Эль кондор паса

Человечество делится на две половины. Одна - это те, кто считает, что ворон - это муж вороны. Вторая знает про это правду. Мы правду знаем; но не всю. Поэтому жаль, что Даррелл с нами не поехал. Собственно, его никто и не звал. А теперь - все, поздно: придется жить дураками, потому что кто теперь откроет глаза и нам, и остальным людям, кто даст правильные названия всем тем зверям, которые так и ходят безымянные по Колумбии и Перу? Никто.

Что может черноглазая переводчица? Отбиваться от ухаживаний и говорить, что "она так устала". А если ткнуть пальцем в какую-то зверушку и спросить - кто это? Так в лучшем случае она знает ее местное название, обычно звучащее либо как "чуча", но чаще - как "попокатецепетль". Эх, надо было хотя бы Брема взять! Но помог бы Брем? Ведь редкая зверушка будет смирно сидеть и ждать, пока вы сравните ее с картинкой из "Жизни животных". Так что лучше было бы все-таки взять Даррелла.

Однако и мы не повсеместно лыком шиты. Своими глубокими знаниями мы сейчас будем с вами делиться.

Что самое смешное в ламах - так это то, что они верблюды. Когда-то, когда вместо европы-азии-африки была одна великая Гондвана, ходили по ней праверблюды. Одни ходили на восток, другие на запад. В результате, когда Гондвана развалилась, праверблюды навсегда потеряли друг друга из вида и пошли каждый своим путем. Кто, ламы или верблюды, на самом деле настоящий верблюд - это мы еще посмотрим.

Лама - друг индейца. Несмотря на то, что индеец иногда ест ламу (и никогда наоборот) - она даже до некоторой степени член индейской семьи. Вот, например, случись в индейской семье свадьба: кого, как вы думаете, в качестве почетного гостя украшают цветами и зовут практически за стол? Думаете, председателя медельинского картеля? А вот и нет - ламу. Наверное, потому что она очень красивая и значительно полезнее для окружающего мира, чем самый важный председатель медельинского картеля.

И еще есть у индейца друг - морская свинка. Буквально такая же, как та, что лет тридцать назад была самым модным зверем московских малогабаритных квартир. Как-то теперь морская свинка в России встречается все реже и реже, а вот перуанские индейцы со своими морскими свинками не расстаются. Потому что этот зверь, хоть и мал, но очень могуч: он запросто отгоняет от ребенка даже самых мерзких злых духов. То есть индейцы, конечно, христиане - но, знаете, ведь могущественная морская свинка еще никому не повредила. Тем более что в случае неурожая некоторые голодные аборигены своих морских свинок могут бессовестно съесть.

Другой очень влиятельный друг индейца - просто свинка, сухопутная. В диком лесу жизнь деревенской свиньи гораздо веселее, чем у ее собратьев на фермах среди цивилизации: бегает она на воле, ест что захочет, пользуется свободой и уважением, а если вздумает рожать, но индеец поможет ей свить приличное гнездо. К сожалению, на финал ее жизни влияния все это не оказывает - зато до того, как стать бутербродом с ветчиной, она была счастлива, и это может вас хоть немного утешить, пока вы этот бутерброд едите.

У некоторого индейца на плече сидит обезьянка. Основываясь на своих знаниях живой природы, мы решили, что это капуцин - а, может, и нет. Непонятно, какая индейцу от обезьяны на плече польза - вернее, понятно, что пользы никакой, одна любовь.

Вот и от попугаев толку, в сущности, никакого. А южноамериканский вольный попугай - это вам не мирный волнистый попугайчик, который холодным русским вечером выбрался из клетки и залез в тарелку с супом. Тутошний попугай - птица по колено малорослому индейцу, раскрашенная так, как не может быть раскрашено живое существо, если оно, конечно, не женщина кавказской национальности. И еще у тутошнего попугая есть такой клюв, что будь такой клюв у зэков, колючую проволоку в колониях пришлось бы менять на я прямо не знаю что. Поэтому к попугаю надо относиться с почтением. Если попугаю покажется, что вы на него не так посмотрели - плохо ваше дело. А если попугаю покажется, что вы с вожделением посмотрели на его подругу, - он идет в атаку. Поэтому фотография попугая не получилась: он так быстро бросился на фотографа, задевшего даму его сердца, что фотограф испугался и убежал. А попугай получился размазанный по всей фотографии, как какой-нибудь свертывающий пространство космический корабль.

Индейцы - дети природы. Поэтому они до сих пор не всю свою мать (природу) под себя подмяли. Впрочем, природа в реке Амазонке и в окружающих ее лесах такая, что не больно-то подомнешь. Были такие, которые хотели подмять, например, пираний - ну и где они теперь? В смысле, те кто хотел подмять. Пираньи все как одна на месте.

Но если человек решит что-нибудь опять покорить - покорит, не сомневайтесь. И никакие зубы не помогут пираньям и крокодилам, ни одни крылья не унесут в счастливые края попугая и даже пеликана, потому что не останется для них счастливых краев. Только вороны - они одни могут выносить человеческую деятельность.

Ворон мы любим, они славные. Но только пусть даже славные вороны, если больше никого нет - этого мало.