Дом, где живет ветер

Простор врывается в легкие, наполняет все тело невесомостью, отрывает от земли. Делаешь последнее усилие - и уже вверх, вверх. Паришь, расправляя руки-крыдья, взмываешь сквозь тугие струи невероятно прозраяного воздуха. Все выше, выше. Подо мной стремительно уменьшается скалистый остров в жемчужном ожерелье прибоя с бело-синими пятнами деревень и зелеными мазками виноградников. В ушах еле слышно звенит тонкий колокольчик: "дилинь-дилинь дилинь-дилииь, Санторини, Санторини..." Стук в дверь. Еще не спустившись с небес, машинально двигаюсь и открываю, "Ваш багаж, мэм", - неуверенно, как бы извиняясь за вторжение, произносит загорелый грек с белыми, как морская пена, зубами.

Я на Санторини, острове в Эгейском море. Я только что вошла в свой новый дом на ближайшие несколько дней, и мне становится невыразимо, . непередаваемо грустно, потому что скоро приедтся отсюда уехать.

Как только я оказалась на Санторини, я полюбила этот маленький греческий островов огромной и честной любовью. Точнее, я поделилась с ним своей первой любовью, которая целиком и безраздельно отдана Крыму. Отломила маленький кусочек своей первой любви и подарила его Санторини. Кусочек моментально разросся до масштабов самого острова, а может быть, и больше, вплоть до таинственного потухшего вулкана далеко в море, который украшает мой новый вид из окна. Я чувствую себя здесь как дома. Мне все знакомо. Красивейшие виды, открывающиеся практически отовсюду, бескрайние, сине-голубые пространства, растворяющиеся в молочной белизне горизонта. Прозрачный воздух, плавные, пьянящие воздушные струи, в которых словно плывешь, легкие облака, непрерывно меняющие акварель неба, оживающие по ночам звезды, спускающиеся так низко, что можно погладить их бархатистые спинки. Сплетение мифов и реальности, гармония природы и рукотворной красоты, бесконечная синева моря и узкие черные полоски песчаных пляжей - это мой Санторини. Мой дом здесь называется "Дом Ветров" - это один из пяти домов, которые все вместе именуются "Коллекция Цитуроса" (Tsitouros Collection). И это действительно самая настоящая коллекция прекрасных произведений искусства, в которую превратилась, благодаря усилиям Димитриса Цитуроса известного дизайнера и коллекционера, - маленькая греческая деревушка Фиростефани, прилепившаяся к скалам острова высоко над морем, гостями этого маленького отеля были многие знаменитости. Среди них друзья Димитриса - Джанни Версаче и Франке Москино. Каждый дом носит свое имя: "Дом Моря", "Дом Портретов", "Дом Фарфора", "Дом Нуреева", а, конечно, мой "Дом Ветров". Может показаться, что дома наполнены предметами, вещами, мебелью, картинами, рисунками и прочим, прочим. можно подробно описывать древние амфоры со следами ракушек, византийские иконы, венецианские светильники, фарфоровые тарелки, французские гравюры... На самом деле дома буквально сотканы из фантазий, гоциаций, маленьких и больших воплощений мыслей и чувств их создателя. "Дом Моря" приветствует вас широкой пенной волной, несущей к вашим ногам морские сокровища: старинный морской сундук, керамическую рыбину работы Пикассо (чего совсем не ожидаешь), морские карты, осколки амфор и русскую икону св. Николая - покровителя моряков. "Дом Портретов" уносит в прошлое, откуда смотрят на вас задумчивые лица со старинных полотен, лорд Байрон и Тереза Макри - эхо былой любви, грусть расставаний и восторг встреч. Бронза канделябров отражается в зеркалах в золоченых рамах, и в бесшумном танце кружатся воспоминания беспечной молодости прошлого века. "Дом Фарфора" - это продолжение бело-голубого настроения Санторини в коллекции фарфора знаменитых заводов Minton и Royal Copenhagen. Другая не менее интересная коллекция - предметы старинной мебели разных эпох и стилей, которые мирно сосуществуют в теплом лимонном цвете стен, разрываемом в оконных проемах пронзительной лазурью Эгейского моря. Самый воздушный, самый летящий и невесомый, словно болеро, застывший в долгом прыжке, - это "Дом Нуреева". Выше всех остальных домов, с просторной открытой верандой, срывающейся в лазурную даль, он будто специально создан для влюбленных. Веранда - это настоящее сокровище. По вечерам здесь разыгрывается грандиознейшее представление знаменитые закаты Санторини, красивее, умопомрачительнее, неописуемее которых нет нигде. На стенах дома - коллекция рисунков, изображающих Рудольфа Нуреева во время его афинских гастролей. И, конечно, мой дом, таинственный "Дом Ветров". Почему таинственный? Потому что здесь живет ветер. Утром он шаловлив и нежен, как ребенок. Врывается с морской свежестью в распахнутое окно, гладит по щеке, путает волосы, проносится по комнатам со сводчатыми потолками, окрашивая все вокруг в прозрачно-голубые тона, замирает на секунду в гостиной, столкнувшись с забавным херувимом, усевшимся на старинной венецианской масляной лампе, срывается снова, чтобы, хлопнув дверью, вернуться опять и требовать игры, движения. Выманив меня из дома, он летит вперед, поджидает меня на узких улочках Фиры, кружит пыль на камнях древнего города, в руинах которого притаилось время, раздувает мое платье на черных песчаных пляжах острова, отнимает полотенце и, наконец устав, ложится рядом понежиться на солнце, лишь изредка трогая прядь волос. Вечером он меняется, кажется, грустит, свернувшись у меня в комнате на мраморе античной колонны, приспособленной под столик. Поет о чем-то, сначала тихонько, потом резко вскрикнет и держит высокую ноту, пока не успокоится. Ночью вдруг просыпается, пытается забраться ко мне под одеяло, шепчет на ухо о том, что одинок, рассказывает запутанные истории своей бесконечной жизни. Сначала слушаю, потом засыпаю, убаюканная монотонной мелодией, Завтра нужно встать рано утром, часов в шесть или чуть раньше, когда крыши церквушек еще не выкрасились синим и еще дремлют местные коты с забавными колокольчиками на ошейниках, выйти на балкон и, завернувшись в одеяло, смотреть, как из темного, бесформенного пространства рождается мир потрясающей красоты. Медленно пробуждаются скалы - вычерчиваются из блуждающих предрассветных теней. Оживают дома и церкви. Наполняется красками и звуками Фиростефани, а вместе с ней и коллекции г-на Цитуроса. Пробуждается прекрасный остров, и имя его пением звонкого колокольчика разносится над волнами Эгейского моря - "Санторини, Санторини, Санторини".