Чудесландия

Темнее всего было часа в два ночи — примерно как ранним летним вечером в средних широтах. Теряет, кстати, смысл название “ночной клуб”. И вовсе обессмысливается в полугодовую полярную ночь: все клубы ночные. Однако будь то зима или лето, национальный ритуал — по пятничным и субботним вечерам крепко выпивать — соблюдается. Молодежь до утра гуляет в барах, придерживаясь протестантски разумной тактики: изрядно выпить дома, на ход ноги, а в баре уже лакировать пивком. Оно там стоит от 9 долларов за пол-литровую кружку, бокал ординарного чилийского вина — от 12-ти.

О крепких напитках нечего и говорить, даже о местном бренневине — водке из картофеля, ароматизированной тмином. Цены — рублевские. При всем этом воскресным утром в половине шестого, проезжая в аэропорт через центр самой северной в мире столицы, видишь толпы парней и девушек сильно навеселе, выходящих из ночных клубов и рассаживающихся по такси. Об этом пророчески писалось в исландских сагах тысячелетней давности: “Вся дружина была пьяна”.

В Исландии все по-особому. Такой концентрации природных чудес на единицу площади вряд ли где встретишь. Подчеркиваю: не красот, а именно чудес.

Красот тоже полно, взять хоть прихотливо изрезанные прибрежные скалы или бешеное обилие и разнообразие водопадов. Невысокий и длинный “горизонтальный” Барнафосс. Стройный 62-метровый Скогафосс на фоне пушистых от зеленого мха скал. Упрятанный в ущелье Годафосс — водопад богов, куда с принятием христианства сбрасывали языческих идолов, как Владимир своих в Днепр. Самый знаменитый в стране двухъярусный Гулфосс, над которым всегда стоит радуга. Свартифосс в обрамлении базальтовых пилястров — трудно поверить, что поработал не архитектор, потом понимаешь, что Архитектор.

Но трудно назвать красивой долину серных колодцев, а завороженного взгляда не оторвать. Склоны гор в тревожных белесо-рыжих разводах, клокотание кипящей жижи иссиня-серого цвета, резкий запах серы. Вот он — ад. Вход в него. Подальше — блекло-голубые озерца с опаловыми берегами: эти уже остыли, вход закрыт.

Хрусталик, натренированный средиземноморскими пейзажами, с трудом преломляет зрелище вулканической лавы, поля которой в Исландии всюду — 11 процентов территории страны покрыты лавой. Гектары триллера. Наглядный пример диалектического перехода количества в качество: ужас, доведенный до красоты. Тут и сложившийся непонятным образом целый город причудливых строений — Черные замки. И недавняя, из извержений ХХ века, угольно-черная лава. И более ранняя, покрытая зеленоватым мхом, — словно километрами выложили цветные профитроли. Самая впечатляющая — Лава Берсерков — названа так не зря: кажется, эти каменные заросли могут пройти только бойцы викинговского спецназа, впадавшие в самозабвенный раж, не чувствительные к боли, которые творили в бою богатырские чудеса, а потом до них сутками было не добудиться. До сих пор неясно, чем так заводились берсерки: то ли гипнотическим внушением, то ли мухоморами.

На озере Миватн главные диковины — псевдократеры. Холмы как холмы, но с выемкой — от двух до трехсот метров в диаметре, при этом никакие не вулканы. Со всего мира съезжаются на них посмотреть. Но вдруг туристы дружно отворачиваются, изумленно глазея на проходящее стадо: коровы в лифчиках. Вымя так тяжелеет от молока, что коровам ходить трудно, вот их и нарядили в бюстгалтеры.