Харбин. Страницы русской истории

На площади перед Софийским собором пасется стая голубей. На свежевыкрашенных куполах сияют кресты; врата церкви открыты настежь. Из только что подкатившего темно-синего "ауди" выбираются два китайца. Один прилежно снимает храм на видео, другой истово осеняет себя крестным знамением. Туристы? Нет, местные. Софийский собор стоит на пересечении улицы Toulong с Zhaolin jie, недалеко от центра Харбина.

Путешественники, приезжающие в Харбин, должны на время забыть стереотипные представления о Китае - пагоды, императорские дворцы, буддийские храмы на каждом шагу. Харбин - самый большой город Манчжурии, лежащей на северо-востоке Поднебесной империи. Великая стена отделяет Манчжурию от всего того, что традиционно считается сугубо китайским. Что же касается Харбина, то этот город когда-то был нашенским, русским...

Русских в Харбине было много - они ехали туда с 1898 года, с начала постройки Китайско-Восточной железной дороги (КВЖД). Собственно, ей Харбин и обязан своим возникновением. "Здесь 16 мая 1898 года был заложен инженером Шидловским барак. Эту дату и приходится принять за дату основания города Харбина", - сказано в книге, выпущенной в свое время КВЖД, которая некогда располагало собственным издательством.

В ту пору Харбин носил еще другое название - станция Сунгари-первая. Она была узловой на КВЖД. Построили ее в Манчжурии, на месте пересечения магистрали с южной ветвью железной дороги, идущей на Порт-Артур, в восьми верстах от реки Сунгари - притока Амура. В июле 1903 года КВЖД была сдана в эксплуатацию, и вся ее полоса превратилась в своего рода государство в государстве - ее охраняли русские войсками, там действовали русская администрация и российские законы.

В нынешнем 5-миллионном мегаполисе все еще сохраняются следы легендарного русского Харбина начала ХХ века. В центре города и сегодня можно видеть типичные русские особняки. Впрочем, есть и в стиле "арт нуво". Многие дома и улицы напоминают наши сибирские города. Особенно "русской" выглядит улица Zhongyang (сохряняю латинскую транскрипцию, чтобы не запутаться в прихотливой китайской топонимике); в начале прошлого века ее называли "Китайской". Начинается она у набережной Сунгари и тянется на полтора километра к центру города. Ее украшение - 13 дошедших до наших дней 13 старинных зданий русского Харбина. В 1997 году "Китайская" улица была взята под государственную охрану и превращена в пешеходную зону.

Вот одна типично русская история, приключившаяся в Харбине. Как-то жарким летним днем 1907 года российский ротмистр Альтман решил утолить жажду пивом. Все было бы хорошо, не води он с собой ручного медведя, вполне мирного и привязанного к людям. На беду, что-то отвлекло внимание Альтмана, и зверь выпил его пиво. После чего взбодрился и решил отправиться гулять по городу. Люди в панике разбегались, а экипажи опрокидывались. Это напугало самого медведя - он встал на задние лапы и принялся реветь. В конце концов усилиями местных стражей порядка медведь был посажен на цепь и доставлен в участок. В ожидании хозяина зверь забился под лавку. В общем, обошлось без жертв, но движение в центре Харбина в результате этого инцидента было парализовано час.

История эта изрядно позабавила жителей Манчжурии. Когда через несколько лет российские промышленники построили неподалеку от Харбина пивоваренный завод, китайские чиновники предложили назвать производимое им пиво "Сюн", что в переводе означает "медведь". Этот напиток пользовалось у китайцев большой популярностью. И сегодня в одном из парков Харбина можно увидеть вывеску на русском: "Кабак "Генерал Топтыгин".

Однако русско-китайскому "Сюну" медвежью услугу оказал "перестроечный Миша". В советское время поставками пива в дружественный Китай занимались многочисленные заводы в Кемерово, Тюмени, Башкирии, Уфе, Перми, Сахалине, Владивостоке. Но в 1985 году в Советском Союзе началась тотальная борьба с алкоголизмом, и поставки сократились почти втрое. Китайские любители пива поняли: рассчитывать на странных русских нечего. Пришлось вспоминать давно забытые национальные рецепты и самим приниматься за производство хмельного напитка. Китайцы, замечу, начали варить пиво еще 3 тысячи лет назад.

После Октябрьской революции 1917 года началось нашествие в Харбин эмигрантов и беженцев из России. В начале 20-х годов город и станции по линии железной дороги запрудил людской поток. Это была часть первой эмигрантской волны, разбросавших русских людей по всему свету. В Харбине счет шел на десятки тысяч - - эмигрантов и служащих КВЖД. До японской оккупации им принадлежало 33 процента всех капиталов в городе. Заботясь о хлебе насущном, русские харбинцы не забывали и о хлебе духовном.

Первая русская поэтическая публикация появилась в Харбине еще в 1906 году. А основной поток начался в 1918-1920-х годах, тогда же вышли первые поэтические сборники. Китайцы в литературно-издательском процессе выполняли скромную роль наборщиков. Наш язык они не знали, поэтому в русских изданиях тех лет много опечаток.

Как и в Советской России, в Харбине тоже верили в светлое будущее. Вот строки из русской газеты 1920-х годов: "Харбинцы, вероятно, скоро если не сравняются с американцами, то все же не очень будут им уступать в умении управлять аква-фляерами и в их устойчивости. "Солнечный спорт" настолько ярок, что не может не завоевать себе самого широкого распространения среди людей, любящих воду, солнце и веселый смех". Сегодня мы знаем, чем обернулась эта прекраснодушная идиллия для русского Харбина. В стране Советов тоже верили: "Мы будем петь и смеяться как дети..."

Новый этап в истории Харбина ознаменовала японская оккупация Манчжурии. Она началась в 1931 году, а на рассвете 6 февраля 1932 года японские части вошли в Харбин. Так открылась новая печальная страница в жизни города, оказавшегося на ближайшие 15 лет буквально на скрещении эпох. Японцы в большом числе начали стекаться в Харбин.

После оккупации Манчжурии, в том числе полосы отчуждения КВЖД, японскими войсками и создания ими марионеточного государства Маньчжоу-Го, работа КВЖД была сначала затруднена, а затем стала и вовсе невозможной. Поэтому в 1935 году СССР продал свои права на дорогу властям Маньчжоу-Го. Многие русские железнодорожники были при этом уволены, а часть тех, у кого было советское подданство, вернулись на родину. Почти все, кто перед войной был отозван с КВЖД, пополнили "население" ГУЛАГа.

Японская военная спецслужба создала Бюро по делам российской эмиграции в Манчжурии (БРЭМ), которое строго регламентировало каждый шаг русских эмигрантов. Все это побуждало их к отъезду, и большинство перебралось в Шанхай. В Харбине закрывались русские школы, институты, больницы, торговые дома...

А те эмигранты, что остались в Харбине, по-русской традиции раскололись на несколько групп и соперничали друг с другом. На правом фланге группировались силы, боровшиеся с большевиками и не смирившиеся со своим поражением. На левом же развернули свою деятельность в поддержку большевиков Объединенная конференция профессиональных, политических и общественных организаций полосы отчуждения КВЖД (1920-1921 гг.) и сильные левые профсоюзы. Возникло движение за "смену вех" в отношении большевиков.

Чтобы объединить эмигрантов был необходим культурный символ - некий безупречный образ, связанный с Россией. Такой культовой, по современной терминологии, фигурой, символом потерянной родины, в сознании эмигрантов стал Пушкин. Вокруг этого светлого имени могла объединиться вся зарубежная Россия, несмотря остроту идейных разногласий.

Впервые зарубежная Россия отметила пушкинский юбилей в 1924 году - 125 лет со дня рождения поэта. Чтобы преодолеть угрозу утраты национальной идентичности (тогда в ходу был термин - денационализация), было решено ежегодно широко отмечать во всем Зарубежье "День русской культуры", приурочив его ко дню рождения Пушкина.

В 1925 году "День русской культуры" праздновался уже в 113 странах, где жили русские эмигранты, и с этого времени он стал ежегодным. С особым размахом русская эмиграция отметила 100-летие со дня смерти Пушкина. К 1937 году в эмиграции возникло 16 Пушкинских комитетов на пяти континентах. Статистика была впечатляющей: в Европе в 24 государствах и 170 городах, в Австралии в 4 городах, в Азии в 8 государствах и в 14 городах, в Америке в 6 государствах и в 28 городах, в Африке в 3 государствах и в 5 городах. Всего в 42 государствах - 231 городе. Всему миру было явлено единство российской исторической памяти.

Особое место великий поэт занимал в сознании эмигрантов, живших в Китае. Пушкин никогда не был на Дальнем Востоке, однако он интересовался Китаем и не раз обсуждал эту тему с отцом Иакинфом Бичуриным, крупнейшим в ту пору русским ученым-китаеведом, который на протяжении 14 лет был главой Духовной миссии в Пекине. А в 1835-1837 годах он жил в Кяхте, где организовал первое в России училище с преподаванием китайского языка. Отец Иакинф нередко читал поэту произведения китайских поэтов. Общение с о. Иакинфом не осталось для Пушкина бесследным. Примечательно, что в черновиках "Евгения Онегина" сохранилась запись о чтении пушкинским героем Конфуция.

Первым произведением Пушкина, переведенным на китайский язык, стала "Капитанская дочка". Это произошло в 1903 году, том самом, когда вступила в строй КВЖД. Но это был всего лишь эпизод в истории Пушкина на Дальнем Востоке. По-настоящему пушкинский голос на Дальнем Востоке зазвучал после того, как туда начали перебираться российские эмигранты. Вот как отмечалось в Харбине 100-летие со дня кончины поэта. Духовенство отслужило торжественную панихиду по Пушкину. Всюду открывались выставки, читались лекции, проходили премьеры спектаклей. В феврале 1937 года была открыта Пушкинская выставка, организованная по предложению члена юбилейного комитета П. Савостьянова. На ней были представлены не только прижизненные издания поэта, но и предметы русского былт, картины.

В те февральские дни и возникла мысль издать все "пушкинские материалы" в одном альбоме. Авторский коллектив возглавил профессор К.Зайцев, который не только взял на себя роль координатора, но и написал немало статей для сборника, а также отредактировал работы других авторов. Всего было отпечатано 1160 экземпляров альбома, из них 16 именных и 44 нумерованных - на бумаге лучшего качества и в увеличенном формате. 1 марта 1937 года на торжественном собрании на юридическом факультете Харбинского университета профессор Г.К.Гинс прочел доклад "А. С. Пушкин - русская национальная гордость".

Начало Второй мировой войны отбросило на Харбин зловещую тень. В 1939 году в Харбинском предместье Пинфан был размещен "Отряд 731" или "Отряд Исии". Сейчас о деятельности этого отряда знают во всем мире, а в 1930-40-е годы эта группировака была строго засекречена.

Начиналось все в Токио, где в 1931 году была создана армейская медицинская школа, а при ней - лаборатория по борьбе с эпидемиями. Впоследствии она получила кодовое название "Отряд 731". Он неоднократно передислоцировался, пока не осел здесь, в харбинском Пинфане...

От железнодорожного вокзала до Пинфана идет 343-й автобус. Ехать долго, чуть ли не 10 километров. Но я все же решил проделать этот маршрут. На предпоследней остановке кондуктор показывает на траурный мемориал: на выход! Иду к главному административному зданию: здесь работали палачи в белых халатах, размещались охранники. А нынче в главном "блоке" - музейная экспозиция. При входе обе стены облицованы металлической чеканкой. Прямо из стен к посетителям тянутся руки в кандалах, со сжатыми кулаками.

Отряд генерала Исии готовил бактериологическую войну. В концлагере-лаборатории с 1939 по 1945 годы страшной смертью погибло более трех тысяч человек. В те годы организатор этого страшного эксперимента были в фаворе. На одном из фотоснимков - палач в автомобиле на фоне харбинского православного храма. На другом - Исии получает награды от главы японского министерства гигиены. У отряда Исии был свой аэродром. Самолеты в ангарах ждали своего часа, чтобы с воздуха распылять смертоносные бактерии на территории противника.

После вступления СССР в войну на Дальнем Востоке японское командование решило замести следы преступлений. 8 августа 1945 года были спешно взорваны все объекты на территории отряда: тюрьма, крематории, бараки, лаборатории, в которых проводились бесчеловечные опыты над людьми с применением болезнетворных бактерий. И все же уцелели каменные стены "холодильника": на плацу перед ним заключенных зимой привязывали к столбам и обливали водой, проверяя, сколько времени выдерживает организм. Заключенных умерщвляли в вакуумных камерах, пытали электрошоком, ампутировали конечности, лишали воды, и подопытные погибали от жажды. Сохранились и бетонные ячейки глубиной около метра, в которых содержались мыши, крысы, суслики и прочая живность, - их заражали инфекционными бактериями, чтобы потом выпускать на территорию врага.

В 1978 году на территории "объекта" был создан музей. Его экспозиция размещается в бывшем здании штаба "Отряда 731". В первое время в музее бывало всего 700-800 посетителей за год. Но в последнее время отмечен всплеск - 11 тысяч человек ежегодно, причем очень много японских туристов. Среди японцев, посетивших "Отряд 731", были и те, кто работал здесь в 1939-45 годы. В то время "зондеркоманду" сомнения не мучили: перед главным зданием даже была баскетбольная площадка, где можно было размяться после трудового дня.

Отрезвление пришло с годами, после поражения Японии во Второй мировой войне. На фотографии - Наоката Ицибаси, бывший член "спецназа" "Отряда 731". Он посетил Пинфан в 1987 году и оставил в книге для посетителей покаянные строки. Другое фото: бывший вивисектор Хидео Сонода замаливает свои грехи на руинах барака. Еще один "перековавшийся" - бывший охранник Ютака Мио. После войны он отказался от пенсии в знак покаяния за причастность к преступлению против человечества.

Экспозиция музея обрывается 1945 годом, когда "Отряд 731" прекратил свое существование. На выставке представлены фотокопии документов о послевоенной судьбе генерала Исии и других изуверов. Из содержания этих материалов следует, что их приголубили американцы, и они оказались в США, где внесли свою лепту в военно-бактериологические изыскания Пентагона. В одном из залов можно видеть бактериологическую бомбу, изготовленную в США. По некоторым сведениям, такие бомбы американская армия использовала на первых порах в ходе Корейской войны 1950-53 годов.

Правда, некоторые подельники Исии от кары не ускользнули. К их числу относится Tомио Исава. В 1949 году он предстал в Хабаровске перед судом над японскими военными преступниками, но еще до окончания процесса покончил с собой в камере. Предполагается, что в Пинфане будет создан мемориал в память о замученных китайцах, корейцах, русских, монголах. А пока на выходе из музея - лотки с сувенирами: русские матрешки, кофе "Жокей", браслеты, бусы и даже меха чернобурки. Видно, у администрации плоховато со вкусом...

Но вернемся к русским харбинцам, пережившим трудные военные годы. Осенью 1945 года Советская армия освободила Харбин от японских оккупантов. Однако 1949 год - возникновение красного Китая, закрытие еще сохранявшихся русских журналов. 1956 год - отъезд последних русских из Китая, остались единицы. 1975 год - последняя русская поэтесса Нора Крук, родившаяся в Харбине в 1920-м, уехала из Гонконга в Австралию. А тем, кто остался, довелось перенести новые испытания в годы "культурной революции" в КНР.

Всего в Китае в 1880-1941 годах было воздвигнуто более 20-ти православных храмов. Половину из них снесена во время "культурной революции". Пострадало и китайское православное духовенство. Протоиерей Стефан У - китаец. Хунвейбины отбили ему легкие. А православного священника Григория Джу, тоже китайца, возили по всему городу с плакатом на груди. Сюжет был страшен: отец У целует ноги Хрущева.

В 1990 году в Харбине проживало 22 русских - именно столько было зарегистрировано в приходе церкви Покрова Пресвятой Богородицы. Сюда они приходили слушать проповеди отца Григория, которого в миру звали Джу Пу. В храме молились и православные китайцы. Но все-таки это была русская церковь - так, по крайней мере, считали последние эмигранты. Еще в начале 90-х годов в храме можно было встретить русских стариков, доживавших в Харбине свой век. Они попали сюда детьми, пережили японскую оккупацию, войны, культурную революцию...

Для них православная церковь в Харбине была поистине всем: и местом общения, и памятью об ушедшей молодости, и последней надеждой. Нынче в Харбине потомков русской эмиграции практически не осталось. Все, кто не сумел уехать, покоятся на погосте. Здесь же и памятник героям Порт-Артура, и могила офицера армии Колчака, полного георгиевского кавалера Сергея Федорова. По соседству лежит последнее русское духовенство. Среди прочих - протоиерей Валентин Барышников, которого считали чудотворцем.

Про схимонахиню Рафаилу говорят: "Тихо жила и тихо умерла". На ее могиле нет ни креста, ни просто таблички с именем. Известно только, что она лежит под кустом сирени. Ухаживать за могилами уже некому, а скоро и помнить никто не будет. В Китае действует лишь один из сохранившихся православных храмов. Он находится в Харбине и освящен в честь Покрова Пресвятой Богородицы. Остальные святыни используются как музеи, выставочные залы, склады и рестораны. В Харбинском соборе сейчас размещен музей архитектуры - молиться больше некому. Правда, в китайском обществе вынашивается идея восстановления Свято-Никольского храма, украшавшего Харбин и снесенного маоистами.

...Если от железнодорожного вокзала подниматься вверх по Honglun jie, то через 15 минут ходьбы можно выйти на площадь, окруженную высотками из стекла и бетона. Они подавляют скромный памятник, установленный здесь в честь советских воинов. На постаменте надпись по-русски: воздвигнуто в память советских воинов, павших "за свободу и независимость Союза советских социалистических республик". Советский человек привык к такого рода "клише" и, вроде бы, все так и надо. Но, все же, где логика? Если за свободу СССР, то почему памятник в Китае? Если за свободу Китая, то причем здесь независимость Советского Союза?

В годы советско-китайской холодной войны по поводу этого монумента кипели споры: сносить или нет? Ограничились тем, что в памятные дни советским дипломатам не разрешалось приезжать из Пекина в Харбин для возложения венков к подножию памятника. Но это - в прошлом. На южном берегу реки Сунгари разбит парк, тянущийся вдоль набережной. Когда-то он носил имя Сталина. А на северном берегу, напротив Харбина, завершается благоустройство большого парка "Остров солнца". Пруды, мостики, павильончики, ивы, ручные лани.

Но главная достопримечательность парка - "русская деревня". Точнее, деревня "а ля рюс", - примерно то же, что "китайский павильон" в Царском Селе под Санкт-Петербургом. Здесь же, на щите, - план парка с надписями на китайском, английском и русском с заметным итайским акцентом. Вчитываюсь в текст. Итак, "Схема проводники пейзажной зоны". "Она смотрит оживленные городские районы только через реку. Имеет характер полевого пейзажа, с безыскусственностью, удалью и полной природой". Посетителей ожидает "длинная галерея укрывания от дождя", "благоухание цветов лотоса и прыгание рыбы". "Зона русского характера приобретает очарование иной культуры и флирта. Гуманитарный ландшафт и играющие объекты тоже имеют природный пейзаж и густой русский флирт". Но не буду придираться: при желании все можно понять...

Вернувшись в Харбин, прогуляемся по улице Xidazhi jie, Она пересекает город с юго-запада на северо-восток. Когда-то на одной из ее площадей высился громадный памятник Мао Цзэдуна. Нынче здесь бетонная развязка скоростных шоссе, а монумент переместили в сквер перед одним из административных зданий. По улицам сплошным потоком несутся такси, роскошные бьюики и белоснежные лимузины. А кому такси не по карману, может нанять вело-рикшу. К "железным коням" приделаны фанерные коробчонки для перевозки людей, украшенные бархатными пампушками и бумажными цветами. По обочине тащатся ослики, запряженные в деревянные тележки с немудреной поклажей.

Из ряда бетонных коробок выделяется здание русское по стилю. Подхожу ближе - так и есть. На вывеске значится: ресторан "Русский дом". Миновав площадь с памятником советским воинам, улица Xidazhi jie меняет свое название на Dongdazhi jie. Там, где ее пересекает Anshan jie, уникальное сочетание: бок о бок стоят три храма: католический, православный и протестантский. В католическом идет какой-то семинар, в протестантском - богослужение. А православная Покровская церковь, открытая в 1986 году после долгих лет гонений, - на замке. Каска на дверях облупилась.

Последний православный священник-китаец - отец Григорий Джу - умер в 2000 году, служить некому. Храм не "снят с регистрации", он открыт для верующих, прихожане собираются по праздникам и молятся как умеют, без священника. Летом 2004 года сюда был направлен священник из Екатеринбургской епархии, который, с разрешения местных властей в течение двух недель совершал в храме богослужения. А ведь когда-то в Харбине были не только православные храмы, но и монастыри.

Если продолжить путь по Dongdazhi jie, то вскоре улица приведет к ЦПКО (Центральный парк культуры и отдыха). Ошибиться невозможно: громадное колесо обозрения видно издалека. Слева каменные львы охраняют вход в буддийский монастырь. Обитель действующая; во дворе высится огромная позолоченная статуя Будды. Когда-то буддийский монастырь и православная обитель соседствовали - друг от друга их отделяла высокая каменная стена. Нынче за "буддийской" стеной - парк культуры.

При входе в бывший православный монастырь высится колокольня, увенчанная пятиконечной звездой. В монастырском храме, тожде бывшем, разместился центр компьютерных игр. На территории китайского "диснейленда" тесно от всевозможных аттракционов. Бетонной стеной огорожено кладбище советских воинов, погибших в боях за освобождение Харбина. Несколько десятков ухоженных могил с обелисками, но доступа к ним нет, ворота на замке.

Возвращаясь по Dongdazhi jie, можно свернуть на Guogeli Dajie и дойти до ее пересечения с Gexin jie. Здесь высится еще один православный храм, чудом уцелевший в годы культурной революции. Рядом временный помост, а над ним - рекламный плакат: слева - пивная бочка, справа - изображение этого же храма. За "кулисами" толпятся молодые русские артисты в народных костюмах. Перед началом "шоу" один из них проверяет работу микрофонов.

Подхожу, спрашиваю: откуда приехали?
- Из Хабаровска. Обслуживаем пивной фестиваль.
- А храм действующий? Что внутри?
- Не знаю. Мне без разницы...

В настоящее время в Духовных школах Русской Православной Церкви учатся 18 студентов из разных провинций Китая. Есть надежда на то, что некоторые из них уже в скором времени будут готовы к рукоположению в священный сан и, вернувшись на родину, займутся пастырской деятельностью. Хоть бы сбылось!