’кар

День десятый. В гостях у бушменов

Распрощавшись с доброй сотней поклонников в Мауне, мы двинулись на запад – в сторону Намибии. Нам предстояло еще раз увидеть Калахари, через которую проходит шоссе, ведущее в Виндхук, столицу Намибии. Ботсванийские дороги почти европейского качества: ровные, гладкие, к асфальту приклеены светоотражающие катафоты, красные, оранжевые и зеленые, и ночью обочины и дорожная разметка сверкают в свете фар. Ровная, как стол, и прямая, как линейка, дорога – на такую при желании самолет можно посадить. И все это великолепие – для редкого автомобилиста (по дороге проезжает одна машина в 10 минут). А ночью вообще никто не ездит – на дороги выходит вся окрестная живность, и столкновения не избежать.

Наш автобус, оказывается, заполнился еще за 2 часа до предполагаемого выхода и поэтому уже уехал. Остается автостоп. Ближайший населенный пункт – бушменский поселок с названием странного написания – D’kar.

Первым остановился грузовичок. Наш вопрос: “Вы едете в Дкар?” вызвал недоумение у водителя. Он едет в “Д – щелчок! – кар”. После “Д” водитель звонко цокал языком, как будто давал команду лошади. Но щелчок этот совершенно не обрывал слова, а был всего лишь буквой в нем. В кузове ехали бушмены. Шла оживленная беседа на бушменском языке. Маленькие и светлокожие бушмены – коренные жители этих мест, жившие здесь с незапамятных времен. Лица бушменов совсем не африканские, довольно-таки светлые и невероятно красивые. Такие выразительные и тонкие, словно инопланетные. Совершенно невозможно отвести взгляд. Девушки удивительно грациозные и тонкие. Каждая вторая могла бы сделать головокружительную карьеру фотомодели.

Когда-то многочисленный народ сан – бушмены, коренные жители Южной и Восточной Африки – в XVI-XIX веках был вытеснен со своих земель народами банту и колонизаторами. Дело в том, что бушмены – охотники и для них все животные общие – хоть антилопа, хоть корова. Кому бы такое понравилось? Вот их и вытеснили в безжизненные районы Намибии, Анголы и Ботсваны. Сегодня Бушменленд насчитывает около 100 000 тысяч человек. Многие из дикарей превратились в фермеров, но в целом этот народ свыкается с цивилизацией довольно трудно. Исторически они кочевые охотники, а на многих животных охота сегодня запрещена или требуется разрешение. Как можно запретить охоту, если охота для бушмена – общение с богами?

“Д-щелчок!-кар” оказался еще более запустелой деревенькой, чем мы предполагали. Шалаши из веток с набросанным сверху тряпьем, магазин с разбитыми окнами и скудным ассортиментом. Мы направились в культурный центр. Но он был закрыт. Работники культуры на обеде, а когда кончится обед – неизвестно. На скамейке у входа оживленно щебетали местные сплетницы, бесстыдно разглядывая нас с ног до головы. Мы тоже не отставали и изучали бушменских красавиц в спортивных штанах и вязаных шапках из секондхэнда. Насмотревшись, мы поняли, что ничего здесь не добьемся. Народ сан останется для нас загадкой. Никаких слов не хватит – одни щелчки!

Мы отправились побродить по окрестностям и обнаружили целую галерею под открытым небом – камни с нанесенными на них рисунками: носороги, слоны, солнце… Ритуальная живопись древних охотников. За любой успех благодарили рисунками. Магию творили тоже рисунками. И, вероятно, магия работала, ведь бушмены известны феноменальными способностями выживать в тяжелых условиях пустыни. Вот бы еще и в нашей цивилизации она им помогла. Правда, говорят, они все позабыли в этой борьбе за жизнь под солнцем.

Нам пора ехать дальше, в Намибию. К счастью, уже через полчаса на дороге нас подобрала семья намибийцев. Мы залезли в кузов и с комфортом развалились на матрасах. Сразу же, как будто Ботсвана прощалась с нами, пошел дождь. А потом из-под колес внезапно полыхнуло и в небо взвилась настоящая семицветная радуга. Предстоят новые впечатления!