Амстер дамеры и я

- Have you ever been to Amsterdam?

- Yeah, sure!

- Nice city, isn't it?

- Yeah. Funny people.

Разговор с иностранцем

Июльское позднее утро. С главного вокзала Амстердама я попала прямо в рай. На площади сидели, полулежали в расслабленных позах, спали, заплетали друг другу растаманские косички, чинили велосипеды, играли на гитарах, тамтамах и губных гармошках, плели феньки и курили толстые душистые косяки с марихуаной люди всех наций и рас. За площадью по улице Дам, к королевскому дворцу, ехали трамваи, велосипеды и бродили такие же, как я, молодые дурехи с большими рюкзаками. Героиновые наркоманы в живописных лохмотьях выпрашивали гульден и покурить. Всю эту картину заливало солнце. Оно было такое яркое, что я заплакала и пошла вслепую. На плечо мне опустилась рука.

- Девочка-девочка, что ты плачешь? - передо мной стоял пожилой негр в белоснежном отглаженном костюме. Из-под его шляпы, на которую не дерзнул бы пасрать ни один голубь мира, выбивались седые кудри.

- Я домой вернулась, дедушка.

- Ну не плачь, девочка. Теперь все будет хорошо, - он погладил меня по голове и отошел.

На смену дедушке Тому в колониальном костюме подошел белобрысый парень в расстегнутой до пупа ковбойке. В руке он нес пластмассовое корытце с жареной картошкой и предложил мне разделить с ним трапезу. Утерев слезы, я начала питаться на ходу. Так мы дошли до королевского дворца. Остатки картошки парень скормил голубям, выпросил у меня гульден, сигарету и испарился. Начался мой первый день в городе моей любви.

Пушкин

У королевского дворца ближе к вечеру собирались черные. Впрочем, они там и днем собирались, но вечером больше.

- Привет, в первый раз здесь? Как тебя зовут? У тебя классная фигура! - пританцовывая, за мной и моим рюкзаком двигался приземистый негр в стиле "руссо бандито". Бритый затылок, под фуфайкой - накачанный торс, размеры достоинства видны сквозь безразмерные шаровары. Крепкие белоснежные зубы. Сейчас героин будет предлагать.

- Ты откуда? Швеция? Норвегия? А может, из Польши? Оттуда девчонки приезжают - ух, какие!

- Я не хочу с тобой знакомиться.

- Почему-у-у?.. - губы распустил, обиделся, сейчас заплачет.

- Ты хочешь меня трахнуть!

- Я-а-а? Да ты хоть знаешь, кто я? Да у меня здесь столько друзей, что и знакомиться не нужно. У меня есть много куда пойти-и-потрахаться. А тебя еще разводить надо, Я не собираюсь тебя разводить. Я просто увидел - идет интеллигентный человек, и захотел культурно пообщаться. Ты читала Пушкина?

...Амстердамские негры любят Пушкина. Они его считают кем-то вроде своего небесного патрона и чтут, как ирландцы Святого Патрика. Забьют вечерком косяк в кофе-шопе и давай "Графа Нулина" декламировать. Или эпиграммы. Насилу отвяжешься.

Трава и лесбиянки

Если взять королевский дворец по правую руку, а Красный квартал - по левую и пойти прямо, то окажешься на площади Мюнт - это местные Пять углов. Самая правая из образующих морскую звезду улиц - торговая Калверстраат. Магазины на ней закрываются в пять. После пяти открываются уличные музыканты.

... И тут я увидела девушку своей мечты. Она стояла у витрины дорогого бутика - к витрине спиной - и пела под гитару песни протеста. Она была низенькая, коренастая, вся в черном, с черными волосами. Голос у нее был низкий, почти мужской. Трэйси Чэпмен тоже в Амстердаме на улицах пела. Все повторяется.

Она сняла гитару, прислонила ее к витрине и спросила меня: Where are you from? Я ответила, что из России. Она сказала, что из Америки, но живет здесь с подругой уже год. Подруга сидит на пособии и все время обкуренная ходит, а ты, значит, деньги зарабатывай, на улице глотку дери. - Ночевать есть где?

- Нету.

- Сейчас приедет Лиис, она тебе сдаст чердак задешево.

Приезжает на велосипеде эта самая stoned Лиис. Typical dutch - блондинка с крепкими от постоянной езды икрами. Худая, но ширококостная и белесая, как удав-альбинос. Говорит, что сейчас отвезет и покажет. Куда отвезет, на чем отвезет?

- На багажнике.

- А рюкзак?

- С рюкзаком. Сейчас вот покурю только.

В России в то время траву мерили "кораблями" - спичечными коробками - и стаканами, как водку. Забивали в "Беломор". Была она сухой, а семечки в ней щелкали, сгорая.

Лиис же достала из маленького пакетика веточку - нет, цветок - чего-то округлого, лепесточек к листочку, маслянистого и пахучего. Это не просто пахло, это перешибало все уличные запахи, еще не будучи подожженным. На папиросной бумаге Лиис размельчила это чудо, размешала с табаком, свернула самокрутку, лизнула язычком, раскурила. По кругу - каждому по затяжке. Во всем мире одинаково.

... После первого круга мир развернулся. После второго я не могла ни ходить, ни стоять. Пейзаж, наоборот, куда-то поехал.

- Вперед. Линда еще петь собирается. Я еду, ты за мной бежишь и прыгаешь на багажник боком. Она с ума сошла.

- Давай, так всегда делается. С места только детей возят.

Голландцы рождаются в велосипедном седле. У них во время войны даже армия на великах ездила. Вся поголовно. Лиис крутила колеса, я с рюкзаком бежала за ней. Очень медленно. Мне было страшно. Падать с велосипеда очень больно. Можно что-нибудь сломать. И вообще, как можно возить на багажнике взрослую задастую русскую тетю, да еще с полноценным рюкзаком? Я прыгнула. ЛИИС ДАЖЕ НЕ ВИЛЬНУЛА.

Я теперь тоже так умею. Пьяных бизнесменов на Сухаревке катала за банку пива, когда денег не было. Правда, когда они прыгают, я виляю слегка.

Наши в городе

Русский амстердамер уникален в смысле личности и необычной судьбы. Вот, например, Олег Поломкин - основал с Петлюрой в Москве первый сквот, потом умотал в Амстердам, где и жил нелегально два года. Полюбил русскую девушку из глубинки, которая на волне перестройки тоже умотала в Амстер, тоже без денег, зато в сапогах на немыслимой законам физики платформе. А потом девушка его бросила. Поломкин запил, заторчал и скорешился с голландцем, которому тоже не везло с женщинами. На этой почве они и нашли духовное взаимопонимание. Как-то раз, в сильном подпитии, голландский друг сказал Поломкину, что хватит сидеть в нелегалах и пора жениться. Друзья были натуралами и от отсутствия женской ласки ориентацию менять не стали. Просто легче всего получить вид на жительство в Голландии - выйдя замуж за голландца. А однополые браки в королевстве разрешены.

Только вот жениться надо в двух странах независимо от пола супругов. Поломкин отвез жениха в Россию, они оформили необходимые бумаги (могу себе представить!) и уехали в свадебное путешествие на Байкал. А потом вернулись в Голландию. Голландец нашел себе негритянскую жену с ребенком, а Поломкин долго чистил по ночам кафе "Барашек", а потом выучил язык и стал DJ на амстердамских дискотеках.

А у друга Поломкина, который тоже осел со временем в Амстердаме, была кличка Полукаров. В смысле half car (полмашины). В России он долго копил на "жигуленок". Несколько лет копил. Накопив половину денег, он не выдержал, деньги промотал, на остаток долетел до Голландии и стал чистить кафе "Барашек" по очереди с Поломкиным. Потом женился на голландке и оказалось, что Полукаров - компьютерщик. Со всеми вытекающими последствиями. Компыотерщик - лучшая профессия для иммигранта из России.

Сериал

Идут навстречу мне Вася с Люсей, говорят по-русски громко, знают, что никто не услышит: ни Москва и даже ни Брайтон. Но говорят громко втайне надеются быть услышанными.

- Привет, - говорю. Они обрадовались, затормошили, в гости зовут, вопросы расспрашивают. Будто ждали.

...Вася уехал теперь уже тринадцать лет назад, влюбившись во француженку Николь. Француженка его, понятно, бросила. Визу он просрочил, домой, в подмосковную деревню, вернулся автостопом. Еще раз влюбился - на этот раз в русскую тетеньку Люсю с ребенком Катюшей, из Москвы. И решил с ней уехать в Голландию. Потому что русскому мужику заграничная жизнь прекрасна, одно только ее портит - заграничные женщины. Идеал - это заграничная жизнь с женщиной русской. Люся Васе поверила, но не настолько, чтобы ломиться жить в чужую страну без языка и с ребенком. И поехала разведать обстановку. Без языка и без ребенка. Денег у Васи и Люси было очень мало, и ехали они автостопом. Европейские дальнобойщики их не всегда понимали - и Вася, и Люся не были похожи на студентов или хиппарей. Вид у них был вполне бюргерский. Вася улыбчивый и лысоватый, а Люся - типичная московская продавщица средних лет. Она торговала апельсинами на Арбате. А Вася, при внешней неказистости, был мастером айкидо.

Доехав до Амстердама, Вася и Люся сняли комнату у голландского алкоголика Оскара Розенстайна. Вася давал уроки айкидо. Оскар получал ауткерринг (местный велфер). Тем и жили. Так и жили бы до сих пор, но однажды из подмосковной деревни пришло письмо, и поехал Вася к больной матери.

Езда с просроченными визами сквозь европейские границы не была проблемой, даже когда вместо Шенгена был только Бенилюкс. Достаточно было не рваться на родину на самолете или поезде. Автобус был под вопросом - когда проверят, а когда и нет. Вася поехал на автобусе, был пойман и депортирован. Мама в России выздоравливала, а Вася рвался в Амстердам, куда въезд ему был заказан на пять лет. А Люся продолжала жить на Оскаровом чердаке и, конечно, полюбила Оскара. Он отвечал ей взаимностью настолько, насколько это может мужчина, любящий выпивку больше, чем женщин. Вася ни о чем не подозревал и ежедневно телефонировал в Амстердам из деревенского почтового отделения. Оскар вскоре сделал выбор -и не в пользу Люси. Он сказал, чтобы Вася сделал себе не бенилюксовскую, а французскую визу. Вася сделал. Оскар отправился во Францию и доставил Васю через границу - прямо в Люсины объятия. Люся Васе тут же все и рассказала. А Вася вскрыл вены.

Потом все помирились, от Оскара съехали, Люся выписала к себе Катюшу. Дочка пошла в школу - в Голландии в школу могут ходить все, даже дети нелегальных иммигрантов. Языка она не знала, над ней смеялись, а она дралась. Люся пила. А потом опять все помирились. Катюша вылечила язык, Люся бросила пить и ушла от Васи, а Вася переехал жить к Оскару. Так и живут.

Работодатели

Нельзя сказать, что все они скупые. Вот, например, Алекс. Разменяв полтинник, канадец-франкофон женился на двадцатилетней француженке из Прованса. Он держал кофе-шон (такое кафе, где продают и курят марихуану) и небольшую гостиницу. Я там начинала горничной. Black job - работа, после которой нс платят налоги. Исполняют се в основном нелегальные иммигранты, но и голландцы не брезгуют. Потому что налогов не платит не только работник, но и работодатель. Страховка, конечно, не оплачивается. Процесс происходит, так сказать, из рук в руки. Через две недели после начала возни с пылесосом я узнала реальные black job cleaning расценки и потребовала прибавки под угрозой покинуть наркоманское заведение. Алекс не сообразил, что идти мне некуда, зато представил себе геморрой поиска новой горничной в свой отельчик. Я получила прибавку и, обнаглев, начала таскать из морозилки space cakes. Это пирожки с марихуаной. В отличие от курения, которое действует через легкие и сразу, космическому пирожку нужна пара часов, чтобы раствориться в желудке и подействовать. Момент истины приходит при самых неожиданных обстоятельствах.

За пару месяцев пылесосом я наскребла денег па аппаратуру и ушла в агентство моделей работать фотографом. Опять же нелегально. В Амстердаме вообще половина рабочих мест - black "черные", без налогов. Ну и без гарантий, конечно.

Был и еще один забавный работодатель. Хотя он ирландец, звали его Сингх. В золотые 60-е он уехал в Индию, в ашрам, выучился там экологически чистой кулинарии и через 20 лет решил открыть в Амстердаме фабрику натуральной еды. Под звуки заунывной индийской попсы индусы-нелегалы выпекали экологически чистый хлеб с отрубями. А я работала при Сингхе секретарем. Дело в том, что старик влюбился в украинскую женщину из Запорожья, которую предприимчивые арабы вывезли в Красный квартал Амстердама. Она стала проституткой, но не могла забыть казацкое прошлое. Сингх каждое утро носил ей корзину теплого хлеба, но она отвергала скромный дар, говоря, что сама устроит свою судьбу. Прельстившись моей украинской фамилией, Сингх нанял меня переводить его любовные письма. И еще я переводила на русский "Учебник кундалини-йоги", в котором я мало что понимала. Впрочем, была па фабрике и более понятная работа, а именно - оформлять и отсылать многочисленные факсы министру культуры Украины. Сингх хотел, чтобы министр спонсировал открытие в Запорожье школы кундалинийоги. Тогда oil и его возлюбленная уехали бы на родину и занялись бы преподаванием.

Сингх - милый человек. Что еще сказать о нем? Скупой, несмотря ни на что.

Любовь моя

Любите ли вы Амстердам так, как люблю его я? Неважно. Я была счастлива в этом городе. Я уехала, потому что мои русские родственники обманули меня своими несуществующими болезнями. Но я бросила десятицентовик в канал Кайзерсграхт перед отъездом. И весной оттуда дует сырой ветер. У берегов покачиваются дома-корабли, их хозяева чистят палубу щеткой. Мимо проезжают на роликах полисмены. Суринамская мать ведет выводок детей на прогулку. На велосипеде проезжает клерк с работы, за ним, пританцовывая, идет парочка обкуренных молодых геев. С моста на всех смотрит старый негр в белом костюме и шляпе, на которую не дерзнул бы насрать ни один голубь мира. Он придерживает шляпу руками от ветра и улыбается.

ДЕНЬ КОРОЛЕВЫ

Queen's day - это главный в Голландии праздник. День, когда можно вс. Он установлен в честь коронации королевы Беатрис - 30 апреля. В этот день все typical dutch выносят из дома все накопившееся за год старье и устраивают у дверей маленький рынок. Старье продается за копейки и покупается не столько туристами, сколько другими typical dutch. Экономность - это такая же основа голландского характера, как для русских - разгильдяйство. На выручку от продажи старья каждый голландец считает своим долгом напиться вусмерть во славу королевы... Вечером город превращается в огромный пьяный карнавал. Когда в День королевы я забралась на крышу чужого "Мерседеса", чтобы снять пару кадров, ко мне на лошади подъехал полисмен с бутылкой пива в руках и вежливо поинтересовался, моя ли это машина. Когда я сказала, что не моя, полисмен задумался. Потом отхлебнул пива и, как бы размышляя вслух, спросил: "Может быть, вам будет удобнее фотографировать из седла моей лошади?"

ПЕТР I

Всюду жизнь. Русские повсюду. В Амстердаме их поменьше, чем в Бруклине. Но зато первых русских в Амстере я встретила на улице царя Петра. TsarPeterstraat. Амстердамеры не говорят - Первого или Великого. Петр в Амстердаме был один. Да и тот, что был, вовсе не в Амстердаме был (по амстердамским же народно-историческим поверьям), а в Заандаме, на верфях. Сейчас в Заандаме живт мой знакомый оптовик extasy. Тоже Петр. Чистокровный голландец, но понятно, в честь кого.