Прогулка по Аддис-Абебе

Африканцы называют Аддис-Абебу "Парижем Восточной Африки". В этом сравнении патриотизма больше, чем точности. И все же в столице разоренной долгими войнами страны есть своя прелесть. Я всего лишь десятиклассница, учусь в местной русской школе, но у меня сложился свой образ этого города, и я хотела бы поделиться своими наблюдениями с читателями.

Это странный город. Бедные лачуги, слепленные из глины, соседствуют с фешенебельными гостиницами и офисными зданиями. Здесь же пасутся коровы, бараны, бегают ослики. Этих занятных животных можно наблюдать везде. Они с одинаковым удовольствием пощипывают газон около пятизвездочного отеля Хилтон и поедают покрытую пылью и копотью траву на разделительной полосе городской магистрали.

"Аддис-Абеба" в переводе с амхарского языка означает "новый цветок". Так поэтично, по-женски назвала ее императрица Таиту, жена Менелика II. Она и основала в 1886 году этот город, расположенный на высоте 2400 метров над уровнем моря. Но Красное море, от зеркала которого, наверное, ведется отсчет, далеко. В городской атмосфере нет морской свежести, но ощущаются горы. Когда едешь на машине, постоянно то поднимаешься, то опускаешься -- скачешь по холмам.

На извилистых улицах множество лавчонок, которые ломятся от фруктов и овощей. По проезжей части, игнорируя разъяренные сигналы водителей, спокойно шествуют местные жители, осложняя и без того трудную дорожную ситуацию: множество машин и ни одного светофора. Кстати, в городе около 4 миллионов жителей, так что участников движения хватает. В основном, естественно, пешеходов.

Из-за этого добраться на колесах до места назначения, скажем, до торговой точки, очень не просто. Магазины, включая супермаркеты, здесь небольшие, и выбор довольно скудный, но заглянуть в них стоит, хотя бы потому, что многие продавцы свободно говорят по-русски. Вековые дружественные отношения с Россией все еще дают о себе знать.

Купив все что нужно, по пути к машине приходится пробираться сквозь толпу уличных продавцов. Мальчишка, торгующий огурцами, мгновенно распознав русских, тараторит практически без акцента: "Огурцы хорошие, свежие, маленькие, всего 4 быррки за кило!" (Бырр -- местная денежная единица, в одном долларе их 8,7.)

Такие торговцы, как и нищие, постоянно облепляющие машину, очень назойливы, но избавиться от них можно, сказав одно волшебное слово: "Нэгэ". На амхарском это означает "завтра". Местные жители почему-то убеждены, что, если белый сказал "Нэгэ", значит, завтра он непременно вернется.

Много интересного и на тротурах. Полно, например, чистильщиков обуви, пользоваться услугами которых считается хорошим тоном. Вообще, по-моему, местные жители делятся на две категории: те, кто чистит ботинки, и те, кому их чистят. В Аддис-Абебе за 1 бырр можно почистить 1 ботинок. Но чаще все-таки чистят два (за двойную плату). Щеголи вынуждены проделывать эту процедуру многократно. Отойдя на 10 метров от одного чистильщика, пора пользоваться услугами другого: улицы очень пыльные, а в сезон дождей грязь становится непролазной.

Эфиопские женщины ходят, обмотав голову белыми шалями из чистого хлопка, которые называются "шамма". Лиц они не закрывают, и это хорошо. Ведь большинство женщин очень красивы: черты тонкие и правильные, глаза большие, выразительные, а гладкая кожа отливает шоколадом. Ну а фигуры просто приводят в изумление.

В местных ресторанах потолок расписан сценами из истории страны, кресла обтянуты шкурами африканских животных, а на их деревянных ручках вырезаны красивые узоры. Кстати, основная деталь традиционного эфиопского узора -- крест, символ православия, которое эта страна приняла, между прочим, на 6 веков раньше, чем Россия. Те же узоры можно увидеть и на национальных костюмах, в которые одеты официантки, -- длинные белые одеяния, расшитые разноцветными нитками.

Столы сильно отличаются от того, к чему мы привыкли: здесь они напоминают ступы, сплетенные из соломы. Их окружают маленькие деревянные табуретки. Еде предшествует ритуал омовения рук. К каждому сидящему за столом подходит девушка со чайником, ароматическим мылом и горячим полотенцем. Это важно, поскольку все едят из общего блюда, на котором лежит огромных размеров ынжыра -- кислый блин не слишком симпатичного серо-коричневатого цвета. На нем разложены кушанья. Особенно вкусно эфиопы готовят баранину и говядину с острыми соусами и набором совершенно незнакомых нам ароматных приправ и пряностей. Без ынжыры не обходится ни одна трапеза. Она заменяет едокам не только хлеб, но и столовые приборы: еда берется кусочком кислого блина. Это как бы одноразовая вилка, только ее не выбрасывают, а съедают.

Обед продолжает еще одна местная традиция: кофейная церемония. Напиток подается в маленьких чашечках, и неудивительно: он очень крепкий. На подносе рядом с кофе курится ладан -- прежде чем пригубить, необходимо в течение нескольких минут вдыхать этот дым. В каждую чашечку кладут кусочки особого твердого масла, добавляют соль, сахар и веточку благоухающего растения. Все это придает традиционному напитку необычайный аромат и вкус.

Культ кофе понятен, ведь Эфиопия -- его родина. Легенда гласит, что открытием кофе страна обязана юному пастуху Калди. Как-то в стародавние времена, пася коз, он с удивлением обнаружил, что его обычно ленивое стадо возбуждено и активно. Пытливый отрок заметил, что это произошло после того, как козы съели ягоды, в изобилии росшие неподалеку. Он сам попробовал их и обнаружил, что у него словно прибавились силы. Калди рассказал односельчанам о своем открытии, и с тех пор они стали пользоваться плодами кофейного дерева. Однако кофе не пили, а жевали, предварительно измельчив зерна и перемешав их с ароматическим маслом. Делать из них горячий напиток эфиопы стали лишь в XIII веке, а в XIV о новинке узнали народы Йемена, откуда кофе распространился по всему миру.

В лучших эфиопских ресторанах можно познакомиться не только с национальной кухней, но и с танцем ыскыста, очень ритмичным и самобытным. В отличие от большинства африканцев, у которых ведущую роль в танцах играет нижняя половина тела, эфиопы сместили акцент на верхнюю. Главное -- движение плечами и руками, а женщины так энергично вращают головой, что я поначалу испытывала ужас: казалось, она вот-вот оторвется.

Но вот день подходит к концу. Вечерняя Аддис-Абеба совсем не похожа на дневную. Жаркий, душный, полный людской толчеи город становится пустынным, таинственным и немножко грустным.

...Языки ярко-алого пламени лизали низко нависшие над Аддис-Абебой облака. Но это был не пожар, не стихийное бедствие, а кульминация праздника Мескель, который ежегодно отмечается 26 сентября. Участие в нем навсегда останется одним из самых ярких впечатлений моей жизни.

Уже к трем часам дня на центральной площади города, которая носит то же название, что и праздник -- Мескель Скуэр, яблоку было негде упасть. Практически все жители Аддис-Абебы собрались здесь в ожидании самого большого торжества и самого радостного праздника.

Патриарха всея Эфиопии Паулоса, одетого в дорогую, расшитую золотом рясу, привели под руки и усадили в обитое бархатом кресло. Оно находилось в центре укрытого тентом пространства -- трибуны для особо почетных гостей. Вокруг разместились высшие иерархи эфиопской православной церкви.

Посреди площади из желтых цветов было сооружено, точнее, наверное, сказать -- воздвигнуто сооружение конусообразной формы, издали напоминавшее невероятных размеров стог сена. Конструкцию венчал крест. После эмоциональной речи патриарха, благословившего народ Эфиопии, началось трехчасовое представление.

Перед главой церкви по площади проходили питомцы воскресных школ, съехавшиеся в столицу со всех концов страны. Лица их сияли: выступление на празднике Мескель -- особая честь. Одетые в пестрые наряды с вышитыми на груди крестами, ребята с воодушевлением исполняли религиозные песнопения, танцевали и даже разыгрывали мини-спектакли по сюжетам, связанным с историей праздника.

Представление было долгим -- в Эфиопии много воскресных школ. Чувствовалось, что некоторые зрители успели подустать. Но не молодежь на площади, полная энтузиазма. Несмотря на свой преклонный возраст, явно был доволен и патриарх: он кивал головой, улыбался и осенял выступавших крестом.

Наконец наступил момент, которого ждали все. Солнце скрылось за складками гор, сгустилась темнота. Патриарх, сопровождаемый многочисленной свитой, медленной поступью с факелом в руках направился к цветочному стогу. Три торжественных круга под чтение молитв, и факел коснулся цветов. Загудело пламя. Я никогда не видела костра таких размеров -- казалось, вернулось солнце!

С трибун на площадь устремились ликующие зрители. Собственно, зрителей уже не было: пели и плясали все. От костра разлетались снопы искр, но каждому хотелось протолкнуться как можно ближе к огню.

Это фантастическое зрелище вызвало у меня ассоциации с нашей масленицей. Примечательно, что оба праздника находятся на рубеже зимы и весны (в Эфиопии она наступает в конце сентября), символизируя пробуждение и обновление природы. Общим является и ритуал зажжения огня. Я, конечно, не эксперт в этом вопросе, но обратила внимание, что сохранившиеся до наших дней элементы языческих обрядов стали неотъемлемой частью народной культуры как Эфиопии, так и России. Двух православных стран.

И все же Мескель -- праздник христианский. Само слово "мескель" в переводе с амхарского означает "крест". Кстати, корневым является это понятие и для русского православного праздника Воздвижения Креста Господня.

В Эфиопии бытует предание о том, как зародился праздник Мескель. Считается, что в этот день Елене, матери императора Византии Константина, после долгих поисков удалось осуществить самое заветное желание -- отыскать в Иерусалиме величайшую святыню христианства -- Крест Господень, на котором принял мученическую смерть во имя спасения людей Иисус Христос. В честь этого знаменательного события императрица Елена зажгла на главной площади Иерусалима костер. Легенда гласит, что пламя взвилось так высоко, что его было видно в Эфиопии, и народ ликовал и праздновал это событие. Случилось это в начале IV века, и с тех пор Мескель отмечается здесь каждый год.

Не столь пышно, но тоже очень торжественно в Эфиопии отмечают Рождество, Крещение, Пасху, причем дни этих празднеств совпадают с русским православным календарем.

Поразительно то, что православие в Эфиопии было принято еще в IV веке. Три столетия спустя распространившийся в Северной Африке ислам отрезал Эфиопию от остальных православных стран. Однако эфиопы сумели сохранить в неприкосновенности свою религию, несмотря на то, что в их стране сейчас около 40 процентов населения -- мусульмане.

Считается, что перед принятием христианства в Эфиопии исповедовали иудаизм и это наложило свой отпечаток на обычаи местного православия. Кстати, хорошо известно, что до недавних пор в Эфиопии проживала 30-тысячная община фалашей -- эфиопских евреев. Однако в 1980 году во время жесточайшей засухи, поразившей Эфиопию, израильские власти в рамках операции "Моисей" вывезли фалашей на их историческую родину.

Мне рассказывали, что между иудаизмом и современной религией Эфиопии наблюдается некоторое сходство, в частности, ограничение в употреблении мясной пищи, традиция жертвоприношения. Сохранилось в Эфиопии и своеобразие в сроках крещения: девочек крестят через восемь-десять дней после рождения, мальчиков -- через сорок.

И тем не менее эфиопы -- православные христиане, как и мы. Они очень набожны и следуют всем религиозным предписаниям. Так, например, посты они соблюдают в то же время, что и в России, и не позволяют себе никаких поблажек. Я не раз наблюдала, как, проходя мимо храма, эфиопы подобно всем истинно верующим останавливаются, отвешивают поклон и крестятся.

Как-то особенно тепло становится на душе, когда подумаешь, что далеко-далеко, на востоке Африки живут темнокожие люди того же вероисповедания, что и мы, наши братья во Христе. Всю степень близости и различий между нами я особенно ясно ощутила на празднике Мескель, празднике Воздвижения Креста Господня.