Секрет шарика из слоновой кости.

Сегодняшний Кантон (Гуанчжоу) может соперничать со своим соседом Гонконгом, до которого три часа езды на поезде, - то же скопище высотных домов, перемежаемых небоскребами, и стремительный деловой ритм. Однако и в каменных джунглях сохранились колоритные островки старины, где жизнь по-прежнему течет размеренно, словно в Китае ничего не изменилось.

На севере города раскинулся парк Юэсю, где есть озера, оранжереи, старинные павильоны и чайные домики. В начале эпохи династии Мин (1368-1644) здесь возвели 5-этажную башню. По профилю она была дозорной, но называлась поэтично: Башня с видом на море (Чжэньхайлоу). Я проверял: вид действительно великолепный. Ближе к южным воротам парка, на небольшом холме - фигуры пяти каменных козлов. Они же изображены на городском гербе. Согласно легенде, на козлах сюда некогда явились пять божеств, каждое из которых держало во рту по пучку из пяти колосьев, чтобы жители "просторной равнины" (таков буквальный перевод названия Гуанчжоу) никогда не испытали голода.

Таково предание. А подлинную историю города можно изучать по археологическим памятникам. Напротив главного входа в парк высится вполне современное здание темно-красного цвета. Однако за его фасадом в Наньюэ находится Царский мавзолей. Народ юэ (называемый также чжуан) пришел в эти края в 4 веке до нашей эры, когда здесь уже жили народности яо, мяо и ли, и основал свое царство. После объединения страны в эпоху династии Цинь (221-206 гг. до н.э.) провинция Гуандун лишь номинально вошла в состав империи. Взять ее под свой контроль императорам удалось лишь спустя несколько веков. Но и китайцы, в свою очередь, испытали нашествие иноплеменников. В XII-XIII веках под гнетом монголов они стали переселяться на юг и теснить местные народности. К тому времени мавзолей одного из царей Наньюэ был уже укрыт многометровым слоем земли и память о нем угасла.

Подземное захоронение было обнаружено археологами лишь в 1983 году, после чего начались интенсивные раскопки. А через пять лет гробница и ее сокровища предстали перед посетителями нового музея во всем великолепии. Здесь выставлено более 500 предметов из царской усыпальницы. Среди прочих находок выделяется большая золотая печать - самая крупная из имеющихся в Китае.

Если двигаться от мавзолея на юг, то, поплутав по закоулкам, можно выйти к одному из древнейших буддийских храмов южного Китая - Гуансяо. Он был построен еще в III веке н.э., однако широкую известность получил в VII, когда в нем поселился монах Хуэйнэн, - шестой глава школы чань-буддизма (в Японии говорят: дзен). В этом особом направлении буддизма отсутствует институт монастырей и считается, что достигать просветления можно не отказываясь от повседневных дел.

В честь Хуэйнэна была названа пагода Люцзуцзянь, а его волосы после кончины были обрезаны и захоронены под деревом бодхи. Сегодня на этом месте высится Пагода погребенных волос (Ифата), в глубоких нищах которых хранятся изящные статуэтки Будды. По контрасту крупная фигура Будды, лежащего за стеклом в золоченом саркофаге, кажется просто гигантской.

В самом дальнем углу храмового комплекса - небольшой павильон, украшенный статуей все того же Будды, сидящего в классической позе лотоса. Среди фигурок его учеников одна движущаяся: юноша держит в руках свиток со священным текстом, то разворачивая его, то складывая. В отличие от этой механической куклы, демонстрирующей, по-видимому, похвальное прилежание, монах, дежурящий в павильоне, бесстрастен и недвижим.

Сильное впечатление производит на паломников и зал Махавира со статуей тысячерукой Гуаньинь (Видящая все звуки мира). Согласно учению Махаяны (северная ветвь буддизма), человек может достигнуть нирваны - высшего предела духовного развития, когда к нему приходят свобода, покой и блаженство, с помощью бодхисатв. Эти праведники уже достигли названного состояния, но отказались погрузиться в блаженство ради помощи другим. В принципе праведниками могут быть только мужчины, но в Китае бодхисатва Авалокитешвара обрел женскую ипостась, став Гуаньинь, богиней сострадания. Китайские буддисты считают, что в ее генеалогическом древе есть и другая ветвь: она одновременно является перерождением принцессы Мяо-шань, дочери одного из китайских князей XII века, которая отказалась выйти замуж и ушла в монастырь вопреки воле отца.

Пройдя через многочисленные испытания, обрушенные на нее мстительным отцом, и даже побывав в преисподней, Мяо-шань встретилась с Буддой и была препровождена на гору Сянынань на острове Путо, где и стала бодхисатвой Гуаньинь. Ее иногда изображают в позе медитации с 9-ю головами и тысячью рук. Для людей непосвященных это выглядит жутковато, но по буддийской традиции такое количество голов и конечностей символизирует милосердие.

Во дворе храма Гуансяо - тень от огромных баньянов. Здесь же находятся Восточная и Западная железные пагоды, возведенные в X веке. Храмовый комплекс сильно пострадал от пожара в середине XVII века, но не меньше досталось ему в годы не столь давней по меркам истории "культурной революции" (1966-1976 годы). Ремонтные и реставрационные работы длятся до сих пор.

В утренние часы на территории храма идет "влажная уборка": служители окатывают водой из шлангов беседки, пагоды, ступы. Во дворе - бассейн, откуда смотрят 4 каменные черепахи, каждая из которых отвечает за свою сторону света. Их выпуклый панцирь символизирует Небо, плоское брюхо - Землю, а черепаха в целом - Долголетие.

В 15 минутах ходьбы, конечно, если знаешь дорогу, расположен еще один буддийский храм - Люжунсы (храм Шести баньяновых деревьев). Построен он был в 537 году по повелению местного правителя, а в X столетии после пожара от него остались развалины. В конце того же века он был восстановлен и получил название "Храм очищающей мудрости". Однако шесть росших в нем баньяновых деревьев в 1099 году увековечил поэт Су Дун По, сочинив стихотворение, воспроизведенное на портале храма. Стихи так полюбились, что в эпоху династии Мин (1368-1644) название стихотворения было перенесено и на храм, хотя от баньянов не осталось и следа. Пример, показывающий, что нет ничего долговечнее яркого слова.

Продолжая осмотр, я дружески улыбнулся старым знакомым - огромной статуе Гуаньинь в главном зале и бронзовому монаху Хуэйнэну в зале Шестого патриарха. В состав храмового комплекса входит и местный небоскреб, но куда более изящный, чем те, что торчат в городе, - восьмигранная Пагода Цветов (Хуата). Взметнувшаяся на высоту 57 метров, она имеет внутри 17 этажей.

Двигаясь по тропе китайского буддизма, нельзя не побывать и в храме Хуалинь, основанном в 526 году монахом, забредшим сюда из Индии. В наши дни он мог бы вполне заблудиться на подступах к месту, где расположен его храм, и тогда одним буддийским святилищем в городе стало бы меньше. В Кантоне сносят старые кварталы, прокладывают новые магистрали, и карта города быстро устаревает. Я убедился в этом, когда, оставив позади шумный торговый тракт, углубился в ювелирные ряды, образующие петлистую улочку. Чуть не повернул назад, но тут пошли лавки с буддийской атрибутикой. Все чаще стали попадаться нищие, сильнее стал запах курящихся благовоний, и я понял, что иду верным путем.

Здешние храмовые здания были построены в 1655 и 1701 годах. Как и в некоторых древних святилищах Южного Китая, здесь есть павильон со скульптурами 500 лоханей. Спешу оговориться, речь идет не о посуде. Этим словом называют архатов, что на санскрите означает: достойный. Они на пороге нирваны, но все еще в пути, занимаются духовным самосовершенствованием. Справа от одного из алтарей не слишком типичная для храмов цивильная фигура в широкополой шляпе. Считается, что это - изображение вездесущего Марко Поло, инспектировавшего в XIII веке разные районы Китая по приказу великого хана.

А вот итог моей личной "инспекции": сегодня в Китае насчитывают свыше 300 миллионов человек, так или иначе связывающих себя с буддизмом. Велико и число мусульман - около 30 миллионов. Свидетельство давних связей Гуанчжоу (Кантона) с исламом - мечеть Хуаишэн, построенная в 627 году. По преданию, ее возвел миссионер, прибывший сюда из Аравии. Южный Китай издавна вел обширную торговлю с Юго-Восточной Азией, Индией и даже с Аравией, так что, пожалуй, можно говорить о "морском Шелковом пути".

Заморские купцы и иноземные проповедники жили в Гуанчжоу месяцами, а то и годами. Китай почти всегда отличался веротерпимостью, свои храмы могли здесь беспрепятственно строить последователи разных религий. Людей, исповедующих ислам, особенно много среди некитайских народностей. Над зданием мечети возвышается 36-метровый минарет. Напротив, через дорогу, - мусульманские мясные ряды и ресторан "Hyp Бостан".

И все же буддистов в Гуанчжоу много больше. Монастырь Негрен, расположенный на полпути к вершине Холма белого облака, о котором мне уже доводилось рассказывать ("ЭП" N 10 за 2004 год), нельзя миновать хотя бы потому, что в нем 19 мая 1924 года побывал вождь китайской революции Сунь Ятсен, в ту пору возглавлявший городской совет Гуанчжоу. Об этом памятном событии свидетельствует памятная надпись при входе в обитель. Однако почитаемое в Китае имя не спасло монастырь от тяжелых испытаний. В ходе многочисленных войн он подвергся разрушениям и запустению. Тропинки, ведущие к обители, располагавшейся на трех уровнях (на каждой площадке по храму), заросли бурьяном.

После образования в 1949 году Китайской Народной Республики положение стало меняться. Новые власти благоустроили бывшее святилище, правда, профиль его изменился: в храмах открылись чайные домики.

В 1993 году в Негрене началась очередная реконструкция, а через два года здесь вновь зазвучали слова буддийских молитв и песнопений...

Сходную историю довелось пережить Храму предков семейства Чэнь (Чэньцзяцы), расположенному в тихом переулке в южной части Гуанчжоу. Это обширное здание с 9 залами и 6 двориками было построено в конце XIX века. Храм предназначался для хранения табличек с именами предков старинного китайского правящего клана Чэнь, насчитывавшего 400-летнюю историю. Здесь же в прошлом молодые мужчины сдавали экзамены для поступления на государственную службу в провинции.

При коммунистической власти, исповедовавшей, как мы хорошо знаем, атеизм и не признававшей других богов, кроме классиков марксизма, почитание предков поначалу преследовалось как пережиток прошлого. В помещениях храма разместился военный лагерь, в результате чего старинные поминальные таблички были утрачены (не исключено, что они оказались хорошей растопочкой). Однако в 1958 году произошли изменения к лучшему: храм был отреставрирован и превращен в музей, где представлены керамика и бонсаи (карликовые деревца). Весьма интересно внешнее убранство здания, и прежде всего декоративный конек. Фигурки в типичном китайском стиле воспроизводят различные эпизоды из долгой истории рода Чэнь. А на заднем дворике - скульптурные группы, представляющие жанровые сценки как бы из параллельной жизни - обычной, деревенской.

В одном из павильонов разместился магазин сувениров. Это не привычный набор дешевых поделок на потребу туристов, а изделия из слоновой кости - корабли под парусами, драконы, пагоды. Одну из композиций венчает знаменитый "китайский шарик". В древнем Китае приказ изготовить "китайский шарик", по существу, означал для резчика работу до самой смерти.

На то, чтобы смастерить один такой талисман, уходили годы. Он был с секретом. Трудность заключалась в том, чтобы внутри шара из слоновой кости ухитриться вырезать другой - поменьше, а в нем - еще меньше, и так до тех пор, пока это технически возможно. Позволить себе роскошь нанять собственного резчика, посвященного в тайну древнего искусства, могли только самые богатые из богачей. Поскольку владельцы заветных шариков не были заинтересованы в передаче редкой технологии в другие руки, выражение "до самой смерти" обретало для многих мастеров предметный смысл: по завершении работы их просто убивали...

Ясно, что сегодня нравы существенно смягчились. Да и шарики делают попроще. И все же для того, чтобы купить такой сувенир из слоновой кости, простому китайскому труженику нужно копить юани очень долго. Иногда - до самой смерти.