Жизнь на Ниле

"Будь в Египте поспокойнее, цены бы ему не было. Тут человеку не дают прохода. То клянчат деньги, то навязывают ослика или бусы, то тянут в туземную деревню или на утиную охоту" – это не я, это миссис Аллертон, героиня книжки "Смерть на Ниле" говорит словами Агаты Кристи. Написано примерно семьдесят лет назад. С тех пор мало что изменилось, разве осликов вытеснили верблюды.

Когда по пути из огромного пыльного Каира в Асуан все время летишь над бесконечной пустыней, а потом вдруг оказываешься над узенькой полоской Нила с зеленой опушкой по обоим берегам, понимаешь, что жизнь здесь, в Египте, только этими зелеными сотками и ограничена. Разлилась река летом, напоила землю, оставила за собой какую-то особо плодородную угандийскую грязь, ушла назад – год можно ковыряться в перегное, дожидаясь следующего потопа. Так было в прошлом году, сто лет назад, тысячу, пять тысяч. Иными словами, так было всегда.

Слово "всегда" – вообще очень египетское. Невероятные пирамиды, храмы, обелиски, другие монументальные свидетельства древней цивилизации стояли на своих местах всегда. И лотосы с папирусами и прочими фигами были всегда. И туризм тут был всегда.

Кем, собственно, был Геродот? Богатым туристом. А Агата Кристи? А ее Эркюль Пуаро, миссис Аллертон и сын ее Тим, Линит и Саймон Дойлы? Типичными туристами были герои "Смерти на Ниле". А Лоренс Даррел кем, позвольте вас спросить, был? Шпионом, скажете. Нет, автор "Александрийского квартета" тоже был типичным туристом, потому что каждый писатель и тем более шпион – прежде всего турист.

На развалах каирского базара Хан-аль-Халиль я отыскал пачку черно-белых фотографий, датированных 1928 годом. Некий мистер Стоун (бриджи, твидовый пиджак, галстук, кепка) запечатлел свое путешествие по Египту и Судану, совершенное им в компании таких же, как и он, выпускников колледжа. Пирамиды, храмы, ослики, туземцы – полный туристический набор времен написания "Смерти на Ниле". Тогдашние туристы неспешно передвигались на поездах, сплавлялись на парусных фелюгах, ходили по Нилу на шикарных пароходах. В Египет путешественники приезжали не на дни или даже недели – на месяцы. Каир, Александрия, Луксор, Асуан, Абу-Симбел, Судан (он был тогда частью Египта) – все эти пункты значились в расписании путешествующих по Египту тогда, значатся они и теперь. Поменялись лишь масштабы. Сегодня по главной африканской реке только на отрезке между Луксором и Асуаном курсируют вверх-вниз почти четыре сотни плавсредств разного водоизмещения и класса. Если раньше дорога вниз по течению (из Асуана) отнимала неделю-другую, то теперь этот же путь занимает три дня, подъем вверх – на сутки больше.

Я сел на корабль Nile Adventurer в Асуане, предварительно потоптав гребень той самой плотины, которая когда-то была символом русско-египетской вечной и нерушимой дружбы. Знали бы Насер с Хрущевым, что новые времена дадут новые символы по-прежнему нерушимой дружбы – гостиничный шведский стол в Хургаде, дискотеку в Шарм-эш-Шейхе, чартер из Домодедово и вывески на русском во всех магазина Египта, торгующих кожей. Я, кстати, как-то побаивался всех этих новых и очень заметных символов, равно как и массированного присутствия соотечественников на борту Nile Adventurer. Обошлось! Из стран, расположенных к востоку от Одера, я был единственным пассажиром. Нет, я ничего не имею против веселых и шумных компаний соотечественников, но одно сознание того, что они надежно заперты в своих хургадинско-шармовских резервациях, наполняет сердце путешественника, предпочитающего уединение и созерцание, какой-то дополнительной радостью. Только не называйте меня мизантропом – та же Агата Кристи позволяла себе называть окружавших ее героев египтян "липким человеческим роем", а туристов – "жуткой публикой". Она была неправа, а я – в своем стремлении оказаться в одиночестве – прав, вот что я думаю.

Впрочем, по Нилу ходят очень разные корабли. Во время круиза я видел и шлепающий по воде перепонками огромных колес пароход времен Агаты Кристи и мистера Стоуна, и современных монстров, рассчитанных на 150-200 пассажиров. Наш Nile Adventurer по числу кают едва ли превосходит "Карнак" из "Смерти на Ниле" – шесть на первой палубе, столько же на второй, еще четыре наверху, четыре каюты класса "люкс". Всего Nile Adventurer вмещает около сорока пассажиров, к услугам которых большой салон, ресторан, три открытые палубы, на самой верхней из которых небольшой бассейн. Два верхних "люкса" снабжены своей небольшой открытой палубой на носу.

Вообще-то говоря, Nile Adventurer по общим своим размерам вряд ли уступает огромным туристическим речным автобусам на 200 человек. Просто организовано пространство шикарного корабля таким образом, что на каждого пассажира Nile Adventurer приходится во много раз больше места, чем на каком-нибудь "Тутанхамоне" или "Нефертити". И обслуги здесь гораздо больше. Конечно, три дня можно и потерпеть, провести их в увлекательной борьбе за шезлонг на солнечной палубе, в очереди к столу, в ожидании горячей воды, но ведь можно и избежать такой участи: всех дел-то – выбрать правильный корабль! И еще, наши сорок человек были разбиты на четыре группы в зависимости от языка экскурсии – английского, итальянского, французского и немецкого. В нашей англоязычной (американцы, шотландцы, египтяне и я) компании во главе со славным египтологом Ашрафом было не больше дюжины голов, и каждая из этих голов могла без помех слушать исторические анекдоты, задавать вопросы, рассматривать стены древних храмов. Естественно, что в штате компании Abercrombie and Kent, которой принадлежит корабль, есть и русскоговорящие египтологи, но наш Ашраф, знающий по-русски разве что "спасибо" и "красивая девушка", поразил несвойственными туристическому гиду эрудицией и знаниями. Оказалось, что наш Вергилий возит туристов по Нилу не больше двух-трех недель в году, остальное же время он работает на раскопках в Долине царей, пишет научные статьи и делает разные открытия. Однажды он, к примеру, в компании со своим американским коллегой отыскал в подвалах Египетского музея в Каире голову жены Тутанхамона из Луксорского храма. Голову приложили к туловищу несчастной девушки, и юному царю стало с кем поговорить.

Вернемся в Асуан. Вот Пуаро в компании юной Розали Оттерборн выходит из гостиницы на "пыльное полотно прибрежной дороги".

"– Хотите ослика для поездки, сэр? Это очень хороший ослик, сэр, его зовут Виски-сода, сэр...
– Хотите поехать в гранитный карьер, сэр? Вот очень хороший ослик. Тот ослик очень плохой, сэр, он падает..."

Повторюсь, ничего не изменилось за семьдесят лет. Пусть не на ослике, но я действительно поехал в гранитный карьер, в котором вот уже четыре тысячи лет лежит недоделанным обелиск, треснувший во время обработки, а потому оставленный мастерами в покое. Потом я видел таких обелисков немало – в Карнаке, в Луксоре. Такие же обелиски стоят в Париже, в Лондоне, в Нью-Йорке – во время своего царствования родоначальник последней египетской королевской династии Мухаммед Али раздаривал древние монументы правителям могущественных государств, заручаясь их лояльным к себе отношением.

После осмотра недоделанного обелиска наша небольшая компания отправилась на осмотр Асуанской плотины – того самого символа той самой дружбы – и знаменитого храма на острове Филы. Герои Кристи тоже осматривали Филы, может быть, даже оставили там пометки типа "Здесь были Линит и Саймон". Во всяком случае, на стенах древнего храма можно разглядеть довольно много надписей, начертанных еще наполеоновскими солдатами – те тоже были своеобразными туристами. И первые христиане здесь отметились – у многих египетских богов и фараонов они просто поотбивали лица.

К ужину мы уже оказались на нашем корабле.

Следующим утром в восемь часов корабль пришвартовался к пристани у храма Ком Омбо. Было еще нежарко, и мы смогли вдоволь насмотреться на стены, колонны, скульптуры, мумии крокодилов и... осликов, которых местные жители предлагали уже не в качестве средства передвижения, но в качестве объекта фотографирования. Удивительно, но в стране великих исторических памятников главной экзотикой становятся обычные ослы и верблюды.

В храме, несмотря на прошедшие тысячелетия, кое-где еще сохранилась краска, которой все это потрясающее сооружение было когда-то выкрашено. Красный, синий, зеленый – все эти цвета получались перетиранием в пыль драгоценных камней, потому-то краски оказались столь долговечными.

После обеда (барбекю на палубе) Nile Adventurer заходил в еще один небольшой порт, в Эдфу. Здешний храм считается наиболее полно сохранившимся монументом древней египетской цивилизации. Даже крыша сооружения – в прекрасном состоянии. Интересно, что чуть ли не до середины XIX века храм в Эдфу не был известен европейцам. Дело в том, что глинобитные дома местных жителей так плотно окружали храм, так интенсивно использовали его крышу и стены в качестве стен, пола и крыши собственных жилищ, что огромное сооружение просто скрылось от глаз за жилищно-коммунальным хаосом. Египтяне во все времена не были излишне сентиментальными по отношению к своему наследию и своим предкам. Храмы и гробницы издревле рассматривались если не в качестве источника стройматериалов, то уж в качестве жилищ – точно. Захоронения в Соккаре, кладбища в Каире, храмы в Эдфу и Карнаке – все это было обжито и конвертировано в жилой фонд. Поздние династии фараонов вскрывали гробницы предшественников и использовали для собственных нужд. Правители из династии Птолемеев перестраивали храмы на греческий лад. Римляне и турки разбирали монументы на стройматериалы. Ранние христиане боролись с политеизмом египтян, разрушая статуи богов и обезображивая их барельефы. Мамлюки жгли, французы, англичане и прочие цивилизованные завоеватели грабили все во имя сохранения наследия древних. Мухаммед Али дарил и продавал обелиски, мумии и прочие драгоценности так, что Совнаркому и не снилось. Насер – так тот просто хотел разобрать пирамиды и построить дамбы. И ведь вся эта вакханалия длилась не сто лет, не пятьсот, а добрых четыре тысячи. Сколько сил люди прикладывали, чтобы рушить, а храмы с пирамидами стоят! Как стоят храмы в Карнаке и Луксоре, куда мы попали на следующий, третий и последний, день нашего круиза. Все утро было отдано Долине царей, той самой, где была обнаружена гробница Тутанхамона – единственная, которую ни античным, ни более поздним грабителям не удалось обнаружить. Сегодня сокровища, найденные в нескольких небольших комнатах гробницы, занимают целый этаж огромного Египетского музея в Каире, зато потрясающие росписи и барельефы, украшающие стены Тутанхамоновой и еще многих могил, можно разглядывать часами.

Храм в Карнаке – тот самый, где на голову Линит Дойл чуть не свалился огромный камень,– даже после всего ранее увиденного производит какое-то невообразимое впечатление. Главный зал со 134 колоннами, огромные обелиски, нечеловеческая плотность изваяний, которыми уставлены дворы храма, священное озеро, гигантские стены – все это, понятно, строили не люди, а инопланетяне какие-то! А еще неизгладимое воспоминание, связанное с Карнаком,– жуткие толпы туристов в период между тремя и четырьмя пополудни. Оказалось, что ежедневно из Хургады, находящейся в трех часах автобусом от Луксора, сюда привозят несметные полчища отдыхающих. В пять автобусы отбывают в страну пляжей и дискотек, и древние цари остаются ждать следующего дня. Отрезок между пятью и шестью часами в Карнаке и последний час, когда открыт храм в Луксоре (это после восьми вечера),– самое удивительное время. Толпы, как по мановению волшебства, исчезают, и храмы остаются вашими.

Последний день был самым длинным, но у нас еще хватило сил пройтись от пристани до знаменитой гостиницы Winter Palace – символа Луксора и классического примера колониального стиля. Сидя в баре отеля и потягивая безалкогольные коктейли, мы рассуждали о шансах Хилари Клинтон стать президентом США, о старых книжках, об автомобилях – о чем еще болтать разогретым ледяным чаем и тремя днями нильского круиза американцам, русскому и египтянам? О фараонах? Ну уж нет, хватит!

Все круизы по всем водоемам похожи друг на друга – меняются только страны, моря, размеры кораблей. И только круизы по Нилу похожи не на другие путешествия, а на то, что написала Агата Кристи. У нас, слава богу, обошлось без трупов.