По чашечке эфиопского

Еда была восхитительной: воробьи на гриле и жареные бараньи мозги. И кальян с яблочным табаком между ними (в Иордании принято курить во время еды, а не после). Разумеется, все это среди вьющихся растений в благоухающем саду с журчащим фонтаном. Но не только восточная роскошь бросается в глаза в столице Иордании.

Хотя Амман считается сравнительно безопасным городом, на улицах полно армейских патрулей, а перед дверями элегантных отелей выстроены бетонные заграждения, которые по идее должны остановить террориста-самоубийцу, если тот попытается на заминированном грузовике прорваться в фойе. Хотя обычные иорданские водители, на мой взгляд, гораздо опаснее.

Я отказалась от услуг гида, мне было интереснее одной побродить по центру и пообщаться с людьми без посредника. И везде я встречала только самый радушный прием — возможно, потому, что я расспрашивала о еде, а эта тема близка сердцу любого арабского мужчины. Торговец орехами дал мне попробовать миндаля и фисташек, чуть подальше меня угостили стаканом тамариндового сока и куском “кнафе” — сладкой смеси свежего сыра и тертых фисташек, которую выпекают на больших круглых противнях. И, наконец, прямо предложили “фуль-мудаммас” — рагу из фасоли со свежей мятой и кусочками чеснока. Полную миску, прямо из котла — вот это называется гостеприимство!

А вечером того же дня — это был четверг — я наблюдала, как состоятельные иорданцы занимаются шопингом в одном из модных районов города. Садилось солнце, только что прокричал муэдзин, но, казалось, вся эта оживленная и нарядная толпа озабочена только тем, чтобы накупить побольше лакомств на выходные. В кондитерской Рукена Альшама, где сладости продают в перевязанных лентами нарядных подарочных коробочках, стояли очереди. Через дорогу, в небольшой чайной лавке, торговля шла не менее оживленно. Когда я с видом знатока поинтересовалась, откуда родом этот кофе (я слышала, что лучший привозят из Йемена), мне сказали, что Йемен — это вчерашний день: для приготовления бедуинского кофе, который подают в крошечных чашечках без сахара, лучшим сортом считается эфиопский.

На следующее утро я посетила рынок аль-Махатта, что-то вроде лондонского Портобелло Роуд. Рядом с украшениями изумительной работы, расписанным вручную фарфором, древностями подозрительного происхождения и сомнительными произведениями искусства имелись, конечно же, и палатки со снедью. На часах было 10.30, и у женщины, которая разогревала на железной сковороде тонкий лаваш, а потом заворачивала в него домашний творог лябнэ и сушеный заатар — местный вид тимьяна, — уже было полно покупателей.

Кажется, куда бы я ни пошла в Аммане, везде встречала жующих людей. Офисный люд, перекусывающий на скорую руку узорчатым хлебом-манкушем с тем же заатаром, или торговцы из ювелирных лавок в центре, поедающие свой фалафель, и завсегдатаи знаменитого кафе Hashem's, где можно купить хумус даже в четыре часа утра. И, наконец, полицейские у римского амфитеатра, жующие яркие маринованные овощи с оливками и хлебом, лениво поглядывая на туристов.

Нет-нет, я понимаю, в Иорданию ездят не только ради еды. Толпы туристов устремляются в Петру, в римский город Джераш или любуются византийскими мозаиками в церкви на горе Небо, с которой по преданию Моисей смотрел на Землю обетованную. Но лично я езжу в Иорданию потому, что здесь люди знают толк в радушии и угощении, а обходительные торговцы и владельцы ресторанов помогут вам узнать страну лучше любого экскурсовода.