Сказки Булонского леса

Спросите туриста, познавшего трехдневное счастье встречи с Парижем, или умудренного опытом эмигранта - что ему больше всего запомнилось в этом дивном городе. Вряд ли в перечислении достопримечательностей вы услышите название Булонского леса.

О вреде путеводителей

"Территория леса составляет 1.834 га", - прочитала я в путеводителе и решила: "Я что-то путаю с переводом, это, наверное, год основания". Проверила, и оказалось точно, 1.834 гектара, но не просто леса, а сказочной небывалой страны со своими замками и крепостными стенами, озерами, ручьями, с маленькими водопадами, холмами и опушками.

Маленькое гордое государство, вроде Сан-Марино. Беседки и павильоны. Зимний сад с оранжереей. На юге - ипподром и уходящие в чащу тропинки для прогулок на лошадях. Парк, разбитый специально для детей. Клумбы с розами. Городок аттракционов. И по всему этому сказочному пространству бегает паровозик с семейкой вагончиков для детей. Получалось, что в Булонском лесу можно родиться (тут есть свой госпиталь), жить (имеются гостиница и кемпинги), учиться (открыты школа и детский интернат). Развлекаться тоже можно, не выходя из леса - по всей территории разбросаны рестораны, спортивные площадки и теннисные корты. Также есть "тир по голубям" - не указано, по живым или нарисованным. Для любителей искусства - два музея.

В исторической справке путеводителя встречались громкие имена вроде Марии-Антуанетты или Людовиков всех порядковых номеров, которые что-то постоянно в лесу предпринимали. Французские короли благоустраивали его с заботливостью московских дачников. По их приказам тут все время то строили, то ломали, то насаждали, то выкорчевывали. Объявляли открытие леса для широкой публики и одновременно оглашали приказ о строгом наказании за нарушения общественного порядка. Большое озеро по царственному хотению было перенесено в другое место, потому что лежало как раз на пути строящегося променада. Что значит "перенесено"? По королевскому велению естественный водоем был осушен, затем в другом месте был вырыт и наполнен водой искусственный водоем такой же формы. Каменные горы в паре десятков километров от леса были срыты и перенесены сюда. Такая она была, абсолютная монархия, двигала горами и морями. Значит, не только у нас реки вспять поворачивали.

У леса свои легенды. Путеводитель рассказывает о драме, случившейся в XIV веке. Король Филипп Красивый был большим любителем романсов и вызвал к себе из провинции лучшего трубадура Арнольда Кателана. Трубадур вез с собой ларец с подарками. Чтобы оградить его от нападения разбойников, король выслал капитана своей гвардии. Филипп особенно подчеркнул ответственность миссии капитана, потому что тот будет охранять нечто ценное. Но капитан сделал свои выводы из приказа и вместо того, чтобы защищать бедного трубадура, убил его, полагая, что ларец содержит золото. Увы, там были только любимые королевские духи. Злодеяние осталось бы не раскрытым, если бы капитан не решил воспользоваться добычей. Король немедленно узнал запах. На следствии капитан сознался в убийстве и был сожжен заживо. В назидание и память об этом злодеянии в Булонском лесу был воздвигнут монумент - каменная пирамида. Видимо, как символ иерархии и порядка, который никому не позволено нарушать...

"Куда поедем?" - спросил меня знакомый Франсуа, когда мы однажды отправились на прогулку. "В Булонский лес", - сказала я. Мы поехали. Было начало вечера - около пяти часов. Голубые холодноватые сумерки придавали вечеру таинственный оттенок. Мы смотрели на Париж сквозь холодное стекло этих сумерек, как дети через бутылочное стекло. Бог знает что я надеялась увидеть там, в этом лесу.

Мы объехали лес. С одной стороны в него врезались рестораны и старинные здания. Они были красивыми, но обычными для архитектурного ансамбля Парижа. Вдоль дороги со стороны леса по обочинам стояли машины и валялся мусор - пустые жестянки из-под пива и газеты. Прогуливалась публика. Киоскеры расхваливали свой товар. К фонтанчику питьевой воды тянулась очередь с пустыми пластмассовыми бутылками. Из ресторана неслась арабская музыка и пахло восточными специями. Это был обычный парк, только "fabrique en France". Велосипедисты шуршали мимо, с плейерами в ушах. Скакали собаки всех мастей. Бегали любители спортивных фигур. Таинственности не было ни в чем. Даже прогулка в чащу не дала ничего интересного. Жизнь в лесу кипела, как в муравейнике. Видимо, поэтому во время прогулки мы не встретили ни одного лесного животного. И припасенные для белок орехи съели сами. С большим огорчением.

Не читайте путеводителей.

В голубые дали

Как-то в разговоре с подругой Милой я вспомнила бальзаковский роман "Блеск и нищета куртизанок", в частности судьбу куртизанки Н. Она была вынуждена прятаться от преследований и могла прогуливаться только тайно, в сумерках, в Булонском лесу. Там ее белый хрупкий силуэт увидел граф и влюбился насмерть, долго искал, сулил неслыханные деньги тому, кто поможет найти таинственную возлюбленную...

Я плохо помнила сюжет и забыла имена. Собственно, я и не читала романа. Но французское телевидение еще в застойное время по программе культурного обмена прислало нам многосерийную экранизацию, дабы познакомить широкого российского зрителя с бальзаковским наследием и французской культурной жизнью. Цензура пропустила фильм беспрепятственно, поскольку, видимо, по мнению идеологов застоя, фильм полностью разоблачал загнивающий мир аристократии и бедность этой культуры. Герои маялись от придуманных страстей и патологических желаний и реализовали их извращенчески. Впечатление и реакция у советского народа, казалось бы, должны были быть однозначны. Но помнится, вся страна с замиранием сердца смотрела, как после прогулки по Булонскому лесу граф бредил дивным белым образом. Мила была потрясена рассказом. Она начала меня умолять погулять по тому же маршруту. Где нашел один, там найдет и другой.

"Учти, роман окончился очень плохо", - подчеркнула я, - "Героиня покончила жизнь самоубийством. Лучше вдохновляйся другими поэтическими источниками". Все уговоры были тщетны, Мила грезила Булонью.

Мы в ответе за тех, кому подали безумные идеи. Поэтому, проклиная свою нездоровую тягу к цитатам, я отправилась с подругой в Булонский лес. Мила полностью подготовилась к прогулке - надела белое платье. Я чувствовала себя старозаветной маменькой с дочерью-невестой на выданье. Мы прохаживались по краю прудов, в которых плавали утки, и все это было очень похоже на пейзажи Измайловского парка. На лавочках и на траве сидели семьи, выехавшие в Булонский лес "на природу". Бегали дети.

Мила нервно поглядывала по сторонам. Таинственной романтики, которая, по ее мнению, должна была сопровождать роковой поворот ее судьбы, не было и в помине. "Булонский лес очень разный", - сказала она вдруг. - "Аристократический, спортивный, ресторанный, пикниковый, бродяжный, детский, музейный. Смотря с какой стороны подъедешь. Пойдем в дремучий". И мы углубились в чащу.

Метров через пятьсот, когда лес перестал напоминать парк, впереди вдруг замаячили две мужские фигуры. Мила напряглась и попыталась быть как можно более естественной, что еще больше выдавало ее напряжение. Чем больше мы сближались, тем больше проявлялось в мужчинах что-то странное. Когда же мы поравнялись с ними, стало очевидно, что перед нами два представителя сексуальных меньшинств со всеми своими яркими признаками - в одежде, поведении и выражении лиц. Они шли, обнявшись, и пару раз поцеловались, не обращая внимания на нас. От этого зрелища настроение у Милы упало, и мы отправились домой. А по дороге нам встретился знакомый, который, выслушав нашу историю, удивился: "Вы не первый день в Париже и до сих пор не знаете, что в чаще Булонского леса встречаются "голубые", а местные рестораны любит посещать мафия?". Оказалось, что это общеизвестный факт, о котором путеводитель умалчивал.

Возвращение к природе

Как-то осенью у знакомых мне встретился восьмидесятилетний француз. Едва познакомившись со мной, он захотел брать уроки русского языка. Возраста он был самого преклонного, можно сказать, отходного в мир иной. И мне, откровенно говоря, его мотивы были непонятны. Размышляя над этим, я вспомнила исторический анекдот:

Вольтер был как-то в гостях у прусского короля Фридриха и в разговоре, не скрывая своей неприязни к немецкому, сказал, что язык этот настолько груб и резок, что, видимо, Бог, изгоняя Адама и Еву из рая, говорил именно по-немецки. Фридрих ответил, что в таком случае змей искушал Еву наверняка по-французски.

Следуя этой лингвистической раскладке: в раю говорят по-немецки, в аду по-французски, - можно было логически вывести, что в чистилище общаются по-русски. И старик, решила я, видимо, готовится к пребыванию в этой загробной области.

Мы договорились о первом уроке. Он встретил меня, посадил в свой "рено". Замелькали парижские переулки, мы въехали в Булонский лес - в ту его благообразную часть, где взоры услаждают искусственные водопадики. Старик остановил машину и кивнул головой вперед:

- Я дарю вам это!

- Водопад?! - удивилась я.

Старик сделал рукой величественный жест, указывая на все в округе.

- Весь мир? - еще больше удивилась я и снова промахнулась. Со свойственной французу экономией он дарил мне только Булонский лес. В поэтическом смысле, разумеется, потому что эта парижская достопримечательность принадлежит мэрии. А в фигуральном смысле лес был, наверно, уже тысячи раз подарен. Это оптимальный способ произвести впечатление на даму. Эффектно и бесплатно.

Правда, у меня мелькнула мысль, что старик все же может быть тайным обладателем этого места и теперь в припадке маразма действительно дарит мне его. Получить 1.834 гектара неопрятного лесопарка, нафаршированного собачками, спортсменами, устроителями пикников, сумасшедшими старухами, мафией, наркоманами, бродягами и педерастами - причем за все это я должна была бы платить огромный налог, как за владение частной собственностью...

Нет, было бы большим несчастьем, если бы подарок оказался реальным.

Ответным жестом я подарила ему Марьину рощу, от российской щедрой души добавив еще сибирскую тайгу. Старик присовокупил к своему дару Париж с ближайшими провинциями и Канарские острова. Я было преподнесла ему Северный Кавказ и Сахалин, но потом, чувствуя климатическую неравноценность обмена, прибавила еще и Кубу. Мы бросались географическими названиями, как дети фишками лото. Вокруг нас с деревьев сыпались золотые листья. И вдруг я поняла, что такое для него Булонский лес...

В древнем мире стимулом называли палку с острым концом, которым побуждали домашнее животное к движению. Для человека стимул - это укол его честолюбию и желаниям. В Париже для каждого человека есть свой стимул - афиша, где престижно видеть свое имя, реклама товаров, которые хочется купить; магазины, роскошные фасады домов, витрины хороших ресторанов. В молодости и в зрелые годы все это волнует. В старости же приманки молодости смешны. Мне стало ясно, что мой старик просто хочет снова превратиться в мальчишку, поэтому его и тянет брать уроки.

Париж приучает к красоте, но скоро приедается, как приторный торт. Видимо, этим и объясняется тяга пожилых горожан к Булонскому лесу, к истинной красоте природы. К миру, куда они скоро уйдут навсегда и растворятся без остатка.