В Лхасу, в гости к божествам

Мне кажется, нет такого человека, даже и равнодушного к путешествиям, который не мечтал бы побывать в Тибете. Настолько притягателен образ этой удивительной страны на "крыше мире". Самый доступный и удобный путь в край снегов лежит через гималайское королевство Непал. Его столица Катманду связана с тибетским главным городом Лхасой регулярным авиасообщением. Только отсюда в Тибет есть международные авиарейсы. Мне посчастливилось жить в Катманду. И, конечно, я никак не мог упустить случай и при первой же возможности отправился в сердце Тибета - Лхасу.

Моей соседкой на борту лайнера китайской авиакомпании оказалась симпатичная американка. Значительную часть жизни она прожила в Индии. Замужем за тибетцем, причем она у него вторая жена. У ее мужа имеется супруга - тибетка. Это меня не слишком удивило. Я знал, что среди тибетцев сохраняется полигамия. Более того, не следовало удивляться, если бы выяснилось, что у Ананды, так звали американку, два мужа. Полиандрия - тоже давняя тибетская традиция.

Уже в самолете я убедился, что тибетцы - очень сплоченная нация. Такое впечатление, что все знают друг друга. Ананда разговорилась в самолете с тибетской семьей, живущей в Германии. Тут же выяснилось, что ее глава в свое время был учителем мужа американки. Кстати, у тибетца-учителя жена - немка. Не знаю уж, единственная или нет.

Новая знакомая порекомендовала мне хороший отель в Лхасе - "Як". Сравнительно дешевый, со всеми удобствами, в старом центре, и к тому же интерьеры гостиницы выдержаны в тибетском стиле, расхваливала Ананда. Совет попутчицы очень пригодился мне. Но об этом чуть позже.

Самолет набрал высоту, и мы оказались над Гималаями. Раздаются изумленные разноязычные возгласы: Эверест! Сагарматха! (так он зовется на непали), Джомолунгма! (это - по-тибетски). Под нами, вернее, рядом с нами, самая высокая в мире вершина - 8848 метра.

Не хватит никаких слов и красок, чтобы описать фантастические панорамы, разворачивающиеся под крылом самолета. Особенно меня поразил вид бесконечного Тибетского плато, обрамленного восьмитысячниками Гималаев. Такое впечатление, что мы любуемся снежным царством какого-то неземного мира.

Завораживает изысканность красок. Тающие ледники образуют бирюзовые горные озера. Горизонт окутан оранжево-фиолетовой дымкой. Сразу же вспоминаются картины Рерихов с их сочным праздничным колоритом. Но даже они не могут передать всего пиршества красок гор: от жемчужно-белой до иссиня-черной.

Но полет длится всего один час, и вот мы уже приземлились в аэропорту Лхасы, одном из самых высокогорных: высота - более 3 километров над уровнем моря. Взлетные полосы зажаты в котловине горами. Сразу замечаю разительный контраст между горными склонами Тибета и Непала. В королевстве они изумрудные, сплошь покрыты лесами и другой растительностью. Здесь же преобладает пепельно-серая гамма. На горах и холмах - ни кустика и, как кажется, ни травинки.

Спасибо Рерихам

В аэропорту меня уже поджидал джип департамента иностранных дел Тибетского автономного района (ТАР) с сопровождающим. Тут придется сделать небольшое отступление. ТАР - особый район Китая и попасть туда можно только по специальной визе. После полуторамесячного ожидания визу я получил. Однако меня должен был в поездке сопровождать представитель местного МИДа.

Едва сев в джип, я сразу же спросил Чжана, моего гида, в какую гостиницу он меня повезет: дорогую я не потяну. Чжан успокоил - все будет нормально.

От аэропорта до Лхасы - почти 100 километров. Необычайно живописная дорога идет вдоль Цзангпо - великой священной реки Брахмапутры. На фоне пепельных гор особенно эффектно смотрятся снежные шапки высоких пиков. Радует глаз изумрудная зелень ячменных полей.

А тибетские деревни! Каждое домовладение - небольшая крепость, обнесенная высоким каменным дувалом. Все постройки - тоже каменные, выкрашенные известкой. Над домами реют шесты, к которым привязаны кусочки разноцветной материи с мантрами-молитвами.

Я никак не мог поверить, что еду по земле священного Тибета. Окончательно убедился в этом, когда увидел ползущих вдоль дороги людей. Оказывается, они так передвигаются вокруг священного холма. На паломниках - стертые, запыленные кожаные фартуки, наколенники и налокотники. На скалах почитаемого места нарисованы яркие картины, изображающие Будду, боддхисаттв - всевозможных тибетских божеств.

Очень обрадовался, когда увидел под деревом яков с длинной черной шерстью. Без них жизнь тибетцев представить совершенно невозможно. Они дают горцам молоко, масло, шерсть, мясо, кожу. Лхаса меня сперва немного разочаровала: вполне современный город со зданиями из стекла и бетона. Но настроение моментально поднялось, как только я увидел знаменитую Поталу - дворец далай-лам.

Гигантский красно-белый колосс царил над городом.

Засмотревшись на Поталу, я и не заметил, как мы добрались до гостиницы. Тут я насторожился. Отель выглядел слишком шикарным для моего скромного бюджета. Мои худшие опасение оправдались: номер тянул на 150 долларов, я же мог заплатить в лучшем случае в пять раз меньше. Но окончательно меня добила доведенная до моего сведения калькуляция департамента иностранных дел Тибета, оценившая мое четырехдневное пребывание на "крыше мира" почти в полторы тысячи долларов.

Все мои протесты отметались: "Вы - VIP, "очень важная персона", поэтому должны жить и обслуживаться по высшему разряду. Иного не дано".

В этой, казалось бы, безвыходной ситуации, мне помогли Рерихи. Буквально накануне поездки я прочитал дневники Ю.Н.Рериха "По тропам Срединной Азии", где ярко описаны происки китайских и тибетских чиновников, все время вставлявших палки в колеса экспедиции. И только решительность и напористость помогали их преодолевать.

За почти сто лет в этом плане мало что изменилось. Чиновники прямо-таки инстинктивно стараются усложнить жизнь путешествующих иностранцев. Но вдохновленный примером Рериха, я перешел в наступление и твердо отказался от всех дорогих услуг. Мне угрожали депортацией, обещали сдать службам безопасности, если я не приму сервиса на высшем уровне. Но я был непреклонен, и местные товарищи сдались.

В конце концов, Чжан спросил, в какой же гостинице я хотел бы поселиться. Тут мне очень пригодился совет американской попутчицы: я сразу назвал отель "Як", где вскоре и разместился. Все мои тревоги окончательно улетучились, как только я добрался до стен древнего храма Чжокханг. Вокруг святилища шумит знаменитый базар Пхаркор. Вот тибетец с длинными косами торгует ячьим маслом. А здесь продавцы разделывают тушку барана. Конечно, это не согласуется с буддистской любовью ко всему живому, но суровый Тибет - это не жаркая Индия. Без мяса на высокогорье не выжить. К тому же, зарезали барана не здесь, у стен Чжокханга. Туша была привозная, завяленная. Не исключено, что грех убийства взял на себя не тибетец-буддист, а, скажем, уйгур-мусульманин. Увешанная украшениями из бирюзы - любимого камня тибетцев, краснощекая девушка предлагает сувениры. Кругом горы китайского ширпотреба. Множество монахов и монахинь сидят прямо на земле, читают молитвы и собирают подаяния.

Вокруг Чжокханга беспрерывно течет людская река. Многие постоянно крутят молитвенные барабаны, перебирают четки, бормочут главную мантру в честь буддхисаттвы милосердия Авахокитешвары "Ом мани падме хум". Все заволакивают клубы довольно едкого дыма из огромных кумирен, расположенных у центрального входа в Чжокханг. Сухую траву в них подбрасывают из огромных мешков.

В Потале, где чувствуещь свою малость

На следующее утро в холле гостиницы меня ожидал сопровождающий Чжан. О недоразумениях дня прошедшего не было ни малейшего упоминания. Едем в Поталу. Не на лимузине, но тоже с комфортом: на такси - "Фольксвагене". До любой точки в Лхасе, 100-тысячном городе, плата по таксе - 10 юаней (1 доллар США - около 8 юаней). Вообще, китайцы во всем любят единообразие. Так, на всей огромной территории КНР установлен один часовой пояс. Поэтому, в Лхасе светло чуть ли не до полуночи. У подножия Поталы чувствуешь свою малость, но не подавленность. Восхищает человеческий гений. Потала на протяжении столетий незыблемой скалой возвышается над Лхасой и выглядит как часть природы, естественное продолжение стометрового утеса.

Потала включает в себя два дворца - красный и белый. Красный цвет символизирует религиозную, духовную власть далай-ламы, а белый - светскую, государственную. Гигантские залы с колоссальными статуями грядущего Будды Майтрени, с пришествием которого всем людям воздастся по заслугам, сменяются узкими переходами и крутыми ступенями. Бесконечные стеллажи с тибетскими книгами - пластинами, обернутыми шелковой тканью, сотни томов буддистского канона Ганджура и комментариев к нему.

Особо меня впечатлили высоченные мемориальные залы, посвященные почившим далай-ламам. Здесь высятся огромные ступы. С потолка свисают ритуальные полотнища.

Бесконечные стены Поталы расписаны многокилометровыми фресками. Очень внушительны боги-охранители с выпученными глазами и выразительной мимикой. Божество богатства Кубера держит в руках волшебного мангуста, который отрыгивает драгоценные камни (так вот как удалось добыть столько самоцветов для богатых украшений статуй Будд!)

По крутым лестницам неутомимо карабкаются паломники - старые и молодые мужчины и женщины, горожане в современной одежде и кочевники в тулупах и войлочных сапогах. И это при 30 градусах жары! В руках у них пакеты с ячьим маслом. Молящиеся подходят к медным жертвенным чашам и подкладывают ложками масло. В чашах неугасимо горят фитили. Белое масло четко выделяется в полумраке. Воздух пропитан его пряным запахом.

Покои нынешнего Далай-ламы XIV-го, бежавшего в 1959 году в Индию после поражения антикитайского восстания, выглядят по-домашнему. В них преобладает теплый красно-желтый колорит. Рядом расположены палаты предыдущих далай-лам. Из этих маленьких комнат на протяжении веков духовно окормлялись не только тибетские, но и монгольские, бурятские, тувинские, калмыцкие буддисты. Любопытно, что здание нынешнего правительства Тибетского автономного района находится аккурат напротив Поталы, но внизу. Их разделяет гигантская площадь. Она выглядит пустоватой, и масштабы открытого пространства позволяют почувствовать величие Поталы.

Наконец-то по бесчисленным ступеням мы поднялись на крышу главного дворца Тибета. Вся Лхаса - как на ладони. На город устремлены выразительные взгляды изваяний драконов, львов, других животных-охранителей. И конечно, за всем происходящим в долине внимательно наблюдают изображения многочисленных божеств Поталы. Недаром само слово "Лхаса" (точнее, кстати, было бы писать "Хласа") означает "место, где обитает божество".

Золотую чакру - колесо буддистского учения на карнизе поддерживают два золотых оленя. Слепит блеск позолоченных крыш, над которыми возвышаются медные молитвенные барабаны.

Чжан давно перестал рассказывать. Приходится мне мобилизовать скромные познания в тибетском и по складам читать пояснительные надписи. В конце концов, пришлось пожалеть Чжана, который сообщил, что внизу нас ждет его невеста, чтобы идти в чайную.

С удовольствием принимаю приглашение. В Лхасе стоит жара, и освежиться в самый раз. Кроме того, на высокогорье рекомендуется пить как можно больше жидкости. Вообще, перед поездкой в Тибет я немного волновался - как-то перенесу высоту почти в 4 тысячи метров? Многие страдают на этой высоте от головокружения, слабости, нехватки кислорода. Доктор в Катманду вручил мне целый пакет с лекарствами. К счастью, они мне не понадобились: чувствовал я себя в Лхасе просто прекрасно. Может быть, не в последнюю очередь, благодаря чаю, который пил в огромном количестве. И тибетский, более похожий на суп, слегка подсоленный, с молоком и ячьим маслом. И китайский зеленый. И жасминовый.

Чжан и его невеста тоже угощали меня чаем. Нам принесли длинные бокалы со специальной заваркой. На донышке были не только чайные листы, но и цветы жасмина и других растений, сушеные корешки и плоды. Официант лишь успевал подливать кипяток, причем из весьма оригинального чайника - с полутораметровым носиком! При этом не проливал ни капли. Струя била точно в бокал.

В чайные ходят и семьями, и дружескими компаниями. Сидят солидные мужчины, молодые парни и часами попивают чай, неторопливо беседуя. Для нас, к сожалению, подобная картина непривычна.

Пока мы сидели за столиком, нам то и дело предлагали различные услуги: погадать, продать какие-то безделушки и даже прочистить уши. На другой день я один зашел в китайский ресторанчик перекусить. Принесли меню, там сплошные иероглифы, и официанты говорят только по-китайски. Пришлось показывать пальцем на блюда на соседних столиках. Заказал рис с мясом и зеленым перцем, который оказался очень острым, и, конечно, мо-мо, пельмени с ячьим мясом - тибетское фирменное блюдо. В довершение всего, в харчевне никаких приборов, кроме палочек, не выдают.

Тибет, по крайней мере, Лхаса, не так уж изолирован от внешнего мира: на рынках меня просто потрясли эквадорские бананы, калифорнийский виноград и чилийские апельсины. Объяснение, наверное, в том, что Китай - тихоокеанская держава, а США, Чили и Эквадор - его соседи по региону. Нечего и говорить, что на заморские фрукты я даже и не смотрел, а налегал на местные персики, абрикосы, яблоки и груши. Попробовал сочные арбузы и сладкие дыни.

Оттуда приходят мантры

Но хватит о пище телесной. Нас ждут известные на весь мир монастыри Дрепунг и Сера, ламы которой славились своей ученостью и достижениями в области духа.

Дрепунг находится за городом, на склоне белесой горы. Это целый город-крепость. В свое время тут проживало более 10 тысяч монахов. В годы культурной революции обители пришлось туго. На одной из стен до сих пор сохранился портрет председателя Мао с надписью "10 тысяч лет Великому Кормчему!" Сейчас Дрепунг оживает. Число лам в нем достигло 600. Нескончаем поток паломников, делающих подношения божествам-охранителям устрашающего облика, защищающих дхарму - учение Будды. Рядом с монастырем течет горный ручей. И он служит буддизму: вертит молитвенные барабаны, набитые мантрами.

Главная святыня Дрепунга - древняя статуя Авалокитешвары. Она установлена в глубине алтаря за железной решеткой. Служитель благословляет пилигримов с помощью длинного шеста. Сначала он дотрагивается палицей до изваяния, а затем касается лбов молящихся. Удостоился священного прикосновения и я, и сразу почувствовал прилив сил, что было совсем не лишним. Ведь даже для того, чтобы хотя бы бегло осмотреть Дрепунг, его статуи, иконы-танка, фрески, алтари, кельи и библиотеки, требуется, как минимум, 5-6 часов.

Впечатляет огромная монастырская кухня, вся закопченная, с гигантскими котлами и кастрюлями. Можно накормить целую дивизию. А на улице служки кипятят чай, приспособив для этого солнечную батарею. В жаркий сезон солнце в Тибете жгучее.

Монастырь окружает осиновая роща. Приятно видеть в Тибете знакомую растительность. В Лхасе много тополиных аллей. А вокруг Поталы воздух напоен терпким ароматом полыни. В знаменитом монастыре Сера внимание привлекает вязовый парк. За высокой оградой слышался непрерывный шум. Было такое впечатление, что отношения выясняют сотни людей. Так оно и оказалось. Правда, выяснялись особые отношения. Я стал свидетелем религиозного диспута. Бритоголовые ламы в бордово-желтых одеяниях спорили, энергично жестикулировали, хлопали в ладоши, отстаивая свою точку зрения на какую-то проблему буддистского учения.

В монастыре Сера была крупнейшая книгопечатня. Сейчас книжная традиция восстанавливается. Наблюдаю за работой печатников, точнее ксилографов. Мастер берет полосу чистой бумаги и прикладывает ее к доске-матрице с выбитым текстом. Затем прокатывает. Мантра готова. Отсюда священные письмена растекаются по всему Тибету и за его пределы. С благодарностью принимаю от печатника лист с молитвами.

Лхаса - шумноватый город. Тибетцы очень любят не только громко смеяться, но и петь. Вот идет по улице вполне солидный мужчина и вдруг во все горло затягивает веселую песню. Такое тут не редкость. А уж как расхваливают свой товар торговцы, речитативом произнося целую поэму. Иногда и дуэтом.

Довольно часто говорят, что старой Лхасы больше не существует. Однако это преувеличение. Конечно, Лхаса быстро развивается. Китайские власти уделяют Тибету с его сепаратистскими настроениями повышенное внимание. Каждая провинция КНР обязана построить какой-нибудь объект в Лхасе, будь то больница, школа или фабрика.

Новое в Лхасе причудливо переплетается со старым. Вот уж действительно, город контрастов. Бредут по улицам кочевники с молитвенными барабанами, бормочут молитвы. И тут же модницы в мини-юбках. Перебирают четки ламы и мужчины с косами. Торопятся в школу пионеры в красных галстуках.

К широкому проспекту, застроенному современными зданиями, примыкает старый район. Старинные кварталы лепятся к храму Чжокханг и базару Пхаркор. Трех-четырехэтажным домам традиционной тибетской архитектуры по 200-300 лет. В старом городе узкие улочки, туалеты представляют собой открытое пространство у стен. Ни мужчины, ни женщины стеснительностью не страдают.

Здания выстроены из камня и побелены известкой. Фасады украшают многостворчатые окна, наличники и рамы которых выкрашены голубой краской. Очень живописны узкие балкончики с цветами. Над крышами - обязательные сухие ветки деревьев, все обвязанные разноцветными лоскутками-мантрами. Через окна видно, что помещения расписаны фресками, а потолки покрыты яркими тканями.

Да что далеко ходить. Мой номер в гостинице "Як" весь украшен фресками, включая потолок. Преобладает растительный орнамент и счастливые символы - цветы лотоса, зонт, корона, бесконечный узел. На одной из настенных фресок изображены четыре неразлучных друга: слон, обезьяна, заяц и попугай, стоящие друг на друге, как Бременские музыканты из мультфильма. Это - олицетворение крепкой дружбы.

Вечером не утерпел и снова отправился к Потале. Безостановочно вертятся молитвенные барабаны. Не умолкает шуршание тел, распластывающихся на земле. Течение подхватывает и меня. Помимо своей воли начинаю бормотать вместе с паломниками: "Ом мани падме хум".

Особый мир тибетцев

Побывав в Потале, Дрепунге и Сере, я был уверен, что ничто в Тибете меня уже не удивит. И ошибся. Это я понял, едва попав внутрь древнего храма Чжокханг. Было полное ощущение, что я перенесся в другую эпоху, быть может, в средневековье.

Невероятная концентрация статуй, икон-танка, фресок. По росписям на стенах можно изучить историю буддизма и Тибета. Воздух густо насыщен запахом ячьего масла. Можно сказать, что весь Тибет пропах им. От многовековых воскурений все покрыто копотью.

С галереи наблюдаю за вечерней службой во внутреннем дворике. Неумолчно звенят колокольчики. Раздаются удары в литавры и барабаны. Басят длиннющие трубы. В перерывах между молитвами ламы освежаются тибетским чаем.

Восхитителен вид со сказочной крыши святилища на Поталу и старые кварталы. Древние камни Чжокханга до блеска отполированы телами простирающихся паломников. Своеобразная религиозная гимнастика не прекращается ни на минуту. Тибетцы не устают поклоняться Будде. Их религиозное рвение не знает границ.

Мне довелось посетить священные места буддизма в Непале и Индии. И везде, будь то родина Будды Лумбини или же Боддгайя, где он достиг просветления, преобладают пилигримы-тибетцы. Кряжистые, жилистые, они с равным стоицизмом переносят холод и жару.

Недаром тибетцы создали одну из величайших цивилизаций на планете, сопоставимую с индийской и китайской. А ведь даже сейчас тибетцев очень мало. По оценкам, всего 6 миллионов. Причем в самом Тибете, 2 миллиона. Остальные проживают в соседних провинциях Китая и за рубежом. После событий 1959 года более 120 тысяч нашли прибежище в Индии, 20 тысяч - в Непале. Тибетские общины разбросаны по всему миру.

В свою очередь, в огромный по площади Тибет переселяются китайцы. Мой сопровождающий Чжан, полукитаец-полутибетец, жаловался, что китайцам тяжело приходится в высокогорном Тибете. Сюда едут в основном военные, чиновники. При первой возможности они возвращаются на родину. В Лхасе китайское присутствие весьма ощутимо, уже по пути из аэропорта то и дело попадаются грузовики с солдатами, военные городки. Немало здесь людей, включая торговцев, не понимающих ни слова по-тибетски.

Вряд ли они понимают и тибетский язык жестов. В Чжокханге видел, как пожилая тибетка с бирюзовыми четками, поравнявшись с ламой, далеко высунула язык. Так она почтительно приветствовала монаха. Это старинный тибетский знак почтения.

Чтобы удержать Тибет, Пекин много делает для развития этого обширного региона - как в экономическом, так и в культурном плане.

Очень впечатляет только что открытый музей истории и культуры Тибета. Это настоящий дворец, оборудованный по последнему слову техники. Залы книгопечатания, картин-танка, медицины, театра масок, произведений искусства из бронзы и меди, украшений из драгоценных камней.

Напротив музея - Норбулинка, летняя резиденция далай-лам. Она сполна оправдывает свое название "Сад драгоценностей". Под сенью сосен, ив и тополей Норбулинки отдыхаешь от каменных пейзажей Лхасы. В парке, храмах и резиденции Далай-ламы все дышит покоем и умиротворенностью. Кажется, что хозяин не бежал отсюда 40 с лишним лет назад, а вышел на пять минут из своих покоев в сад. Суждено ли Далай-ламе вернуться домой? Ясно, что преданные буддизму тибетцы по-прежнему почитают своего духовного владыку и горячо приветствовали бы его возвращение в Лхасу. Но для этого необходимо разделить религию и политику. А как это сделать?

В день моего отъезда над Лхасой пролил дождь. Под облаками напоенные влагой горы изменили цвет. Из пепельно-серых они превратились в нежно-зеленые. Все-таки, камни Тибета не бесплодны. Только на поверхностный взгляд тибетские горы кажутся безжизненными. На самом деле они покрыты мельчайшей зеленью, пробивающейся к солнцу.