Художник и Париж

Нигде не живется так привольно нашему художнику, как в Париже. Но нигде его не ценят так, как в Америке. Так и складывается международное художественно-экономическое товарищество: художники обустраиваются в Париже, туда приезжают в отпуск обеспеченные американцы и, прогуливаясь по Монмартру, скупают их полотна. Полотна потом занимают достойное место в гостиной, над камином, а хозяин небрежно отвечает на вопросы гостей: "Да вот купил в последний раз в Париже. Очень известный художник".

Предметы искусства - одна из основных статей французского бизнеса после туризма, деликатесов, вина, парфюмерии и модной одежды. И если в туризме конкуренцию может составить Испания, в парфюмерии - Америка, в одежде - Англия и Италия, то в сфере прекрасного Париж по-прежнему мировая столица искусств. Во всяком случае, для Америки.

Покупка хорошей картины представляется американцу выгодной со всех сторон: это и хорошее вложение капитала, и как-никак свидетельство хорошего вкуса. Техника стареет, акции могут прогореть, цены на недвижимость колеблются, а искусство вечно. Всем покупателям грезится удача перекупщиков картин когда-то малоизвестных Кандинского и Шагала. Cотни художников-эмигрантов готовы дать богатому предпринимателю этот призрачный шанс.

Предложение рассчитано на самый разнообразный вкус. На фермера из Алабамы: он собрал урожай, выгодно его продал и теперь вот, свободный и обогатившийся, приехал с женой и сыном в Париж. На площади перед Нотр-Дамом ему предложат нарисовать за час портрет его семьи в черно-белых, охровых или цветных тонах. Его нарисуют солидным, жену на 10 лет моложе, а сына с умным выражением лица. И все это за 300 франков, или ладно, как исключение для доблестного американского фермерства, за 250 франков. Отказаться невозможно.

Эмигрант из Европы, страдающий ностальгией в Америке, купит пейзаж. Молодому бизнесмену, приехавшему в командировку из Далласа, предложат элегантный вид Парижа в золоченой рамке. Прекрасное украшение гостиной или офиса. Свидетельство интеллигентности хозяина и разнообразия его вкусов. Опять же хороший подарок для шефа или будущего тестя. Безукоризненный предмет для взятки.

Предприимчивый делец или хозяин магазинчика купит десяток пейзажей для перепродажи. Таможенный сбор часто обходит эту категорию товара, если турист провозит его под названием "сувенир". Доказать, что на самом деле пейзажи везутся не в подарок старенькой мамочке и родственникам, а на аукцион, невозможно.

Еще один возможный покупатель - мафиози, тот, что из всех искусств ценит только балет. С обнаженными девицами. Для него покупка картины иностранного художника - один из способов отмывания денег. Картина уходит в толстой упаковке, в которой спрятаны мешочки с героином или необработанные алмазы.

Среди покупателей есть и истинные ценители живописи. И многие из них как-то особенно ценят художников - выходцев из России. Наверное, потому, что они продают свои картины - часто настоящие произведения искусства - за бесценок.

Вообще же художников-эмигрантов в Париже тьма. Социологи утверждают, что среди них преобладают молодые мужчины до 40 лет. В целом художественная эмиграция разделяется на две большие категории.

Первая - неудачники, ни на что не годные бездарности, которые во всех своих бедах винят других. Им кажется, что в другой стране им будет лучше, поэтому они и едут в тот же Париж. А в Париже они становятся вечными безработными, годами сидят на пособии, скулят по потерянной родине и никак не хотят приспосабливаться к новым условиям.

Вторая категория - талантливые личности, жадные до всего нового, энергичные, с развитой интуицией. Они упорны и часто добиваются большего успеха, чем местные жители, именно из-за того, что стараются его достичь изо всех сил. Они изучают коньюктуру, не допускают промахов, не халтурят, соблюдают сроки договоров. Вот портрет российских художников, обитающих в Париже.

Они пристают на трех-пяти языках к туристам, прохаживающимся по улочкам. При любой погоде выстаивают с картинами на проторенных туристических маршрутах. В крохотных мансардах без натурщиц и натюрмортов по рекламным проспектам рисуют шедевры. Они пролистывают каталоги, бегают на выставки и знают состояние современного искусства лучше местных знатоков.

Их жизнь - постоянная борьба за выживание и свое место под парижским солнцем. Им приходится играть в прятки с полицией. Чтобы работать легально, уличные художники должны иметь специальный мандат. Получить его в мэрии не так-то сложно, но за него регулярно надо платить высокий налог - а это разорение для художника-эмигранта. Платить придется и в случае, если полиция поймает нелегальщика: штраф составляет около 2.000 франков ($400).

Более спокойный способ продажи картин - через галереи. На левом берегу Сены много салонов-магазинов. Как правило, они не больше обычной трехкомнатной квартиры. Продавец, он же чаще всего и хозяин, он же эксперт, принимает покупателей и художников. С каждым посетителем у него свой стиль общения. Посетителю он расскажет о напряженном интеллектуальном труде, муках творчества и вечной ценности искусства.

Художнику же он расскажет о совершенно ином. О налогах. О риске. Об экономическом кризисе, повлиявшем на сбережения клиентов. О легкости и приятности творчества и о тяжком труде продавца, днями и ночами ожидающего клиента. В общем, из той суммы, которую доверчивый покупатель заплатит за полотно, художник в лучшем случае получит 30 процентов. Остальное возьмет себе хозяин, объяснив, что торговать и получать прибыль - это тоже искусство. Впрочем, хозяин может попасться и честный, с богатой клиентурой. Тогда художнику повезло: со временем у него будет достаток, он сможет купить себе дом и... Ну, и так далее.

Случается, что художники работают по заказу из-за рубежа, чаще всего из той же Америки. Это - настоящая удача, и везет так только самым талантливым. В какой-нибудь "центр европейского искусства" Лос-Анджелеса или Нью-Йорка приходит хозяин сети супермаркетов и хочет купить такую сюрреалистическую композицию из консервных банок, или политик хочет приобрести такой романтический женский портрет для гостиной: на официальном приеме это должно смотреться как символ Свободы, а в одиночестве - просто как молодая привлекательная женщина. Лучше всего с чертами Ким Бессинджер.

"ОХкей, - восклицает хозяин центра, - я держу постоянный контакт со всеми европейскими галереями, обойду выставки и просмотрю каталоги аукционов. Я достану для вас это, даже если мне придется ограбить Лондонский национальный музей."

Конечно, хозяин не собирается грабить никакой музей. У него вместо всех каталогов мира есть записная книжка с телефонами нескольких парижских художников-эмигрантов. По телефону быстро передаются все требования. Холсты давно заготовлены. Самые популярные размеры: каминный - метр на полтора и кабинетный - полметра на полметра. Заказ может быть сделан двум художникам, для подстраховки. Неделю-другую небритый творец не выходит из комнаты, затем, после просушки, полотно экстренной почтой уходит за океан.

Часто клиент точно знает, чего хочет. Он просит нарисовать для него портрет умершей благодетельницы-бабушки, оставившей огромное наследство. Или прадедушки, переселенца из Ирландии. Или свой в молодые годы, когда он лично виделся с президентом. Или шикарный отель, основанный сто лет назад, в окружении карет и дам в кринолинах. Художник по затертым фотографиям воссоздает историю. Довольны бывают все. Художник, получивший за труд пару тысяч долларов, хозяин салона, поимевший большие комиссионные, и клиент, снабженный высокохудожественной иллюстрацией его семейных легенд.

Кстати, об истории. Есть среди покупателей такие люди, которым не важно само искусство. Нужна история. Они купят кирпич, если их убедить, что на нем есть капля крови президента Кеннеди. Или картину русского художника-диссидента, замученного в застенках КГБ. Или творение другого русского, якобы потомка Великого князя.

Но все же большинство наших художников стоят насмерть за Высокое Искусство. Стоят, потому что за ними Москва. Потому что у них нет другого выхода. Не идти же опять в дворники и сторожа. Пусть и в Париже.