Фараоны, глядящие в небо

Каир и Хургада - стандартный туристический Египет, в котором чуть-чуть Нила, немного Сфинкса-пирамид и много солнца и моря. Иногда в этот вояжный коктейль для крепости добавляются древние красоты Луксора и его окрестностей. Но всякому путешественнику следует знать: рецепт настоящего Египта минимум на треть состоит из Нубии, обступившей желтым безмолвием среднее течение Нила. Здесь - от Луксора до уходящего в Судан водохранилища Насера - душа царства фараонов. Услышать ее дыхание несложно. Уж коли судьба занесла вас в Хургаду, сядьте в прохладное автобусное чрево, и через четыре часа вы окажетесь в преддверии Верхнего Египта - Луксоре. Двух дней вполне хватит для того, чтобы обследовать монаршьи погосты в Долине Царей и посетить три "программных" святилища: храмы Луксоркский, Карнакский и царицы Хатшепсут. Обновив мировоззрение колоссом Рамзеса II и колоннадой Сети I, следует не останавливаться на начатом и сесть в поезд, идущий на Асуан.

Асуан - город торговый. Древние египтяне так его и называли: "Торговый" - "Суинет", или "Суин". Потом "Суин" трансформировался в коптское "Суан", за столетия приросшее бедуинским придыханием заглавного "А". В Асуане белая арабская Африка смыкается с Африкой черной; сюда воды Нила приносят горячую энергетику экваториальных тропиков, а караваны привозят слоновую кость, бальсовое дерево и драгоценные камни. В окрестностях города добывали знаменитый розовый гранит сиенит, из которого иссекались многочисленные обелиски и статуи. Сегодня каменоломни спят под песками, а торговые ряды потеснились, уступив место кварталам первоклассных отелей, в которых коротают куцые зимние каникулы уставшие от карьерных забот европейцы и американцы. Их излюбленное времяпровождение - речные экскурсии по Нилу на теплоходах или фелюгах, маневренных лодках с косым парусом. Когда последний луч Солнца гаснет за горизонтом, снующие по реке фелюги сшивают нитями белых огоньков фиолетовую плоть Асуана - зрелище завораживающее и пьянящее...

Водные экскурсии начинаются обычно со Слоновьего острова, он же Элефантин, он же Йебу. Считается, что его в свое время облюбовали торговцы слоновьими бивнями, заваливавшие берега горами драгоценной органики. А возможно, Слоновьим этот кусок земли назвали из-за огромных, напоминающих хоботных великанов, прибрежных валунов, тела которых изрезаны картушами Тутмоса III и Аменхотепа III в орнаменте из современной граффити и автографов. Остров знаменит хорошо сохранившимся Ниломером - градуированной лестницей, по которой замерялся уровень воды в реке. На тесаных ступенях капризы природы вступали в тесную связь с фискальными законами: чем выше поднимался Нил, тем больше был урожай и, соответственно, тем больше налогов собирали чиновники с удачливых фермеров. Из-за этого последние питали к ступенчатой шкале противоречивые чувства.

Рядом, на островном плато, сохранились развалины нескольких храмов и церквей, тянущиеся изуродованными временем крошащимися стелами к Солнцу. Нужно обладать недюжинным воображением, чтобы увидеть в этих гранитных останках былое величие последней, тридцатой династии времен правления Нектанебо II. Стимулировать фантазию помогут приютившиеся неподалеку в прохладе ершистых пальм разноцветные жилища нубийских крестьян, чьи предки мечтали завалить Ниломер камнями. Нубийская деревня - параллельная реальность, где, кажется, нет забот, и человек достиг полной гармонии с окружающим миром. Окрашенные в пастельные цвета стены аккуратных двухэтажных домиков местами расписаны сюжетами на темы патриархальной и современной жизни, в которых суры из Корана соседствуют с "Феррари" и "Боингами", а некоторые двери имеют глаза и рот, гостеприимно открывающийся скрипучим зевом вам навстречу. Радушные хозяева всегда готовы поделиться с пришельцами своими радостями и предложить выпить "на посошок" чашку душистого ментолового чая.

С Элефантина теплоход отчаливает к северу, на остров Китченер. История гласит, что генерал лорд Горацио Кетченер, бывший на рубеже 19 и 20 веков Консулом Ее Величества в Египте, устав от боевых походов, выбрал остров Деревьев (так он тогда назывался) в качестве полигона для разведения тропических растений. За сто лет трогательное хобби старого вояки дало жизнь роскошному ботаническому саду, вобравшему в себя палитру и ароматы буйной афроазиатской флоры.

"Размявшись" Элефантином и Кетченером, можно смело ехать выше по течению, где в "створках" между старой и новой плотинами притаилась жемчужина Нила - остров Филе. Культовый комплекс Филе, центром которого является храм богини Изиды, интересен не только как великолепно сохранившееся наследие нубийской архитектуры, но и как воплощение могучей инженерной мысли ХХ столетия. С 1898 года, когда была построена старая дамба, остров оказался подзатопленным, и течение медленно, но верно точило древние камни. Сооружение новой плотины не сулило Филе ничего хорошего, и в 1970-е годы святилища были распилены и перенесены на соседний островок Агилкию, где и пребывают в сухости и комфорте по сей день. Почти каждый метр колонн и покоящихся на них остатков тяжелых сводов испещрен иероглифами и рисунками героических деяний венценосных правителей.

До того, как воды поглотили остров, капители в виде цветков лотоса были выкрашены в яркие цвета: синий, зеленый, красный и желтый - и напоминали гигантские цветы, выросшие на каменных стеблях прямо из песка. Агилкинский Филе представляет собой причудливый синтез египетской, греческой и римской культур, каждая из которых оставила свой след в граните: элегантное птолемеевское каре о четырнадцати колоннах павильона Траяна стилистически повторяет эллинские акрополи, а кое-где на пилонах встречаются совсем уж удивительные в подобном контексте христианские кресты и символы византийской эры...

Стоя посреди окруженного ровными рядами колонн внутреннего двора площадью в пол-футбольного поля, невозможно представить, сколько сил и средств потребовалось для переноса всего этого громадья на новое место. Хотя египтяне успели поднатореть в осуществлении подобного рода проектов в процессе работы над спасением четырнадцати шедевров нубийского зодчества, оказавшихся в зоне затопления. Например, храм с острова Калабша, величественный "Нубийский Карнак" размером 71Х35Х41метров (!) был распилен при помощи немецких специалистов на 13 тысяч блоков и перемещен на на новое место... Но даже "калабшский сдвиг" меркнет перед масштабами всемирно известной акции под названием "Спасение Абу-Симбела".

В первой половине 13 века до н.э. фараон-завоеватель Рамзес II решил увековечить свое имя, а заодно и имя любимой из жен - Нефертари. Он не стал возводить безразмерные пирамиды, обелиски и дворцы из розового гранита. Вместо этого он нашел в центре Нубийской пустыни скалу и вырубил в ней два храма: в честь себя, неповторимого, и в честь супруги, достойной. Фасад храма Рамзеса II наравне с пирамидами Хеопса и Хефрена считается символом Египта: четыре двадцатиметровых колосса величественно восседают на царских тронах, под коими толпятся мужские и женские фигурки поменьше. Колоссы - это сам Рамзес II и боги Амон-Ра, Хармакес и Птах, изображенные по его образу и подобию. Подтронные фигурки - многочисленные члены фараоновой семьи, коих историки насчитывают более 200 человек. В глубине храма, на расстоянии 65 метров от портала, расположена небольшая комнатка, где на вырубленной в стене скамье рядком восседают те же четыре персонажа, но каждый уже в своем обличье. Дважды в год - 22 февраля и 22 октября - здесь наблюдается уникальное явление, названное французским исследователем Франсуа Шампольоном "чудом Солнца". В 6 утра первый рассветный луч пробивается сквозь скальные недра в священную комнату и, миновав статую бога тьмы Птаха, по шесть минут освещает Амон-Ра и Хармакеса, чтобы затем в течение 12 минут греть своим теплом великого Рамзеса II.

Храм Хатор, хоть и уступает в размерах своему "старшему брату", заслуживает не меньшего внимания хотя бы потому, что десятиметровая фигура Нефертари, высеченная в белом камне с рогатой головой богини неба Хатор, на равных соседствует с такой же по высоте статуей божественного мужа своего! Такого в древнем Египте не позволял себе никто ни до, ни после Рамзеса II: эмансипация тогда не успела стать еще даже ересью.

Так вот, возвращаясь к плану вывода Абу-Симбела из зоны мелиоративного затопления. Оба сооружения были разрезаны на 2148 блоков в 30 тонн весом каждый и перенесены на 64 метра выше - туда, где их бы не достали разлившиеся воды Нила. Порталы и внутренние залы разместились в специально сооруженной искусственной скале, усиленной изнутри железобетонным скелетом и в точности повторяющей очертания оставшегося на речном дне "родного дома".

Ирония судьбы: когда в 1813 году швейцарец Йохан Буркхардт случайно обнаружил Абу-Симбел, тот был почти полностью засыпан песком. Сегодня священное место надежно укрыто водой... Потомки фараонов превзошли своих предков в исскусстве масштабного проектирования, не только сдвинув горы, но и насытив живительной влагой вечную пустыню. Рамзес II остался бы ими доволен.