Урок бургундского

Всякое путешествие — урок. Поездка по Бургундии — урок яркий, запоминающийся: не набор явлений, будоражащих чувства и разум, а целиком такое явление. Обиход здесь столетиями неизменен: глоток бургундского, свой булочник и свой зеленщик, вечерний благовест, утренний багет и чашка кофе. Тут с легкостью погружаешься в иную жизнь, робко догадываясь, что она хоть и не твоя, но и не чужая. Все мы, объединенные общей европейской культурой — французы, американцы, русские, — более или менее отсюда.

Аббатство Фонтене — где монахи-цистерцианцы заложили коммерческое производство вина. Санс — с дивным крытым рынком, с романско-готическим собором Сен-Этьен. Отен — с небывалыми скульптурами храма Сен-Лазар: в "Искушении Христа" дьявол не страшный, а смешной, такому и захочешь не поддашься. Прелестный городок Везеле — откуда начинались пути и смиренных паломников Дороги Сантьяго, и свирепых воителей Крестовых походов. Бон — с благотворительной больницей в одном из красивейших зданий Европы, построенной полтысячи лет назад так, что и теперь бы впору. Столичный Дижон, торговый Осер, миниатюрный Нойер…

Историческая судьба Бургундии причудлива. В XV веке герцогство было самым процветающим государством к северу от Альп, его армия — сильнейшей, Дижон и тогдашние бургундские города — Брюгге, Гент, Брюссель, Льеж — блеском уступали разве что итальянским, а Хиеронимус Босх и Ханс Мемлинг, теперь проходящие в музеях по фламандскому и немецкому разделам, жили во владениях бургундских герцогов. После этого военно-государственно-художественного взлета наступил долгий период упадка и подчинения Габсбургам, потом Франции. В политическом отношении Бургундия — одно лишь прошлое, а упоминания о борьбе бургиньонов и арманьяков сейчас звучат как строчки из меню.

И правильно звучат. Наслоение культурных пластов: история, архитектура, кулинария, вино. Впрочем, два последних понятия неразрывны. Алкоголь — часть еды: перно или кир до нее, вино по ходу, коньяк или кальвадос после. Несмотря на пропагандные усилия цивилизации, такой подход все еще поражает новизной север и восток Европы. По-настоящему эту тайну (вино — часть еды) знают только в Средиземноморье, лучше всего во Франции, особенно в Бургундии, где производится полтораста миллионов бутылок в год, больше половины которых разносятся на экспорт в полтораста стран.

Столетия даром не проходят. Изысканные мужчины и женщины Бургундии и вообще просвещенной Европы, явленные старой живописью и куртуазной литературой, в еде понимали мало. Количество было важнее качества, вид — ценнее вкуса. Построить разноцветную пирамиду из дичи, запустить по винной реке карамельные каравеллы, соорудить рыбу из мяса, разместить в пироге жаворонков так, чтобы они задорно вылетели под главный тост, а не задохлись к чертям собачьим. Торжествовали все те же живопись и литература, как в нынешних московских ресторанах, где все часто исчерпывается красотой меню.

Зато сегодняшняя Бургундия — гастрономический рай: с говядиной шароле, курицей бресс, лучшими в мире эскарго, сыром эпуасс и т. д и т. п. Не зря же здесь четыре ресторана, удостоенных трех звезд по классификации путеводителя Michelin: такого сгущения нет больше нигде.

Вот верное слово для всей Бургундии — сгущение. Здесь нельзя проехать получаса, чтобы не встретить либо обаятельный городок с открыточной соборной площадью, либо замок из книжки Шарля Перро. Возврат в детство — общечеловеческое и свое собственное — ощущается неизбежно и волнующе.