Пусть будет то, чего быть не может!

То, что в Черногории в последние годы мало кто бывал, вполне понятно. Хотя ее территория непосредственно югославской войной не была затронута, она, составляя вместе с Сербией то, что осталось от Югославии, находилась в международной блокаде. Туда было почти невозможно въехать. Теперь, к счастью, война закончилась, санкции сняты и снова можно посетить эту загадочную, почти таинственную страну, расположенную не в Гималаях или в Океании, а рядом с Италией, в трех часах лета от Москвы. Нелогичная фраза, вынесенная в заголовок - национальный лозунг черногорцев, выдвинутый главным их героем, князем Петром II Петровичем Негошем.

Я оказался в Черногории летом 94 года и с тех пор мечтаю вернуться. Хотя, предупреждаю заранее, страна "на любителя".

Сперва немного истории. Без нее Черногорию, Црну Гору, Монтенегро понять еще труднее. Во II веке до Р.Х. она вошла в состав римской провинции Далмации. Потом принадлежала Византии. В XI веке здесь образовалось государство Зета. Затем за его прибрежную часть спорили венецианцы и турки. Черногорцы очень горды тем, что их страна - единственная часть Балкан, которая никогда полностью не подчинилась туркам. Впрочем, дело, пожалуй, в том, что она османам особо и не нужна была. Турки боролись за порты и бухты побережья. Дикое, бесплодное нагорье, где сидели эти горцы, их мало интересовало. А горцы - время от времени спускались вниз, грабили города, после чего их силой загоняли обратно. Будучи народом энергичным и мужественным, черногорцы не могли удовлетвориться эпизодическими стычками с османами, поэтому занялись весьма эффективной резней между собой. Но через некоторое время поняли, что если так пойдет и дальше, то легендарная черногорская храбрость и честь могут остаться без носителей.

Представители соперничавших кланов подумали-подумали и выбрали себе начальника. Правда, в отличие от русских, обошлись без иноземных князей, а нашли в собственной среде. В 1697 году началась династия князей-епископов Петровичей Негошей. Первым был Данило, за ним последовал его племянник - престол вообще передавался от дяди к племяннику. Удивительный способ правления иногда давал повод называть Черногорию "Православным Тибетом". Хотя, по-моему, это скорее "Православная Чечня".

Правивший в начале XIX века Петр I Петрович Негош делает первые шаги к европеизации. Его наследник Петр II путешествует в Россию, пишет стихи (его "Горский гнев" - для черногорцев нечто вроде "Божественной комедии", "Евгения Онегина" и "Гамлета" одновременно), переводит Пушкина, привозит первый в стране биллиард и борется с кровной местью. Следующий Негош, Данило I, снимает с себя епископский сан и становится первым мирским князем. Его преемник, Николай I, получает формальную независимость от турок, принимает титул царя; однако в 1915 году страну захватывают австрийцы, и царь эмигрирует. В 1918 Черногория входит в состав Югославии. Во время второй мировой войны страну оккупируют итальянцы. Теперь она - часть "малой Югославии".

Я туда попал довольно странным образом. В исторической столице Черногории, Цетинье, было организовано международное художественное Биеннале под весьма странным лозунгом - "Видеть в темноте". Придумано оно было Николаем Петровичем Негошем, наследником черногорского престола, скромным парижским архитектором мсье Николя Петровик. Переместившись с берегов Сены в черногорское орлиное гнездо, мсье Петровик становится князем Николаем. Почтение к Негошам у местных жителей в крови, и надо отдать должное князю-архитектору: психика у него крепкая, раздвоения личности не наблюдается.

Итак, я оказался одним из членов российской делегации на это самое Биеннале. Санкции ООН были еще в полной силе, и для поездки туда требовалось специальное разрешение этой организации. И путешествие было специальное. Сперва на военно-транспортном ЯКе, принадлежавшем компании "Пан-Украина" (пилоты в грязных майках, тренировочных штанах и шлепанцах, металлические лавки вдоль фюзеляжа, ведро вместо туалета) из Внукова через Киев в Скопле, Македония. Явно художники и журналисты для "Пан-Украины" были необычным грузом, похоже, тут чаще сталкивались с приднестровскими казаками. Потом - многочасовая поездка на автобусе через Македонию, Косово Поле, по горам и долинам, мимо многочисленных контрольно-пропускных пунктов, колючей проволоки и белых ООНовских танков. И обратно - таким же манером. Западных участников доставили более гуманным, прямым рейсом Swiss Air из Парижа в албанскую столицу Тирану, находящуюся совсем недалеко от Цетинье. Впрочем, у некоторых из них албанцы успели спереть чемоданы. А один американский художник русского происхождения так стремился в Черногорию, что проделал трехсуточное странствие по маршруту Нью-Йорк - Бухарест - Тимишоара - Белград - Цетинье...

Древняя столица "Православной Чечни" - место весьма странное и очаровательное. Формальной столицей страны, расположенной на 13812 кв. км гористой местности и имеющей население в полмиллиона человек, является Подгорица, бывший Титоград, расположенная в долине и представляющая собой унылое поселение вроде Химок-Ховрина. Но Цетинье остается сердцем Черногории. Находится он на нагорье, в 15 км от Адриатики, игрушечный городок - всего около 12 тысяч жителей. Четыре-пять улиц, множество кафе, платаны и грецкие орехи, несколько церквей, базар. Поражает немыслимое для такого городка количество больших и помпезных зданий. Дело в том, что после юридического обретения Черногорией независимости страна стала местом важных геополитических игр, здесь открыли посольства все большие страны. И построили для них здания. Кроме того, имеется царский дворец, довольно скромный, еще один дворец - "Плавый", то есть "Голубой Дворец", здание правительства - "Владин Дом", театр - "Зетин Дом", а также "Билярда" - здание, специально построенное Петром II для привезенного им на родину биллиарда.

Поскольку органов власти в Цетинье больше нет, то посольства и прочее используется под музеи и выставочные залы, а когда туристов почти не было, то не использовалось почти никак. В музее царского дворца можно полюбоваться на достаточно варварские церемониальные одежды, диковатую полувосточную, полуевропейскую мебель, портреты Негошей, ордена, которыми они были награждены, и совершенно невероятные маузеры и револьверы, сплошь облепленные чеканным серебром, жемчугом, бирюзой, хрусталем и яшмой. Для черногорцев, как для кавказцев, оружие было неотъемлемой частью быта, а имея страсть к красоте и блеску, они по возможности старались всячески украсить оружие. У царя возможность была.

В Билярде что-то вроде исторического музея, во Владином Доме - вроде этнографического. В Русском посольстве - Академия художеств. На время Биеннале все помещения превратили в выставочные залы - посетителей на все не хватило. Я не знаю, как обстояло дело с туризмом до войны и думаю, что сейчас он налаживается, но два года назад было почти пусто. До такой степени, что трудно было купить хоть какие-то туристские буклеты или книжки по истории страны. Единственное, что удалось обнаружить - пожелтевшие издания начала 70-х годов. С книгами в Цетинье вообще интересно. В городе два книжных магазина, но ни в том, ни в другом книгами, за исключением нескольких школьных учебников, не торгуют. Исключительно ластиками, кнопками и карандашами. Черногорцы страшно гордятся тем, что одними из первых - в 1494 году - напечатали кириллицей книгу, церковный "Октоих". Гордятся и тем, что потом свинцовый набор пришлось перелить в пули, дабы отстреливаться от басурман. Пули, понятное дело, назад не вернулись, так что до сих пор с книгопечатанием сплошь и рядом возникают сложности. При этом единственное промышленное предприятие, обнаруженное мной в городе, оказалось типографией.

Кроме того, в Цетинье имеется монастырь, центр местной духовной жизни и паломничеств. Он очень красив, но главной достопримечательностью его является уникальная реликвия - рука Св. Иоанна Крестителя, то есть именно та, которой он крестил Иисуса Христа. Раньше она находилась в Успенском соборе московского Кремля и попала в Цетинье после революции, с русскими эмигрантами. Хранится она в ковчеге в соборе, и если собирается группа посетителей человек в пять, то священник - а часто и сам местный митрополит - вынимает ее из покровов и благословляет пришедших.

Имеется еще один туристский экспонат, другой эпохи и направленности. Сперва я даже не понял, что это такое: стеклянный павильон метров десять на десять, внутри которого какие-то серые нагромождения, бугры и углубления. К тому же стекла были довольно пыльными. Присмотревшись, я увидел подробнейшую - с отдельными домиками и деревьями - рельефную карту Черногории. Как выяснилось, сделали ее австрийцы, просидевшие здесь всю первую мировую войну. Зачем - не совсем ясно. Возможно, им просто нечем было заняться.

А вообще крошечный Цетинье, несмотря на некоторые бытовые неудобства (существовавшие, во всяком случае, два года назад) - очень приятный и располагающий к себе городок. Даже в летнюю жару благодаря горному климату здесь прохладно. Вокруг - замечательные величественные пейзажи, синеющие цепи гор, подковой охватывающие "Цетиньеское Поле". Над всеми царит гора Ловчен, на которой в 60-е годы был построен титанический, просто-таки египетский монумент - мавзолей Петра II Негоша. Море совсем рядом, полчаса езды по живописной горной дороге. Под боком и огромное Шкадарское озеро, где проходит граница с Албанией.

Жизнь в городке тихая и полудеревенская. Днем она концентрируется в "кафанах", коих великое, непонятное для столь маленького поселения множество. В них часами просиживают усатые господа, потягивая кофе с ледяной минеральной водой, иногда пропускают рюмочку ракии - виноградной водки - или стаканчик вина. Курят сигареты, обсуждают футбольные и политические новости, играют в шахматы или карты. Смотрят на прохожих, здороваются - здесь все всех знают. На базаре - множество овощей и фруктов, бараньи туши, копченые и вяленые окорока. Хотя турецкое, восточное влияние здесь и чувствуется, но гвалта и навязчивости нет и в помине. На боковых улочках, в тени платанов, на вынесенных из дома стульях сидят старики.

А вечером, с семи до десяти, начинается время молодежи, которой немало. Юноши и девушки высыпают на главную улицу, называемую на итальянский манер "корсо". И начинают ходить парочками (девушка с девушкой, молодой человек с молодым человеком) туда - обратно, причем очень быстро. Торопиться им явно некуда, да и вся улица - всего несколько сот метров. Тут видишь, насколько строги и патриархальны нравы. Девицы одеты очень "sexy", ничем не уступят юным римлянкам или венецианкам. Парни тоже - на отбор. Вообще, надо сказать, что черногорцы в массе красивый народ, такое впечатление, что была проведена специальная селекционная работа. Но парочки эти, пробегая мимо друг друга, ни в коем случае не допускают прикосновений и даже не вступают в разговор. Только обмениваются беглыми, но очень многозначительными взглядами. Семья для черногорца - святое. Подмоченную репутацию исправить крайне трудно. Здесь все вс знают.

Закончив беготню по корсо, часть молодежи, видимо, наиболее продвинутая и финансово обеспеченная, расползается по нескольким "молодежным" кафанам с поп- и рок-музыкой. Обычно же по радио и на кассетах здесь играют местный, сербский поп, отличающийся от нашего отечественного только большей занудностью и легким азиатским налетом.

И так каждый день, во всяком случае, летом.

В городе имеется пятизвездочный "Park-Hotel-Cetinje". Огромный отель был построен в 70-е годы, во времена расцвета туризма в Югославии, по всем правилам дорогого международного гостиничного бизнеса. Во время войны, естественно, хозяева компании "Park-Hotel-Cetinje" не могли следить за происходящим, туризм практически замер и пятизвездочный "палас" приобрел несколько сюрреалистический налет. Но я уверен, что сейчас дело исправляется. В те же дни, когда я был там, в номерах не было телевизоров, имелись трудности с полотенцами, а иногда - перебои электричества. Но при этом - большущий бассейн с постоянно меняемой водой, солярий, сауны, отличные теннисные корты.

Такой же сюр царил в ресторане. За 10 дней, что я пробыл в Цетинье, обеденное меню состояло из чего-то напоминающего незабвенный "суп харчо", жареной рыбы, явно путассу хекового происхождения (при том, что море под боком) и "свинского печенья", то есть, по-нашему, свиного жаркого. На завтрак же имелся вечный омлет со шкварками, гордо называвшимися беконом. При этом официант, услужливо нагнувшись, спрашивал почему-то по-французски: "omelette au jambon ou au fromage?" (то есть "омлет с ветчиной или с сыром?") и, не дождавшись ответа, ставил тарелку с неизменным омлетом. Но скатерти и салфетки были белы и накрахмалены, приборы безукоризненно чисты, официанты облачены в смокинги, а метрдотель - так даже во фрак.

Кроме участников Биеннале в "Park-Hotel-Cetinje" в те дни не было почти никого. Иногда, правда, на ночь привозили в автобусах туристов из Сербии, отправлявшихся затем на море или обратно домой. Время от времени по вечерам на площади перед гостиницей устраивались концерты народных песен и танцев. Как обычно в таких случаях, они несли некоторый избыточно туристский призвук, но все равно поражали. Особенно танцы вроде "черногорской хоры" - четверо мужчин, взявшись за руки, вставали кольцом, им на плечи вставали еще четверо, да еще четверо забирались на "третий этаж", и таким образом они начинали медленно кружиться, при этом выделывая коленца. Не менее сильное впечатление производят старинные эпические песни, исполняемые под аккомпанемент архаичного смычкового инструмента, мрачные, торжественные, завораживающие - даже если не все слова понятны.

Но вернемся все же к еде. Не стоит отчаиваться по поводу черногорской кухни на примере "Park-Hotel-Cetinje" (да и там, уверен, сейчас намного лучше). У народа, воевавшего веками и живущего среди суровой природы, не было времени и возможности предаваться гастрономическим изыскам. Их еда - еда мужественных и серьезных людей. И, конечно, она похожа на кухню соседних стран - Греции, Турции, да и близость Италии сказывается. Та же "муссака", та же "долма" - фаршированные овощи, наваристый суп-"черба", жареное мясо, всевозможные виды кебаба. Как у греков и болгар - холодная похлебка из кислого молока с пряными травками и мелконарезанными огурцами.

Все это можно отведать в ресторанчиках и кафе, коих в Цетинье, как уже сказано, не счесть. Кроме того, в Черногории великолепно умеют приготавливать вяленые и копченые окорока, на манер итальянского "proscintto" и иногда нисколько не уступающие знаменитым "прошютто" из Аосты. Сухой горный климат прекрасно подходит для изготовления такого рода еды. Не хуже и местные колбасы и местный "суджук", менее острый, чем армянский или турецкий, но превосходно идущий под местное вино - как и овечий сыр, похожий на греческую "фету", но более пряный. А насколько недурны местные вина, особенно темно-красный "Вранац"! У него богатый и сильный букет, немного тяжеловатый, похожий на тот, что у южнофранцузских вин вроде Cahors или Minervois.

Я уверяю, что неприхотливая трапеза из местного хлеба, сыра, "прошютто", маслин и овощей вместе с "Вранацем" не может не доставить удовольствия. У любителей крепких напитков - богатый выбор разных сортов ракии, и молодой, белой, и выдержанной в бочках и потому желтоватой или янтарной. Если же вы подружитесь с кем-нибудь из местных, то будьте уверены, что вас с большим удовольствием напоят домашней ракией - довольно зверским напитком градусов этак за 70 - до того состояния, что вы начнете подпевать неизвестным вам черногорским песням.

Здесь прекрасно умеют варить кофе, который положено пить с газированной минеральной водой на льду. В жару это замечательно! Что же до морской еды на побережье - о ней в свою очередь.

Любителю этнографического шопинга Черногория большого выбора, пожалуй, предоставить не может. Можно купить национальную вышитую жилетку или рубаху (к сожалению, как и положено, такие вещи мало похожи на настоящие и изготовлены исключительно на потребу невзыскательных туристов). Можно купить чеканный кинжал, но вы рискуете получить проблемы на границе. Без проблем вы вывезете переметную тканую суму - но что будете с ней делать в условиях отсутствия верхового транспорта? Так что купите черногорскую мужскую шапочку, нечто вроде низкой фески из красного войлока с кисточкой и вышитым золотой нитью на донышке двуглавым орлом - эта знакомая нам птичка является и черногорским гербом, да и Петровичи Негоши, соответственно и мсье Николя Петровик, в родстве с Романовыми.

Ну, а теперь о том, почему Црна Гора - Православная Чечня. Правда, к счастью, в настоящее время "мирная". Прежде всего, черногорцы - единственные из славян-православных, живущие в настоящих горах. Со всеми вытекающими последствиями. Затем, они всегда воевали - зачастую по причинам, понятным только им. В-третьих, вокруг - сплошные иноверцы. На юге - мусульмане, на севере - мусульмане, на западе и северо-западе - католики. До единоверных и единоязычных сербов раньше добраться было трудно. В результате черногорцы, являющиеся, в сущности, горными сербами, к долинным собратьям относятся хоть и лучше, чем к прочим соседям, но с явным недоверием и не всегда скрываемым презрением: "торговцы, крестьяне, жулики, испортились от соседства с католиками, да и вообще, семью не уважают". Семья и старики для черногорцев - до сих пор высочайший авторитет. Как и национальные герои. В каждом кафе и просто в домах висят портреты Негошей - Петра II и Николая I. Однажды, после вернисажа, мы сидели на лужайке позади Русского посольства, жгли костер, пили "Вранац" и ракию, и вдруг появилась толпа хулиганов - по-местному "грабарей". А надо сказать, что иностранцев в Цетинье до нас не видели уже года два. Не то чтобы они были агрессивны, нет, просто свое любопытство к нам они выражали в формах, свойственных шпане от Киото до Осло. Вроде "дай закурить" и "пошли выпьем". Тут над соседним забором поднялась голова старика с седыми усами, который произнес фразу, из которой я разобрал слова "юнац", "матка" и "дурны". "Грабари" немедленно утихли, извинились и отправились по своим делам.

Но тут-то снова начинается область сюрреализма, присущего черногорской жизни. Для начала, тамошние горы никакие не черные, а белые. Дальше - эти горцы, до сих пор чтущие дедовские обычаи, в полную силу испытали на себе воздействие титовского социализма, при котором Югославия была экономически открытой, якобы строилась на каком-то "рабочем самоуправлении", тех же, кто рисковал в этом усомниться, попросту сажали. Привычка к военным действиям тоже внесла свою лепту - как и массовая рабочая иммиграция в по старой памяти ненавистные Германию и Италию. Чуть не каждый пятый черногорец живет и зарабатывает за границей - что, собственно, и позволило населению выжить в условиях блокады. К России и русским отношение очень двойственное. С одной стороны, безграничная любовь к "Матке Русии" и абсолютная вера в правоту заявления Жириновского "нас вместе 300 миллионов" (Владимир Вольфович вообще пользовался большой популярностью, хотя, в этом случае, непонятно, как он насчитал столько: черногорцев около полумиллиона, сербов под шесть, даже если в русские записать белорусов и украинцев, все равно не получится). С другой же - обида на "Матку Русию": что же вы с американцами, евреями и масонами (под масонами подразумеваются французы) на нас санкции наложили? Самое замечательное, что такие мнения высказывают люди, по своей профессиональной деятельности обязанные быть космополитически настроенными, например, куратор Биеннале с местной стороны, интеллигентная дама по имени Горана. Она же сама с восторгом рассказывала, как несколько лет жила в Париже и как там комфортабельно иностранцам.

Молодежь же попроще мечтает о "мерседесе", радуется тому, что новый динар (к 1993 году инфляция дошла до такого уровня, что пришлось печатать бумажки в миллиард, а потом просто ввели новую валюту) равняется дойч марке (что не совсем справедливо). И исповедует совершенно кавказский культ светлых джинсов, роскошных кроссовок и шелковых итальянских рубашек.

В мое там пребывание страна кормилась сельскохозяйственными плодами рук своих, переводами от родни за границей, деньгами, оставляемыми туристами из Сербии и результатами контрабанды сигарет (вывезенных, видимо, из Македонии) в Италию. Вершиной черногорской логики явился ответ на мой вопрос - почему Цетинье исписано надписями "Амфилохие, вон з Црной Горы" (Амфилохий - митрополит Черногории). Мне было отвечено: "Так он же серб, его из Белграда прислали, он в церковной метрике наших детей сербами записывает". На мою попытку объяснить, что в крещальном свидетельстве этническая принадлежность никак указываться не может, было отвечено - "это, может, у вас, русских нет, а у нас - да". Ну, а дальше снова о "Матке Русии", а после очередной "ракийки" - хоровые выкрики по-итальянски "Evviva, evviva Montenegro!", сопровождаемые жестом, составленном из растопыренных больших и указательных пальцев к небу поднятых обеих рук.

В Цетинье отлично, но для туриста, конечно, главное - оказаться на берегу Ятрана, Адриатического моря. От городка туда можно добраться двумя дорогами. Первая, уже упомянутая, очень красива и удобна. Приводит она в курортный комплекс Будва, в "Черногорскую Ривьеру". Название пышное, но вполне соответствующее действительности. Это широкая и длинная бухта, разделенная мысом, покрытым чудесным сосновым лесом. Неподалеку - знаменитый островок Св. Стефана, соединенный с берегом узкой косой. Островок весь занят старинной деревней, сейчас превращенной в дорогую гостиницу. Над берегом вздымается горная цепь высотой более километра.

На "Черногорской Ривьере" уникальный климат. Если в Цетинье и на верхушке гор он сухой и довольно резкий, то у моря - умеренные субтропики. Это дает возможность, например, в апреле или октябре в один день покататься в горах на лыжах и искупаться в море, а потом поваляться под пальмами. Будва - в основном современный курорт, застроенный множеством гостиниц, от очень дорогих до вполне умеренных. Хотя есть и крошечный старый город с венецианской крепостью. И здесь огромное количество ресторанов и ресторанчиков, кафе, лавок, дискотек и прочих атрибутов цивилизованного туризма. Пляжи - и широкие песчаные, и галька, и скалы. И чистейшая, как жидкое сине-зеленое стекло, вода. Единственное небольшое неудобство (если вы купаетесь у скал) - обилие морских ежей, тварей очень красивых, но снабженных множеством тонких колючих иголок, впивающихся в пятки. Так что если вам придет в голову заняться рыбной охотой, то лучше это делать в тапочках.

Черногорское побережье - короткий отрезок, чуть больше 100 км по прямой, единственный кусок моря, оставшийся у "Малой Югославии". На юге - граница с Албанией, на севере - с Хорватией. Соответственно, все сербы, желающие отдохнуть у моря, стремятся сюда. Но возрождается и международный туризм. Хотя по карте побережье очень короткое, на деле оно, благодаря обилию бухт и мысов, намного длиннее и невероятно живописно. Главная жемчужина - Которская бухта, "Бока Которска". В сущности, это и не бухта, а единственный в Средиземноморском бассейне фиорд, глубоко вдающийся в материк, сложной формы, с множеством островков, испещривших его мирную воду. На востоке громоздятся почти отвесные горы, берега покрыты чудесными городками и осенены лесом. В главный город "боки", Котор, из Цетинье можно попасть по очень экзотической и довольно опасной военной дороге, построенной австрийцами во время первой Мировой войны. Сперва она петляет по замысловатой формы горам, мимо Ловченского массива, и наконец забирается на верхушку приморского хребта. Оттуда открывается захватывающий дух вид. Под ногами - фиорд, белые домики и церкви, крепости и монастыри, островки, а дальше - простор Адриатики, где на горизонте в ясную погоду виднеется Италия. Расстояние-то всего 60-70 верст. Маячат на сверкающем море туманные силуэты американских военных кораблей, а перпендикулярно им шпарят, выбрасывая мощные струи, суперкатера контрабандистов. Везут в Бари или Бриндизи дешевые сигареты. А потом начинается получасовой спуск по фантастическому зигзагообразному серпантину. Я считал повороты, но когда добрался до сотого с чем-то, а конца еще видно не было, перестал. Впрочем, в Котор можно добраться и через Будву, менее действующим на психику способом.

В Которе сразу понимаешь, что, не пересекая границы, оказался в другой стране. Побережье исстари было частью Далмации, находилось под итальянским влиянием, а большая часть местного населения - католики. Город, как и другие городки бухты, совершенно итальянский по архитектуре. Узкие петляющие улочки, белые дома с балконами, древние церкви, фонтаны... Жители Которской бухты с древних времен славились как рыбаки и мореходы. Не брезговали они и пиратством: укромные гавани в изрезанном берегу как нельзя лучше подходили, чтобы спрятаться от преследователей. Морская романтика здесь очень чувствуется.

Котор вполне комфортабельный туристский город, как и самый северный в бухте Герцег-Нова, находящийся у границы с Хорватией. Но нельзя пропустить и другие поселочки, прилепившиеся к берегу, например совершенное чудо, городок Пераст. Он, кстати, тесно связан с российской историей. Здесь в "навигацкой школе" капитана Маринича в самом конце XVII века учились морской мудрости питомцы Петра I. Пераст совсем маленький, с единственной улицей, тянущейся вдоль берега, несколькими церквями, ресторанами, гостиницами и монастырем на острове метрах в 300 от набережной. Пинии, кипарисы, пальмы, обрамляющие террасу кафе, рыбачьи лодки у причала, сети, сушащиеся на солнце... Здесь все дышит спокойствием, былыми веками, здесь и сам начинаешь легче дышать.

И просто когда едешь вдоль Которской бухты, переправляешься время от времени через нее на пароме, - ни на минуту не перестаешь любоваться постоянно меняющимися очертаниями берегов, островками, то исчезающими, то появляющимися снова, следить за игрой света на воде.

В прибрежных ресторанах кухню хотя и нельзя назвать высокой, но она куда разнообразнее горной. Прежде всего, здесь в обилии имеется свежая рыба в разных видах - "рыбля чорба", национальная рыбная похлебка, немного похожая на знаменитый провансальский "буйабесс" рыба, жаренная на гриле или в сковороде, копченая, запеченная. Имеются в достатке мидии и - в сезон - устрицы. Они хотя и уступают атлантическим, но не заставят поморщиться любителей "frutti di mare". А также, естественно, крабы, креветки и лангусты. А кроме этого - все те же средиземноморские муссаки, долма, шашлыки, пастрама и кебабы.

А о ценах в Черногории? Что же, цены как цены... Динар сейчас стоит около трети дойч марки и крепко привязан к ней. Жители "Малой Югославии" вообще предпочитают немецкую валюту американской, хотя и от последней тоже не отказываются. Нельзя сказать, что жизнь и товары дороже, чем в Москве, но и не дешевле. Имеет смысл сравнивать цены в разных магазинах и ресторанах, соотношение между ценой и качеством не всегда друг другу соответствует, а на рынке можно торговаться. Что же, мы к этому вполне привыкли.

Сейчас в Черногории намного лучше, чем два года назад, когда я посетил эту чудесную страну. А если бы она не была чудесной, меня бы туда не тянуло.

Ныне уже не надо лететь на военно-транспортном аэроплане компании "Пан-Украина", можно добраться цивилизованным образом. Обиды по поводу измены "Матки Русии" наверняка утихли, а симпатия к русским - осталась.

Петр II Петрович Негош все же несколько преувеличил, заявив, что Черногория быть не может. Она есть. И она прекрасна.