Доброе утро, Гонконг!

Бросив сумки в номере отеля, включаю телевизор. Не то чтобы за время перелета из Москвы я успел соскучиться по "ящику", но пробежаться по каналам, заглянуть в зеркало страны – святое дело. Тем более, что скоро уже 10 лет как это исчезающая страна. В 1997 году Гонконг был официально возвращен Китаю. Но пока в нем не растворился.

К историческому событию долго готовились. Вернуть бывшую колонию Великобритания обязалась еще в 1984-м. Но поэтапно, шаг за шагом: британского губернатора сменяет местный кадр (одобренный Пекином), потом то, потом сё... Словом, спите спокойно, жители Гонконга, в Китае вы проснетесь еще нескоро.

Но иногда сказка сказывается дольше, чем дело делается. Чувство временности прекрасной эпохи только подстегивало хватких островитян. Недаром сингапурский премьер Ли Кван Ю заманивал их к себе – как закваску для бизнеса.

Гонконгские интеллектуалы, мрачнея, перечитывали роман "1984" Джорджа Оруэлла. Массы, далекие от антиутопий, тоже встрепенулись: половина населения острова – беженцы из коммунистического Китая и их потомки. Правда, тогдашний лидер КНР Дэн Сяопин обещал не трогать капиталистические вольности еще 50 лет – до 2047 года. Одна страна – две системы. Китайцы умеют чеканить лозунги. "Пусть расцветают сто цветов" звучало не хуже, но поверившие словам Мао и принявшиеся критиковать власть очутились в назначенный срок в сельской глуши на "перевоспитании". Решив не испытывать судьбу, десятки тысяч человек, в основном состоятельных, из Гонконга уехали. Это немного при почти семимиллионном населении.

Похожая ситуация с полуостровом Макао. Португальцы с 1966 года пытались отдать колонию, Пекин не брал: через Макао было удобно торговать с Западом. От Гонконга до Макао – всего часа два на пароме. Таксист, который вез меня от пристани, сказал, что ждет, не дождется настоящего китайского порядка. "Будет лучше?" – "Да! Все налоги от наших казино останутся у нас!"

Прагматизму соотечественников учил древний мудрец Конфуций. И хорошо учил.

На телеэкране сменяются субтитры-иероглифы. Кантонский диалект, на котором говорят в Гонконге, отличается от официального языка КНР. Стоит ли удивляться, что остров, известный миру как Гонконг, на самом деле – Сянган, если самим островным и материковым китайцам нужен переводчик. Можно рисовать иероглифы рукой в воздухе, но это не всегда помогает. Кое-кто и вовсе называет себя китайцем Гонконга. Это для нас китаец – термин, а они разные. Из разных миров.

Телерепортаж из Пекина: усердный крестьянин вырастил большую, важную для народного хозяйства свинью. Не зодиакальную, не из китайского гороскопа. Просто свинью. Но голос диктора дрожит от волнения, если я правильно считываю эмоции. Традиции передачи "Сельский час" живы, они в надежных руках.

Новости с Тайваня – сплошь протесты и криминальная хроника. Бегают, кричат, приковывают себя наручниками к ограде. Полицейские чины, один другого толще, это с раздражением комментируют. Нервная какая-то жизнь, с надрывом.

Особенно на фоне благополучия, переполняющего телеэфир Гонконга. Хорошенькие ведущие, певческие конкурсы, реклама модных брендов. Тут свиньям-рекордсменкам места нет. Вот только морозы под Новый год грянули не гламурные совсем: +11°С. Власти оперативно наладили доставку бесплатных ушанок пожилым людям. Надев их и став похожими на пленных японцев в лагере под Иркутском, старики явно жалуются на то, что мир меняется к худшему.

Он маленький, этот остров. Я это ощущаю физически. На сайте отеля мой номер смотрелся отлично. В "реале" оказался, мягко говоря, тесноват. Обычное дело при заказе через интернет, но пара дополнительных квадратных метров точно не помешала бы.

Местные тесноты не замечают. Привыкли, что остров занят лесистыми горами, а люди теснятся на узкой полоске берега. Самый впечатляющий экспонат в Музее истории Гонконга – домик переселенцев с материка. Немногим больше "купеческого" шифоньера, стоявшего в доме моей бабушки. Называя вещи своими именами, – просто высокий ящик. В ХIХ веке в нем жила семья.

Потом берег стали наращивать, высыпая в море мегатонны земли. Площадь острова увеличивалась рывками. Стали подсыпать землицу и в Коулуне – по ту сторону пролива. Хотя это уже материк – там, за Новыми территориями, лежит Большой Китай. Ему тоже тесно.

В этих условиях решение производить пространство кажется лучшим из всех, что могут прийти в голову. Поддерживая такой ход мыслей, англичане напоследок преподнесли подарок: от нашего острова – вашему. Знаменитый архитектор Норман Фостер построил новый международный аэропорт Гонконга. Тоже насыпной. С сушей его соединяет мост с самым длинным в мире железнодорожным пролетом. Когда едешь по нему на поезде-экспрессе, закрадывается мысль о заговоре: а не замыслил ли кое-кто у нас наверху сделать из Москвы Гонконг? Уж очень яркий пример. Соблазнительный.

В спинки кресел экспресса встроены мониторы. Четыре программы демонстрируют достижения Гонконга. Поскольку турист на остров уже зазван, будем считать это не рекламой, а наглядной агитацией. Представляю, как визитеры из московской мэрии увидали все эти чудеса XXI века и уязвлены были в самое сердце, и поклялись себе построить такое же – и небоскребы не хуже, чем в Нью-Йорке, и кварталы аккуратных 40-этажек, заставляющие заподозрить, что на острове сумели решить проблему жилья, доступного для всех. Земля, как вы понимаете, чудовищно дорогая, но половина населения Гонконга живет в субсидируемых властями домах.

А метро – самое прогрессивное в мире? В Токио не увидишь такого торжества хайтека. В вагонах на алюминиевых скамьях сидят школьницы – форменные пиджачки, гольфы – болтают по мобильнику, что-то жуют, несмотря на строгий запрет. Без комплексов. Совсем как наши.

Сорить, плевать, бросать окурки – эти преступления против чистоты караются штрафами в сотни долларов. Видимо, по-другому нельзя, рукотворный мирок просто утонет в мусоре. А он процветает, как какая-нибудь Швейцария, о которой один мой приятель рассказывал страшное. Он там опрометчиво выбросил обрывки письма в бак для пустых бутылок. Соседи сложили пазл, прочли имя получателя и донесли в полицию. Только своевременное возвращение в состав КНР спасает Гонконг от таких гигиенических крайностей.

Но вот что важно: оказывается, для процветания не обязательно иметь запасы нефти и газа. Достаточно просто работать не покладая рук. Отстроить самый большой в мире грузовой порт. На морских грузоперевозках экономика Гонконга в 1970-х и взошла, как на дрожжах. Не на природных ресурсах однако, те давно исчерпаны. Рано или поздно такое будущее ждет весь мир. И, как выясняется, жить можно. Если понять свою роль и выбрать правильную стратегию.

А где же тот Гонконг, о котором мы читали и мечтали в детстве? Старый, экзотический и, не в обиду будет сказано китайцам, колониальный? Его следы сохраняются. От старого полицейского участка под боком у рынка Стенли-Маркет до мелочей в классическом гонконгском стиле 1920-х. Ими торгуют по соседству, в лавке Old Hong Kong. Вещи по сути европейские, но все – от мебели до старомодного телефона – с явным китайским акцентом. Идея чужая, исполнение свое. Обычные круглые очки превращаются в предмет, который просто невозможно водрузить на нос европейцу – будет смешно. Но великие копиисты не смеялись, а настойчиво воспроизводили образцы. Вот увидите – когда-нибудь их упорство приведет к тому, что копии будут не хуже оригиналов. И уж наверняка дешевле.

Торговля – давно найденный смысл жизни Гонконга, его предназначение. Но магазины района Сентрал и бутики, заполнившие аркады небоскребов, ничем не отличаются от парижских и миланских. Этого добра и в Москве хватает. Настоящий Гонконг – это шумные рынки Коулуна. Они тянутся вдоль улиц, поражая количеством и непредсказуемым ассортиментом товаров. Отчеканенные неделю назад старинные монеты с квадратной дыркой, китайские компасы всех видов и размеров, нефритовые печати, подушки, обувь, бинокли, игрушки... Вот стойка с сумками. На некоторых бирка No name. Тонкий маркетинговый ход должен убедить вас, что рядом висят настоящие Diesel и Burberry. Только круглый идиот в это поверит, но западные туристы раскупают дешевый товар. И явное нарушение прав производителя их не смущает. А еще попрекают нас Горбушкой!

Если китайцы не торгуют, они вас кормят. Кухня здесь, как и диалект, кантонская. Ее гордость – ласточкины гнезда. Увы, суп из них обидно похож на жидкую подсоленную манку. Знал бы я это в детстве, когда зачитывался книгами о далеких странах и южных морях...

Из жителей Гонконга в лицо я знаю двоих – типа, который каждый день предлагает мне фальшивый "Роллекс", и Джеки Чана. Ладони главного китайца Голливуда впечатаны в бетон набережной Коулуна. Рядом в витрине магазина спортивной одежды улыбается сам Джеки, вырезанный из картона. Сеть этих магазинов принадлежит ему. Он вообще много чем владеет в Гонконге – от дома, перестроенного из закрывшейся фабрики, до коллекции вин, составившей бы честь иным французским шато. Господин Чан ловок не только руками-ногами махать.

А что у нашей актерской молодежи – конечности не на месте? Почему ни один до сих пор не покорил Голливуд? Почему и тут Гонконг нас опередил? Обидно. И непонятно. Неужели потому, что вкалывает больше нас?