Страна экологически чистых правил

Смахнув пуховкой лишнюю пудру с носа, я критически осмотрела свое отражение в зеркале. Капля французских духов – и можно отправляться в гости. Но переступив порог приветливого финского дома, поняла: напрасно я столь опрометчиво пренебрегла советами знатоков и ухлопала уйму времени на марафет...

C моими российскими представлениями, предписывающими ходить в гости принарядившись, мне трудно судить, кто нелепее выглядел в сверкающей гостиной: я в своем миленьком платьице, с тщательно уложенными волосами и в чулках, поскольку туфли по здешней традиции пришлось сбросить в прихожей, или сами хозяева и остальные гости, будто собравшиеся на стадион. Все они, как один, были облачены в спортивные костюмы. Мужчины – поголовно в белых спортивных носках (финны надевают их под любого цвета туфли и брюки). О сохранности их девственной белизны явно никто не волновался: пол здесь, как в каждом финском доме, в любую погоду идеально чист.

Утонув в глубоком мягком кресле, я потягивала "финский крюшон" – смесь из разных алкогольных напитков, сдобренную консервированными фруктами. Когда стены начали терять четкие очертания, до меня донесся голос хозяйки, приглашавшей в сауну. Проклиная в душе свой наряд и бурча под нос, что надо заранее предупреждать о банных процедурах, я поплелась за дамами, принявшими предложение попариться точно так, как мы в России – приглашение сесть за стол. Это потом я узнала, что для финна сауна в гостях – вещь слишком обыденная, чтобы упоминать о ней дополнительно. Но... заботливо приготовленные мягкие полотенца, горячий пар, холодная вода в небольшом бассейне и ледяные напитки сделали свое дело: от терзавших меня раздражения, неловкости и нервного напряжения не осталось и следа.

– Я знаю, почему финны непробиваемо спокойны. Из-за сауны, – поделилась я открытием со своим приятелем Реймо, который, прожив несколько лет в России, так и не смог привыкнуть к темпераменту моих соотечественников. Теперь он помогал мне постигать финский характер.

– Мы – селяне, – пояснил мне Реймо. – С хуторов, раскинутых далеко друг от друга, принесли в город свои привычки и манеры. Неспешность сельской жизни сделала нас медлительными, уединенность – необщительными и угрюмыми. Мы упрямы, не прощаем обид, да и сами не спешим с извинениями. Желая быть независимым, финн, как правило, ни у кого не просит и никому не предлагает помощи. Хотя и не откажет в ней, если к нему обратятся...

Это, кстати, я уже успела заметить и оценить. Всякий раз, когда я вслух говорила о своих пожеланиях, даже незнакомые люди, находившиеся рядом, пытались их выполнить. Или давали дельный совет. А Реймо между тем продолжал:

– Больше всего на свете финн боится выглядеть слабым в глазах окружающих. В массе своей мы пессимисты, в неудачах виним только себя, а успехи объясняем благоприятными обстоятельствами. В отличие, скажем, от американцев, которые любые достижения приписывают исключительно личным заслугам.

– Ну и портретик! Будь я твоей соотечественницей, я бы обиделась, – прервала я поток самокритики. – Как-то непатриотично у тебя получается...

Но Реймо уже закусил удила.

– Наша норма – быть как все. Мы готовы простить кучу недостатков, но нетерпимы ко всему яркому и талантливому. У нас, например, множество школ для слаборазвитых детей или детей с физическими недостатками, но ни одной – для одаренных... Непатриотично, говоришь? Но больших патриотов, чем финны, трудно найти. Все у нас – самое лучшее. И одежда, и стройматериалы, и йогурты. Понаблюдай в магазине – что покупает финн? Только отечественное. Свое, родное. И отечественное, кстати, дороже импорта. А портрет этот – для твоей же пользы. Чтобы не попадала впросак.

Тут он был прав: в Финляндии я попадала впросак на каждом шагу. Встречая старых знакомых, лезла обниматься, напрочь забыв, что здесь не принято открыто проявлять свои чувства. И бедные финны, вынужденные отвечать на мои объятия, робко похлопывали меня по спине негнущейся ладонью. Я смеялась, делая вид, что понимаю шутку, когда в компании кто-нибудь сообщал, что идет пописать. Ему и в голову не приходило как-то завуалировать свой уход, – двусмысленность вообще нетипична для финнов. Если что-то говорить – то в лоб, это для них обычное проявление честности, которую наряду с надежностью финн ценит превыше всего.

Могу только догадываться, как я действовала на крепкие нервы законопослушных финнов, топтавшихся перед красным сигналом светофора, когда на их глазах я, единственная, перебегала абсолютно пустую дорогу или, напротив, соляным столбом замирала на месте, пока вежливый водитель терпеливо ждал, когда же наконец я воспользуюсь своим преимущественным правом. Я безалаберно пересекала жирную белую полосу, разделяющую тротуар на две части – для пешеходов и велосипедистов, влезая на "чужую" территорию, обозначенную – для особо рассеянных – еще и соответствующим рисунком. На почте, в банке или аптеке пристраивалась в очередь к нужному окошку, дыша в затылок впереди стоящему. Никто, однако, не уличал меня в дурости вслух, и лишь в исключительных случаях мне объясняли, что в очереди, например, предпочтительнее сидеть, а для этого достаточно сорвать талончик у входа и, устроившись на диване, следить, когда на табло высветится твой номер. Просто и удобно.

Финны вообще живут просто и удобно. Впервые много лет назад приехав туристом к нашим северным соседям, я ахала перед их ухоженными домами, аккуратно встроенными в живописный пейзаж. Неважно, многоэтажная это махина или небольшой коттедж, финнам всегда удается сохранить рельеф, не потревожив вековые валуны и деревья. Кстати, получить при строительстве разрешение на вырубку хотя бы одного дерева – задача почти неразрешимая. Однажды, отправившись со своими знакомыми на прогулку в лес (любимое времяпрепровождение финнов), я была поражена, что парень, увидев брошенные кем-то апельсиновые корки и конфетные фантики, стал аккуратно собирать их, чтобы потом бросить в урну, поставленную в лесу! Много вы видели в нашем лесу урн?..

Но познакомившись с финнами поближе, я обнаружила, что трепетное отношение к природе не делает их романтиками и фантазерами. Ни в чем – ни в убранстве дома, ни в одежде, ни в кулинарии, хотя все они отменные рукодельники, у всех идеально чистые, но абсолютно одинаковые дома, одинаковая еда в холодильнике и на столе. Любую финскую хозяйку может свести с ума предложение поменять один из ингредиентов в рецепте блюда. Такого не может быть, потому что не может быть никогда!

В финском доме вы не увидите ни одного лишнего предмета. Массивная, как правило, без росписи фарфоровая посуда не отличается изысканностью линий: она проста и прочна, из нее удобно есть и пить, ее удобно мыть. Проста и безлика одежда. В последнее время, правда, молодежь отступает от традиционных правил, одеваясь если и не по парижской моде, но веселее и разнообразнее.

В уличной толпе довольно трудно различить мужчин и женщин. Одинаково одетые, круглолицые, бесцветные, кряжистые, с короткой стрижкой, они удивительно похожи друг на друга. Пренебрегая косметикой и украшениями, женщины даже этим не выделяются из толпы. Многие финны считают, что порядочной женщине ни к чему одеваться броско и прибегать к макияжу. Невесело было мне блуждать по дамским магазинам: отыскать одежду, подчеркивающую талию, невозможно, – финская промышленность такого практически не производит. Сплошь широченные пиджаки и юбки, широкие пальто и плащи-балахоны. Разнообразие вносит только импорт, но основная масса покупателей неизменно выбирает Made in Finland.

Женщины, кстати, никогда не говорят между собой о моде – не принято. Вот о собаках и кошках, которых обожают, о прогулках в лесу, о работе – пожалуйста. Аргумент в виде нашей известной пословицы "По одежке встречают..." решительно разбивается о старинное финское изречение: "Лишь урод украшает себя одеждой". Для финнов главное – практичность. Джинсы, куртка, спортивный костюм – на все случаи жизни. В лес, на озеро, в магазин, в банк, в ресторан. Один английский турист, мне рассказывали, даже спросил финского гида, не является ли спортивный костюм национальной одеждой – как у шотландцев клетчатая юбка. Впрочем, на танцевальный вечер можно принарядиться.

Однажды меня затащили на такой вечер. В ночь с субботы на воскресенье сотни залов по всей Финляндии приглашают на танцы. Чаще всего звучит танго. Публика, как в наших деревенских клубах, делится на две части: дамы и кавалеры. Законопослушная дама не может отказаться от приглашения – не принято. Даже если кавалер перебрал, подкрепившись для храбрости в соседнем баре. Пьянство не считается большим грехом. Пьяных даже жалеют. Больше того, если пьяницу обнаружат валяющимся на улице, его отвезут не в вытрезвитель (кстати, не знаю, есть ли в Финляндии вытрезвители) или в полицию, а в больницу. Да еще примут без очереди.

Кого одевают нарядно, так это маленьких финнов – белокурых розовощеких бутузов. Для удобства мам и детей в Финляндии делается все. Потрясающие площадки с удобными качелями и каруселями, с которых уж точно малыш не свалится, песочницы, лабиринты, домики, по которым можно лазить, горки и прочее, прочее. Зайти в автобус с коляской – нет проблем: для нее отведено специальное место. Кстати, проезд для взрослого, везущего ребенка в коляске, бесплатный. Чем финны охотно пользуются, катая в коляске трех- и даже четырехлетних детишек. Не надо мучиться, взбираясь по лестнице: рядом со ступеньками, как правило, есть пологий подиум – для инвалидов и детских колясок. В кафе, в магазинах – туалеты со специально отведенными местами, чтобы в идеальной чистоте переодеть ребенка.

Когда видишь это в городе, не удивляешься – к хорошему привыкаешь быстро. Но я, признаться, испытала настоящий шок, встретив такой туалет в... приполярном лесу в Лапландии. В эту дивную часть Финляндии я попала, быть может, не в самый удачный сезон, не в экзотический – летом. Но невозможно было отказаться от оказии побывать у подножья горы Корватунтури, на том месте, где белой краской на земле нанесена жирная линия с надписью Arctic Circle – Северный Полярный круг, где высится здоровенный деревянный столб, из которого, словно ветки из ствола, торчат таблички-указатели: Хельсинки – 709 км, Стокгольм – 875, Москва – 1350, Париж – 2355...

Вернувшись в Москву, я с удовольствием вспоминала это удивительное путешествие по цивилизованной глуши за Полярным кругом, где в лесу проложены многокилометровые настилы-тропинки, стоят урны для мусора, чтобы неосторожные туристы, не дай бог, не покалечили легко ранимую северную природу. Правда, было немного жаль, что не получилось увидеть Полярный круг в его естественном "облачении" – в царстве белого безмолвия. Я промчалась бы на кереже – знаменитых лопарских санях в оленьей упряжи (к слову, оленей в Лапландии столько же, сколько людей – почти 200 тысяч), послушала хруст снега, который, говорят, звенит в хрустально чистом воздухе. Отведала бы копченой оленины с можжевеловым ароматом или нежное мясо белой куропатки, приправленное соусом из сливок, клюквы и рябиновым желе – непременное украшение праздничного стола. И, возможно, увидела бы самые пышные рождественские торжества, какие только бывают на свете...