Сент-Экзюпери в Марокко

Раз в год оживает полузаброшенный аэродром в Тарфае, на самом юге Марокко. Из французской Тулузы прилетают десятки легких самолетов, чтобы, сделав остановку, продолжить путь дальше - через Западную Сахару и Мавританию в Сенегал. Они повторяют маршрут французской эскадрильи почтовой авиации "Аэропосталь". Повторяют в честь ее пилота Антуана де Сент-Экзюпери. С Марокко много связано в его жизни. А в Тарфае, которая во времена Экзюпери называлась Кап-Джуби, он был начальником аэродрома в 1927-28 году. Здесь он написал свою первую книгу "Южный почтовый". Здесь до сих пор его помнят и почему-то считают, что 31 июля 1944 года он погиб не в Средиземном море у Марселя, а в песках Сахары.

Поиски следов пребывания Антуана де Сент-Экзюпери в Марокко привели меня в мастерскую французского художника Альбера Пило в Рабате. 82-летний ветеран Второй мировой войны сразу после ее окончания осел в этой стране, где начинал службу во французских войсках. Начинал в 1942 году, когда в Касабланке высадились американцы. А заканчивал войну на аэродроме Борго на Корсике в авиачасти 2/33 вместе с Сент-Эксом, как звали друзья и однополчане французского писателя. Помнит Пило и свои встречи в 1944 году в Борго с автором "Маленького принца" незадолго до его гибели. А завязалось близкое знакомство с писателем не при самых приятных обстоятельствах.

Меня, 22-летнего младшего лейтенанта, рассказывает Пило, назначили ответственным за офицерский клуб и столовую. Обычно все ели за одним столом и шумно разговаривали за бокалом вина. Или молчали, если кто-то погиб. Всегда был с офицерами в столовой и Сент-Экс. Однажды дежурный обратился ко мне, назвав меня, как обычно, "мой лейтенант". Это считалось привычной вежливой формой обращения, хотя на самом деле я был всего лишь унтер-офицером.

Какой-то капитан резко оборвал дежурного, обозвал нас сосунками, и приказал дежурному называть меня точно по званию. Он также пригрозил отправить нас обоих на гауптвахту. В этот момент вмешался майор де Сент-Экзюпери. "Если вы не прекратите третировать молодых лейтенантов, - сказал он, - то отсиживать на "губе" придется вам - все четверо суток". В столовой наступило гробовое молчание, которое опять нарушил Сент-Экс, пригласив меня сесть рядом с ним.

С тех пор почти всегда я обедал с боевым летчиком Антуаном де Сент-Экзюпери. Это была большая честь, но это и ставило меня в несколько неудобное положение, поскольку я как бы попал под крылышко известного уже тогда во всем мире писателя. Он шутками сглаживал мое стеснение. Вечерами мы прогуливались у моря. Сент-Экс много расспрашивал о том, как я воевал на Корсике. С интересом и не раз он слушал рассказ о моем плену у немцев, делая пометки.

В 1943 году меня схватили фашисты. Поместили в концлагерь в районе Тура во Франции, и там я впервые познакомился с советскими солдатами. Действительно героическими людьми. Мы подружились, а мне как французу, которому легче было переносить заключение из-за более свободного режима, поручили руководить "комитетом побегов". В него входили русские и даже один немец, врач, выписывавший с моей помощью, а я был отличный рисовальщик, фальшивые документы для военнопленных, готовившихся бежать из лагеря. Чего только мы не придумывали ради спасения.

Благодаря усилиям комитета из "зоны смерти" были освобождены более 20 русских, что казалось невероятным. Все они, как и я, бежали в свободные районы Франции. Затем укрывались среди патриотов или уходили в партизаны.

Дружба с Сент-Эксом, который был тогда в два раза старше меня, продолжалась недолго. Я был один из немногих, кто пожал ему руку 31 июля 44-го перед его последним девятым разведполетом над оккупированной фашистами Южной Францией. Я это осознал не столько в страшные 14 часов 15 минут, когда у его самолета должно было закончиться горючее, сколько в столовой у столика с расставленными мною приборами, к которым Сент-Экс уже никогда не притронулся.

Не хочется завершать на минорной ноте, продолжил рассказ Пило. Приоткрою один из секретов моего друга, который характеризует его как человека. С собой в самолет он обычно брал и так называемые посторонние предметы, что запрещалось уставом. Это были карманные шахматы, кроссворды и блокноты для рисования. Он всегда был в душе художником. Его глубоко трогало все - звезды над Средиземным морем и марокканской Сахарой, успехи великого шахматиста Алехина и подвиг русского солдата в Сталинграде. Да, скоро, в следующем 2005 году, россияне отметят 50-летие начала Победы в Великой отечественной войне. То, что сделали русские, это трудно оценить даже самой истории. Свою толику в победу французов, вашего народа, всех людей, внес, конечно, Сент-Экс. И это здорово, что его любят в России, как, может быть, нигде больше. Он был гуманистом, великим писателем, пилотом и в то же время, если хотите, мальчишкой, который безумно любил летать и гробил свои самолеты.

Рядом с мечетью Удайи

Да, он знаменит, кстати, еще и тем, что разбил не один самолет, чудом оставаясь в живых. Не удалось ему только спастись на американском разведчике "Лайтнинге", который по невыясненным причинам упал в Средиземном море близ Марселя после вылета с аэродрома в Борго на Корсике, за две недели до освобождения Парижа 25 августа 1944-го. На следующий день генерал де Голль, с которым так и не сложились отношения де Сент-Экзюпери, триумфально прошел по Елисейским полям. Позднее президент Французской Республики с грустью вспоминал: "Во время войны мы оба были в Алжире. Он пытался встретиться со мной. А я подумал: "Пусть сначала подождет!" И в результате нам не довелось встретиться. Это преисполняет меня глубокой грусти. Во мне всегда уживались два человека: человек и генерал. Иногда человек хочет сделать то, что неприемлемо для генерала, и это очень тяжело".

Неожиданно для меня трагично сложилась судьба и друга Антуана Альбера Пило. Недавно в Рабате вновь зашел в его мастерскую. Встретил меня Мишель - старший сын ветерана войны и молча протянул несколько его поэтических сборников с посвящением Сент-Эксу. "Отца больше нет, - печально сказал он. - Его недавно застрелил мой младший брат, наркоман". А в мастерской Пило висел написанный пастелью большой портрет Альбера работы нашего замечательного художника Георгия Шишкина. За пару месяцев до гибели мне удалось познакомить этих двух мастеров кисти.

Из мастерской Пило иду вдоль крепостной стены к побережью Атлантического океана - к старинной цитадели корсаров Удайе. Здесь Экзюпери жил у знакомого француза капитана Пьера Приу. "Дом капитана, новенький, расположенный в белом лабиринте арабских домиков, прилепился к мечети Удайи, - пишет 21-летний ровестник ХХ века Сент-Экс. - Минарет возвышается над его открытым внутренним двориком, и вечером, когда мы переходим из гостиной в столовую, задирая голову к звездам, мы слышим пение муэдзина и смотрим, как он размахивает руками, словно матрос на корабле".

По пяти ежедневным намазам (молитвам) Антуан определял время суток. Атмосфера мусульманского мира привела его позднее к созданию так и незаконченного философского эссэ "Цитадель", которое первоначально называлось по-арабски "Каид" (предводитель). Как удалось установить, в том же Рабате Сент-Экс, у которого поваром был российский эмигрант, впервые посетил русский православный храм Воскресения Христова. Там он на всю жизнь полюбил церковные песнопения россиян, построивших этот храм на побережье Аталантики после бегства из большевистской России. После успешной сдачи экзаменов в Рабате на военного летчика и первых полетов на военном тихоходе времен Первой мировой биплане "Брегет-14" Антуан возвращается во Францию, а затем часто летает на французской почтовой линии "Аэропосталь" в Касабланку и далее через испанский форт Кап-Джуби (Тарфаю) в сенегальский Дакар и в Латинскую Америку.

Он писал там письма и отчеты

Здесь же недалеко от мастерской Альбера Пило сажусь в электричку и через 50 минут - в 4-миллионной Касабланке. В 15 минутах ходьбы от ее порта сижусь за столик крохотного кафе "Ле Пти Пусэ" ("Мальчик-с-пальчик"). Сюда почитатели таланта Экзюпери ходят как в музей. Здесь он любил проводить время и работать в двадцатые и тридцатые годы.

Это французское кафе, где подавались креветки, жареные сардины и красное вино, считалось "буржуазным уголком" в бывшем протекторате Марокко. Мало кому известный тогда молодой человек, летавший на почтовых самолетах из Тулузы в Касабланку, Агадир, Кап-Джуби и Дакар, обычно останавливался рядом с кафе в гостинице "Эксельсиор".

Нынешний хозяин "Ле Пти Пусэ" Ахмед Иссауи считает, что, возможно, именно здесь родился образ златокудрого малыша - сродни Мальчику-с-пальчику. Экзюпери в ожидании запчастей для самолетов писал на террасе кафе письма друзьям и отчеты в авиакомпанию "Аэропосталь". Любимым занятием Антуана было рисовать на листочках меню "Ле Пти Пусэ" своих друзей по "Аэропосталь" летчиков Мермоза, Гийоме, других легендарных пилотов, запечатленных в его книгах. Ныне эти рисунки с пустыней Сахара, бедуинами и разбитыми самолетами висят на стенах кафе.

Сент-Экс провел в Касабланке медовой месяц после свадьбы с Консуэло, с которой был написан образ капризной розы в "Маленьком принце". С этой женщиной с ветреным характером Антуан прошел через всю жизнь, неся ответственность за то, что, по его словам, приручил ее однажды. В Касабланке он с друзьями праздновал свои летные успехи и молча глотал горечь поражений, когда пилоты полевой авиапочты гибли в океане или африканской пустыне.

Вдыхая воздух океана и пустыни

"...И вот шесть лет назад пришлось мне сделать вынужденную посадку в Сахаре. Что-то сломалось в моторе моего самолета: В первый вечер я уснул на песке в пустыне, где на тысячи миль вокруг не было никакого жилья вокруг", - пишет в "Маленьком принце" Антуан де Сент-Экзюпери. Эту удивительную обошедшую весь мир историю про малыша почти никто не читал в затерянном между песчаными дюнами и Атлантическим океаном трехтысячном городишке Тарфая (Кап-Джуби), что на самом юге Марокко. Но его жители наперебой рассказывали мне, как великого французского писателя и летчика Сент-Экса спас в пустыне от мавров друг-бербер.

Однажды Сент-Экзюпери потерпел аварию недалеко от испанского форта на Атлантике Кап-Джуби, рассказывают в Тарфае. На него напало одно из маврских племен, но летчика не дал в обиду его верный друг. Он сумел уговорить кочевников не трогать Хозяина пустыни или Белого Марабу (мусульманского святого) Сент-Экса, чтобы не наслать на себя порчу. Так летчик был спасен, а в благодарность он прославил землю Кап-Джуби, которую теперь знают повсюду.

Этот изустный рассказ не столь далек от истины. Действительно, писателя не раз спасали бедуины в Ливийской пустыни и в самом округе Кап-Джуби, ныне Тарфая, что в 1200 километрах от столичного Рабата.

Вот туда-то я и отправился, чтобы вдохнуть воздух океана, звезд и пустыни, благодаря которым, как вспоминал Антуан, он медитировал, вдохновлялся и прошел "сквозь горячие бури авантюр". За 300 километров до Тарфаи автобус резко сбросил скорость со 100 до 60 километров в час (кстати, "Бригетты" Антуана летали не быстрее этого автобуса) и пошел краем океана по дороге между огромными барханами. То и дело встречались дорожные знаки с предупреждением об опасности столкновения с верблюдами на скользкой от мелкого песка дороге, источенной ветрами Сахары. Совершенно исчезли птицы в жарком запыленном небе, и невольно вспоминаешь "кукурузники", на которых воевали французы в Первую мировую и которые с начала двадцатых годов стали использоваться для переправки почтовых грузов на воздушной линии "Аэропосталь". Одним из пионеров на этом маршруте почти в 5 тысяч километров был Сент-Экзюпери, который, как уже я сказал, в 1927-28 годах работал начальником "промежуточного" аэродрома в Кап-Джуби.

На военном джипе с разрешения главы жандармского гарнизона проскакиваем по улочкам Тарфаи к песчаной косе. На ней прямо рядом с океаном стоит памятник Антуану де Сент-Экзюпери - на покрытом зеленой плиткой квадратном постаменте установлена железная модель антуановского биплана "Брегет-14". Чуть поодаль - заброшенные здания вытянутого испанского форта, а рядом в океане, за 200 метров от берега, - "Каза мар", тюрьма бывших испанских конкистадоров, где содержались непокорные вожди берберских племен.

Тут все дышит живой историей. Особенно это чувствуется на аэродроме, рядом с фортом. Он условно действующий. И до сих пор на его взлетно-посадочной полосе, обозначенной авиапокрышками, каждый год осенью в Тарфае приземляются легкие самолеты, участвующие в авиаперелетах "По следам Сент-Экзюпери". В память о великом авиаторе и писателе летчики в 1987 году привезли в Тарфаю модель "Брегета-14" и поставили там, где 60-ю годами ранее находился домик начальника аэродрома Сент-Экса, где им была написана повесть "Южный почтовый". Здесь, в "уголке пустыни", по словам писателя, "Маленький принц впервые появился на Земле, а потом исчез".

"Всмотритесь внимательнее, чтобы непременно узнать это место, если когда-нибудь вы попадете в Африку, в пустыню, - обмолвился Сент-Экзюпери в "Маленьком принце". - И если к вам подойдет маленький мальчик с золотыми волосами, если он будет звонко смеяться и ничего не ответит на ваши вопросы, вы, уж, конечно, догадаетесь, кто он такой".

А в жизни будущего писателя было все на первый взгляд прозаично. Когда бросаешь взгляд на Кап-Джуби двадцатых годов, вспоминают его старожилы, этот островок жизни кажется унылым и безрадостным местом - местом ссылки, где будет трудиться только раб, потерявший надежду на освобождение. Население форта было штрафным батальоном.

И все же ни дощатая постель, ни тощий соломенный тюфяк, ни налеты мавров не сделали Антуана несчастным. Он учит арабский язык, налаживает контакты с "кровожадными племенами", ходит к ним на чашку зеленого чая, договаривается о выкупах за своих похищенных коллег. Он приручает обезьянку, хамелеона и лиса и самих вождей племен. В дальнейшем Лис станет одним из героев в "Маленьком принце" со своим знаменитым изречением о дружбе и человеческих взаимоотношениях: "Прощай, - сказал Лис Маленькому принцу. - Вот мой секрет, он очень прост: зорко одно лишь сердце. Самого главного глазами не увидишь".

Его домом была вся Западная Сахара

Вся эта жизнь в Кап-Джуби графа Сент-Экса позднее найдет отражение в его бессмертных книгах. В Кап-Джуби начинающий писатель прочитал своему другу, известному летчику Мермозу, наброски своих первых произведений. Антуан прославил в них целую послевоенную эпоху асов Первой мировой, направивших свои "Брегеты" к людям уже не с бомбами, а с мешками писем из Европы в Африку и Латинскую Америку.

Первое, что приходит на ум, когда попадаешь на юг Марокко в городишко Тарфая, - что это Богом забытое место. Кстати, в переводе на русский "Тарфая" означает "окраина". И сегодня, спустя почти 90 лет после того, как великий француз отслужил там 18 месяцев начальником аэродрома, в Тарфае мало что изменилось. Появилось лишь несколько улиц, а на их пересечении - кафе "Кап-Джуби", получившее название в честь испанского форта. Чуть поодаль, на берегу Атлантики, все так же величественно стоят заброшенные испанские казармы, а в центре - грязный кинозал, где мы с моим гидом Мухаммедом спугнули летучих мышей. А когда-то здесь все было наполнено испанскими песнями, фламенко, вином и танцами солдат и офицеров штрафной роты Кап-Джуби.

Пилот "Аэропосталь", преемницей которой стала "Эр-Франс", Сент-Экзюпери сам избрал себе в 1927-1928 годах это место для обеспечения маршрутов легких почтовых самолетов, летавших от Тулузы во Франции до Касабланки, Агадира и Тарфаи и далее - до столицы Сенегала Дакара, а из Тарфаи в Латинскую Америку. В Тарфае происходили дозаправка самолетов и при необходимости - ремонт, осуществлялись связи с соперниками французов по колонизации - испанцами, а также племенами мавров. "Я, - вспоминал Антуан, - одновременно занимал три должности - летчика-механика, командира полетов и дипломата".

Образованность и умение общаться с маврами на арабском языке, который он быстро выучил, превратили его в своего рода посла Франции в Тарфаи. Вожди мавров еще до приезда Антуана поняли, как выгодно похищать белых чужеземцев и возвращать их за выкуп. Когда же в небе появлялись хрупкие самолеты французов, они вовсю палили по ним из своих допотопных ружей. Жизнь текла в гарнизоне, как в тюрьме, - одиноко, на скудном пайке, в окружении враждебных аборигенов. Лишь два раза в месяц с Канарских островов приходило в порт Кап-Джуби суденышко со "вкусненьким и горячительным", которым Антуан никогда не брезговал, как и все его братья по авиации. Но, несмотря на спартанские условия жизни, начинающийся писатель был счастлив. Его домом, как он вспоминал, были вся Западная Сахара и усыпанное звездами небо. Он жил в бараке с окнами прямо на безбрежный океан. Во время прилива вода подходила к ступенькам. Рядом с зубчатыми стенами испанской крепости домик Сент-Экзюпери казался игрушечным. Он не сохранился: его давно смыли волны. А вот испанский форт все стоит. Стоит поодаль в океане и похожая на замок Ив испанская тюрьма "Каза Мара", в которой томились непокорные мавры.

В домике были дощатая кровать с соломенным матрацем и положенная на две пустые бочки из-под керосина дверь, служившая письменным столом, за которым была написана книга "Южный почтовый" и родился замысел "Маленького принца". Почти каждая строка последнего проникнута воздухом Кап-Джуби, простотой и философией летчика-романтика. Не проходило и дня, чтобы Сент-Экзюпери не вылетал на своем самолетике в сторону океана или не спешил охранять подлетавших французов от кочевников.

Великий белый дервиш

Антуан постоянно писал матери. Он рассказывал, как приручил гиену и хамелеона. В их окружении он забыл, что на самом деле Кап-Джуби - не столько форт, сколько испанская тюрьма. Антуана радовало, что он научился понимать "тайный язык Сахары, читать гнев пустыни в трепещущих крылышках стрекозы". Экзюпери мавры запомнили и как первого Белого Марабу, выкупившего из рабства черного раба. Мавры в конце концов приняли Сент-Экзюпери как своего и нередко пили с ним зеленый чай. Бедуины до сих пор поклоняются "великому белому дервишу" и кладут колючие цветы Сахары к памятнику в виде самолета "Брегет", на котором летал Сент-Экзюпери. Когда рано утром стоишь у этого самолетика, а кругом нет ничего, кроме океана, песка и красного солнца в белесом небе, трудно отделить образ Маленького принца, одинокого на своей планете и каждый день поливающего розу, от Сент-Экзюпери, встречавшего три раза в неделю в Тарфае "Брегеты" из далекой Тулузы.

Из-под колес марокканского автобуса поднялись змейки сахарской пыли - мы возвращаемся в Рабат с крейсерской скоростью "Брегета-14". Позади остается форт Сент-Экса и почти 3 тысячи километров изматывающей дороги из Рабата и обратно.

Совсем недавно из Парижа пришла весть, что в Средиземном море под Марселем наконец подняты на поверхность останки самолета Антуана де Сент-Экзюпери, разбившегося 60 лет назад. В роковой день 31 июля 1944 года в 7.30 Сен-Экс появился в столовой, где подружился с Альбером Пило, который проводил его в полет, ставший последним. Антуан был неразговорчив, лишь поинтересовался погодой. Она была великолепна. Небо - бездонно голубым под стать волнам Средиземного моря. Механик заранее разогрел машину. Убрали стопоры из-под колес. В 8.30 Антуан по-английски запросил разрешения на вылет. В 8.45 оторвался от планеты Земля...

Десятки лет энтузиасты и почитатели де Сент-Экзюпери искали следы самолета "Лайтнинг Р38". И только в 1998 году французский рыбак Жан-Клод Бьянко вытащил сетью из моря близ острова Риу серебряную цепочку с именным браслетом. На ней было выгравировано имя Антуана де Сент-Экзюпери и его жены Консуэло. Настоящая удача выпала на долю французского ныряльщика Люка Ванрелла, который сообщил, что на глубине 70 метров находятся обломки самолета. Они были разбросаны по площади полтора квадратных километра. Сначала многие склонились к версии, что это останки сбитого немецкого самолета. Но спустя какое-то время другой фанат авиации - историк Филипп Кастеллано выступил в защиту версии о том, что на дне покоятся обломки самолета Сент-Экзюпери. В конце прошлого года они были подняты на поверхность и исследователи получили главное доказательство: военный регистрационный номер 42-68223. Именно на этом одноместном самолете в последний полет отправился знаменитый писатель-летчик.

Рисуя бархан пустыни Сахары, Антуан де Сент-Экзюпери писал, что это "самый грустный пейзаж на свете. Это здесь появился на Земле Маленький принц и затем исчез". И тогда сказал Маленький принц: "Когда ты утешишься (в конце концов всегда утешаешься), ты будешь рад, что знал меня когда-то..."