Где ночует оловянный солдатик: Дания сквозь призму эротики

Говорят, секрет загадочной русской души коренится в необъятных просторах нашего отечества. Если так, то секрет души датской следовало бы искать в том, что страна маленькая и плоская. Каким же образом эта территория так дисциплинирующе воздействует на психику, что человек добровольно отдает от 50 до 75 процентов налога?

Садясь в самолет, я рисовал себе датчанина как скучного, ортодоксально религиозного, необычайно дисциплинированного и законопослушного индивида, который презирает соседей-немцев за беспорядок и неорганизованность. В столицу Северного королевства мы прибыли в воскресенье вечером. Встречавший нас в аэропорту родственник, пятый год нелегально живущий в Дании с женой и собакой, в ответ на вопрос о музеях и достопримечательностях ввел нас в курс дела: "Сегодня вам ничего не светит - здесь в четыре часа абсолютно все закрывают, вы даже хлеба не купите. Страна буквоедов - переходить дорогу можно только на зеленый свет, могут задавить. В частные владения не заходить, могут застрелить. Королеву не ругать, потому что здесь ее почитают; Маргрета сама ходит в магазин и недовольна высокими ценами. Вода и выхлопные газы здесь экологически чистые, а пиво вкусное и дешевое". Последнюю фразу он сказал, чтобы пояснить, почему не возвращается туда, где светофор не вмешивается в свободное движение граждан по улицам.

Раздавленные информацией, мы стояли перед красным глазом светофора при полном отсутствии машин, наблюдая за коренными жителями страны, часть из которых составила нам компанию, а другая отважно перебегала дорогу, нарушая стройную теорию. "Видно, здесь попадаются и нормальные люди," - решили мы и тоже нарушили датский порядок.

С любопытством оглядывая маловыразительную датскую публику и ни на что особенно не претендуя - закрыто так закрыто - мы брели по центру города, пока не заметили зияющую брешь в дядиной аргументации - работал музей! Горели газовые фонари над входом, мельтешили цветные гирлянды, играла музыка - и все это сомнительное великолепие довершала окруженная красной неоновой дугой надпись "Музей эротики". Чтобы заезжий турист не подумал чего плохого, фасад здания дополняли расположенные по бокам государственные флаги, которые от имени датской королевы Маргреты благословляли публичную демонстрацию того, что обычно скрывается под покровами темноты, словно предупреждая обеспокоенного обывателя: "Входи, не бойся, ты увидишь здесь столько всякой всячины, что на этом фоне твое жалкое целомудрие уже не будет иметь значения!"

В этот момент из музея вышла группа приобщившихся к сексу пожилых российских туристов, вид которых не вязался ни с расслабленным удовлетворением, ни с эротическим возбуждением. Они, скорее, напоминали отстоявших очередь в сберкассу или паспортный стол пенсионеров.

Мы поклялись больше пятидесяти крон за билет не платить, зашли в вестибюль, украшенный великолепным резным позолоченным членом в человеческий рост, и сразу же прониклись уважением к расчетливым датчанам: зрелище стоило сорок девять крон! Пришлось идти, о чем не жалеем. Впечатление было настолько сильным, что наложило забавный отпечаток на все последующее пребывание в стране. Не только хот-доги, которые и без специальной подготовки вызывают ощущение чего-то неприличного, но предметы менее продолговатой формы порождали стойкое желание запретить их продажу в публичных местах и детям до 16 лет.

Строго говоря, Музей эротики не является музеем в классическом смысле слова. Прежде всего - это коммерческое предприятие, эксплуатирующее здоровый или нездоровый, в зависимости от точки зрения, интерес праздного туриста ко всякой экзотике. Таких музеев в Копенгагене три - музей восковых фигур Тиволи, музей Гиннеса и музей с интригующим названием "Верите или нет?" английского коллекционера Ригби, всю жизнь собиравшего необычные предметы. Все эти заведения носят чисто развлекательный характер и связаны круговой порукой - побывав в одном из них, вы получите существенные скидки для посещения оставшихся.

Поскольку особой системы нет, так и хочется некоторые экспонаты одного музея переместить в другой, на более соответствующее место. У Гиннеса следовало бы создать раздел "Самый продолжительный акт любви" и перевести туда из Музея эротики комнату квартала Красных фонарей, где две куклы - проститутка и ее клиент, прикрывшись черным одеялом, трудно овладевают друг другом. Нос верхней куклы много лет трется о лицо нижней и прокопал там порядочную борозду!

Музею эротики следовало бы в свою очередь позаимствовать у Ригби глиняные украшения, которые индейцы по большим праздникам надевают на интимные места (хитрые мужчины племени данаи использовали эти штуки еще и как средство от укусов насекомых. У каждого было по целому гардеробу таких насадок. Любопытно, что у данаи нет сексуальных отношений до и вне брака, а молодожены прежде чем заниматься любовью, ждут целых два года), а от Гиннеса взять восковой муляж девушки с самой длинной шеей. А может быть, этого делать не нужно? Судите сами. Женщины бирманского племени паданга носят на шее толстые медные кольца. Пять колец закрепляются в юном возрасте, и затем каждый год устанавливают еще по одному, пока ей не исполнится 25 лет, а длина шеи не достигнет 38 сантиметров. Супруг, узнав о том, что жена ему изменила, имеет право эти кольца снять. Атрофировавшиеся мышцы шеи уже не способны поддерживать голову, и та падает набок, что равносильно смертной казни. Какая дьявольская предусмотрительность!

Есть, однако, и другие рецепты. Как-то раз мой товарищ по университету спросил: "Какой должна быть диссертация, чтобы ее легче было защитить?" "Чтобы нельзя было придраться", - предположил я. "Нет. Чтобы не захотелось придраться!" - торжествующе рассмеялся приятель. Представители племени сара из Чада использовали этот надежный рецепт. Еще в раннем детстве девочкам продырявливали губы и в образовавшиеся отверстия по мере взросления вставляли все большие и большие тарелки(!), чтобы сделать женщин менее привлекательными и предохранить от насилия чужестранцев.

Еще одно средство от супружеской измены, о котором слышал каждый,- пояс верности. В Музее эротики его можно, наконец, увидеть. Он находится за толстым стеклом из-за неоднократных попыток примерить или вынести из музея с неизвестной целью. Боюсь, однако, эти древние кожаные трусы отпугивали потенциальных прелюбодеев даже не своими хищно-зубчатыми отверстиями в интимных местах, а неизбежным при длительной носке малопривлекательным ароматом. Хотя, кто знает, каким было отношение к запахам в далеком прошлом?

"Вряд ли они обращали внимание на такую мелочь, как запах пота, - засмеялся симпатичный молодой гид в ответ на вопрос о гигиене древности. - Например, в стенах священного Эльсинора, известного всему миру как замок принца датского Гамлета, вы смотрите на величественные мрачные бастионы и предаетесь мечтам о чистой любви, рыцарях Алой и Белой розы, прочей героической романтике и не думаете о том, что все нечистоты сбрасывались в окружающий ров. В результате нескольких месяцев жизни благородной свиты вонь в помещениях устанавливалась такая, что приходилось покидать это место и перебираться в другое. В частности, именно по этой причине у знатных особ бывало по несколько резиденций. В Европе сегодня популярно движение натуристов, которые считают, что человек должен пахнуть, как назначено природой, не употребляя кощунственных дезодорантов. В древности люди были натуристами поневоле, и дурной запах какого-то там кожаного пояса верности их не смущал".

На следующий день я вышел из гостиницы и отправился к центру города, ориентируясь на видневшиеся вдали шпили старинных храмов и высотное здание скандинавской авиакомпании - скучной серо-бетонной прямоугольной "высотки", родной сестры советских архитектурных шедевров эпохи брежневского застоя. Эта примета социализма оказалась, впрочем, не единственной. Путешествуя по стране, я видел многочисленные кварталы самых настоящих "пятиэтажек", расставленных квадратно-гнездовым способом, которые строит "коммуна" или местная власть для своих жителей. Дома были чистенькие, промежутки аккуратно засажены зеленой травкой, но главная идея все та же.

"Датское королевство старательно заботится о своих гражданах,- рассуждал я,- уровень жизни здесь - один из самых высоких в мире. Именно Данию, а не Швецию, как принято думать, следует считать колыбелью сексуальной революции - здесь впервые разрешили свободную торговлю порнографией. Но с ростом благосостояния и сексуальной свободы страна неожиданно вышла на первое место в мире по количеству самоубийств на душу населения, обойдя даже знаменитый "австро-венгерский" треугольник. Неужели в стране любви и денег хочется поскорее застрелиться?!"

В конце зеленого массива располагался университет, куда я зашел в поисках разъяснений. На втором этаже факультета психологии на одной из дверей было написано "Виктор Омельянченко". Дверь оказалась закрыта. Администрация вежливо сообщила, что "это какой-то русский из Киева, его никто не знает, а фамилию мы не можем выговорить, поэтому зовем его просто "Виктор О". В течение последующих недель пребывания в Дании, я время от времени заходил к Виктору О., но всегда находил дверь запертой. А Россия оказалась представлена в копенгагенском университете еще одним человеком, имя которого может показаться читателю знакомым, - это был Владимир Ильич Ленин, под большим портретом которого студенты готовились к занятиям.

- Зачем вам наш вождь, - удивился я, - у вас же есть собственная королева?
- Пусть висит - кому от этого хуже? - засмеялись ребята.- И королева нам тоже не мешает.

Этот отзыв о королеве я затем слышал многократно. Датчане словно сговорились.

- Маргрета - необыкновенно интеллигентная женщина, и ни на что не влияет. Закон запрещает ей принимать участие в политической жизни. Она и не участвует, а мы ее за это любим.
- Не будет ли разумнее, если такая интеллигентная женщина начнет, наконец, влиять и участвовать? Тем более, что вы платите ей деньги - пусть отрабатывает.
- Нас и так все устраивает. Под Новый год она выступает по телевидению и говорит, что нужно быть добрыми и высокоморальными - нам этого хватает. Раньше мы платили королю, и он правил. Но потом народ решил: по-прежнему будем платить, даже готовы платить больше прежнего, только ради всего святого больше ничего не делай! С тех пор так и идет.
- Знаете, мне нравится эта идея, нельзя ли применить ее в России?
- Вот, вы уже начинаете понимать.

Около двери к Виктору О. я познакомился с его соседом - датским психологом Мортоном. Это был ухоженный мужчина с аккуратной бородкой - классический тип психоаналитика, каких много в университете и, как ни странно, среди водителей городских автобусов.

Мы отправились в студенческое кафе перекусить и пообщаться. Я сделал заказ, а Мортон достал из портфеля пластиковую коробочку, где умещался довольно малопривлекательный бутерброд. "Вот настоящий тип холодного, рассудительного датчанина! - восхитился я.- За вычетом налогов у него остается примерно четыре тысячи долларов в месяц, а он питается оставшейся с прошлой недели подсохшей булочкой с заветреной колбаской. Зачем такому сексуальная революция?"

Отмечу в этой связи еще один любопытный факт. Если Россия гордится первым спутником, Египет пирамидами, а Франция Эйфелевой башней, то Дания по поводу своего великого национального изобретения хранит достойное молчание. Примерно три столетия назад неизвестный датский кулибин изобрел бутерброд. Пусть вас не обманет дешевая американская шумиха по поводу хот-догов, биг-маков и гамбургеров, настоящее разнообразие бутербродов можно найти только здесь. В датском языке даже есть специальное слово, обозначающее то, что кладется сверху на хлеб!

По поводу самоубийств Мортон сказал, что подавляющее их число приходится на преклонный или, напротив, молодой возраст и, вполне возможно, это как раз является следствием гарантированного социального обеспечения граждан. Поскольку пожилым не приходится бороться за выживание - и жилье и прекрасная пенсия им обеспечены - у них высвобождается время, чтобы в полном одиночестве задуматься о смысле жизни и собственной ненужности. Результат вы знаете.

Молодых людей подвигают к роковому шагу примерно те же мотивы. Окончив школу и чаще всего получив высшее образование, они не могут найти работу, но получают довольно большое пособие. Не редкость такая ситуация, когда человек доживает до пенсии, ни разу в жизни нигде не потрудившись. Для романтических юношей и девушек с наполеоновскими планами такая ситуация оказывается непереносимой.

Возможно, в качестве профилактики от необоснованных надежд и болезненных разочарований датских детей (в противоположность детям Америки) с самого начала пытаются отучить от лидерства, от желания выделиться. Потому и одеваются датчане неброско, что соответствует общей идее - не выпендриваться. Когда видишь человека в дорогом костюме и галстуке где-нибудь в центре Копенгагена, то это почти наверняка иностранец.

В общем, если говорить о прохожих, взгляду особенно остановиться не на чем, разве что однажды меня развлекла демонстрация обнаженных молодых людей на велосипедах, которые, против чего-то протестуя, в сопровождении полиции направлялись к зданию парламента. Погода была на редкость холодная, я даже опустил уши своей кепки и думал о том, как страстно нужно что-то не любить, просто ненавидеть, чтобы раздеться в такую холодину догола. Выходит, сильные чувства не редкость для датчан?

Я вышел к каналу, где жил великий Андерсен.

Центр Копенгагена необычайно красив. Изрезанный многочисленными каналами с тысячами яхт и катеров, стоящих по берегам городских набережных, он наравне с Петербургом вполне мог бы претендовать на титул "Северной Венеции". Но то ли от того, что само название Копенгаген кажется датчанам вполне исчерпывающим, то ли все по той же причине, по которой скрывается имя изобретателя бутерброда, никаких разговоров на эту тему я не слышал.

Многочисленные парки и улицы города просто наводнены скульптурой - нигде до этого я не видел такого бронзового изобилия: количество конных статуй датских монархов приближается к количеству памятников советским коммунистическим вождям. Так как суша - особенно центральной части столицы - в значительной степени уже покрыта изготовленными из металла конниками, античными богами и просто дикими животными, активно начинает осваиваться водное пространство. Я имею в виду не только знаменитую "Русалочку", которая с новой головой (взамен украденной неизвестными хулиганами) красуется в море рядом с портом. На дне канала напротив парламента при большом желании можно разглядеть скульптурную группу "Водяной и семь его сыновей". В городе три больших музея скульптуры, не считая того, что этот вид искусства обильно представлен и во все остальных.

Проявилась ли здесь некая особая склонность датчан к идолам? Или дело в том, что у жителей Северного королевства отсутствует столь замечательно развитая у россиян привычка, строя новое, повалить все созданное до этого?

То ли изобилие стоящих повсюду Аполлонов, Гименеев, Анаксимандров и Нарциссов, то ли предшествующее посещение Музея эротики, где каждый может увидеть снимок мужчины с самым большим в мире детородным органом, высветило в моем сознании мысль, подспудно тлевшую там и ранее. Вероятно, это не имеет отношения к датскому характеру и почти наверняка к особенностям физического устройства датчан, но в облике прекрасных обнаженных тел было что-то не так. В одной точке гармония нарушалась и пропорции того, что мы деликатно назвали бы признаком мужественности, оказывались какими-то малоубедительными и разочаровывающими. Оглядывая фигуру сверху вниз, глаз надеялся на что-то большее.

В гостях у сестер Лиз и Кэрин, в атмосфере взаимного доверия и симпатии, я не смог удержаться от того, чтобы не заговорить на эту тему. Лиз, романтическая натура, девять месяцев в году работающая воспитательницей детского сада, чтобы на накопленные деньги ездить в Новую Зеландию, ответила так: "Когда-то это место прикрывали фиговым листком. Затем некий любитель реализма, рассудив, что Природа лишена несовершенств, сорвал и это последнее укрытие, но, убоявшись собственной смелости, так и не решился сказать всей страшной правды. "Я не стала бы ничего менять, - добавила с улыбкой Кэрин,- более того - вернула бы листок на старое место. Даже в Природе встречаются такие вещи, которые мешают чистому созерцанию красоты". "Чувствую, датская сексуальная революция прошла мимо вас". "Нет, это не так. Я в восемнадцать лет родила ребенка, у которого нет отца. И для моих родителей и для меня это была тяжелая драма. Тот парень сделал еще шесть детей другим девушкам. И так по всей стране: молодые люди кочуют от одной женщины к другой, делая детей, у которых никогда не будет полноценной семьи. Им за это приходится немного платить, примерно семьсот крон в месяц на одного ребенка, а в основном деньги на содержание дает государство". "Это пошло еще со времен короля Христиана IV. У него было больше трехсот детей, поэтому все датчане могут считать себя его потомками". "Между прочим, теперь возвращаются традиционные ценности, и среди молодежи опять стало модно не только вступать в брак, но даже объявлять о помолвке". "Вероятно, церковь приложила к этому руку". "Нет, верующих здесь немного, а прихожан и вовсе нет. Церкви зарабатывают в основном тем, что за деньги разрешают туристам залезать на колокольни. Но это здесь, в Копенгагене. В провинции положение другое, там даже новые храмы строят".

В один из следующих дней был религиозный праздник - День всех святых. Несколько столетий назад торжества, посвященные разным святым, следовали один за другим так часто, что некогда стало работать, поэтому решили объединить все эти святые дни воедино. В одном из центральных храмов столицы я насчитал всего лишь несколько десятков молящихся. В другом - старинном и внушительном соборе - вторую неделю шла дешевая книжная распродажа, а неподалеку от парламентской площади в церкви святого Николая проходила выставка современного искусства: на столах и стульях, укрытых белоснежными простынями, стояли телевизоры, демонстрирующие экспонаты музея Гиннеса.

Я вдруг заметил на стене изваяния каких-то необычных существ. Удивительна все же тяга датчан ко всему яркому и экзотическому. Большое количество диковинных животных настораживало - шпиль башни старой копенгагенской биржи сооружен в виде сплетенных крокодилов, орган многовекового храма подпирают слоны, не говоря уж о бесчисленных львах, носорогах, причудливых рыбах и прочей живности. Неожиданно объяснение дал гид одного из музеев: "Это странное животное должно было стать медведем. Но художник, работавший над полотном, никогда этого зверя не видел и поинтересовался, как тот выглядит. Ему объяснили, что примерно как лев, только гораздо страшнее. Он скрестил льва с медведем и получил неплохой результат!"

Экскурсоводы здесь не считают для себя обязательным сохранять серьезность даже в таких вещах, которые в иных странах могут быть сочтены национальной святыней. В мрачном подземелье замка Кронберг пожилой гид рассказывал легенду о могучем датском богатыре. Это была типичная история, которыми кормят туристов повсюду, куда водят экскурсии. Необычным было окончание. "Вот и все,- сказал он,- если хотите, можете верить во всю эту ерунду".

Мой знакомый немец Фридрих, женатый на датчанке, сказал по этому поводу вот что: "По сравнению с Германией жизнь здесь более расслабленная и спокойная. Очень многое напоминает хорошо мне знакомый социализм - полно всяких регламентаций и правил, сложно взаимодействующих друг с другом, зато нет такого гнета идеологии. Дания - страна без крайностей, здесь нет феминизма или движений типа "политической корректности" - всех этих американских нелепостей, вообще экстремизма любого рода, расовой или религиозной нетерпимости. В последние годы сюда приехало большое количество мусульман с арабского востока. Действуют почти две тысячи маленьких домашних мечетей, но когда один мультимиллионер выделил деньги на строительство гигантской мечети, которая затмила бы все вокруг, правительство остановило стройку. Сказали: "Это уж слишком. Молитесь тихонько. Аллаху этого достаточно. И другим богам будет спокойнее."

Я давно заметил - чем меньше знаешь о чем-нибудь, тем яснее представляется вопрос. И наоборот, чем больше фактов не укладывается в прокрустово ложе теории, тем дальше ты продвинулся на пути познания. Поэтому окончательным критерием того, что вопрос как следует изучен, служит состояние, когда все ощущения, факты, предположения безнадежно перемешались, образовав полный хаос. В аэропорту Копенгагена, покидая страну, я был близок именно к этому. Я не понимал, как все эти противоречивые вещи существуют одновременно? Встречается ли в природе выдуманный мною тип идеального датчанина и насколько он распространен? И в какую группу занести симпатичных, остроумных, интеллигентных, малорелигиозных и не слишком дисциплинированных граждан Королевства? За две недели страна, куда я направлялся без больших ожиданий, стала местом интригующих загадок, а за ее выглаженной униформой удалось разглядеть живую душу. Чего еще можно желать от жизни?