"Черный дьявол" Голландии

Ученые полагают, что он появился в предгорьях Тянь-Шаня и Памира. Потом его увидели на Алтае, в Китае, Индии, Иране, Турции. Здесь им устилали садовые дорожки, из него составляли огромные композиции, похожие на дорогие ковры. Им выражали любовь и покорность, преданность и расположение, подчеркивали величие тех, кому дарили. Это тюльпан, цветок весны.

Его путь в Европу оказался прихотливым и долгим. Действующими лицами этой отчасти детективной истории, случившейся в XVI веке, были австрийский посол при дворе турецкого султана, от которого французский ботаник Каролус Клезиус получил луковицы неведомого цветка, поразившего его, и голландцы, тоже пытавшиеся раздобыть заветное растение. Но уговорить француза расстаться хотя бы с одной луковицей было невозможно, и голландцы под покровом ночи прибегли к самому распространенному во все века способу - просто их выкрали. И уже через несколько лет растения на стройной зеленой ножке, увенчанной изящным кувшинчиком, "разгуливали" по всей стране.

Потом тюльпаном увлеклись Вена, Париж, украсившие им самые знаменитые сады. Его страстными поклонниками были Ришелье, Вольтер и особенно Людовик XVIII. Будучи уже тяжело больным, король Франции приказывал переносить себя из Сен-Клу в сады Севра во время цветения тюльпанов и долгие часы любовался богатой коллекцией, которую собрал его садовник.

Но, говорят, сама природа выбрала место, где эти изысканные цветы почувствовали себя как дома, а "тюльпаномания" достигла своего апогея. Это Голландия XVII века. Она предоставила "пришельцу" все, в чем он нуждался: благоприятные почвы и климат, с одной стороны, несметные богатства, поступавшие из многочисленных колоний, чтобы бросать деньги на роскошь, и свободу предпринимательства - с другой. Только земли было мало. Харлемское озеро, терзавшее голландцев, расползалось с каждым новым штормом, жадно отхватывая куски суши. Среди многочисленных предложений по его осушению одно оказалось гениальным. Подробно описанное в "Книге о Харлемском озере", оно принадлежало некоему Яну Адрианзону, прозванному Легватером. Этим словом, сложенным из двух понятий - свободный, праздный и вода - остряки, видимо, хотели подчеркнуть род занятий изобретателя, решившего усмирить неуемные воды. Адрианзон рассчитал: нужно поставить 160 ветряных мельниц, которые осушат озеро, превратив его дно в 17 тысяч гектаров плодородной земли. Мельницы стали символом Голландии. Но прошло двести лет, прежде чем человек пошел в наступление на Харлем и уже с помощью паровых машин отвоевал у него прибрежный участок в двадцать пять квадратных километров. Именно здесь впоследствии и были заложены плантации тюльпанов, нарциссов, гиацинтов, крокусов, прославившие Нидерланды.

Нигде увлечение тюльпанами не достигало таких масштабов. Для уравновешенных, спокойных по природе, расчетливых голландцев разведение этих цветов неожиданно превратилось в настоящую и единственную страсть, оказавшую огромное влияние на хозяйственную жизнь страны. Тюльпаны выращивали дворяне и ткачи, торговцы и плотники, трубочисты и слуги. Для них отводили крупные плантации и крохотные садики. Редкие сорта владельцы сторожили ночи напролет. Это походило на массовое помешательство. За иные сорта расплачивались целыми состояниями. На тюльпанах богатели и разорялись. Из-за них совершались самоубийства и преступления.

Поразительные свидетельства этой страсти сохранились в старинных бухгалтерских книгах, бережно собранных в архивах. За луковицу сорта "Вице-король", например, некий покупатель отдал два воза пшеницы, четыре воза ржи, четырех волов, восемь свиней, двенадцать овец, пятьсот литров вина, четыре бочки пива, два бочонка масла, тысячу фунтов сыра, кровать с балдахином и комплектом белья, штуку ткани и серебряный кубок, или - в переводе на деньги - 2500 флоринов! Фантастическая сумма по тем временам! Луковицы взвешивались на аптекарских весах, за единицу веса был принят так называемый "аа s", равный примерно 0,065 грамма. Одна луковица цветка с пышным именем "Семпер агустус" весом около 20 граммов была продана за 4600 флоринов, двух лошадей и новую карету. Удачный экземпляр тюльпана - этого родного брата нашего лука и чеснока - сравнивался с творениями Шекспира и Рубенса.

Ажиотаж побуждал приобретать участки земли с высаженными растениями, хотя частенько это был, как мы бы сказали, "кот в мешке": покупатель не знал, насколько ценными окажутся сорта, высаженные на них. Случалось всякое - то тюльпаны вдруг меняли окраску, то неожиданно вырастали поистине уникальные цветы. О гибридизации в современном понимании тогда представления не имели: нервозная атмосфера и спекуляция не способствовали сосредоточенной селекционной работе.

"Тюльпановая лихорадка" продолжалась с 1625 по 1637 год, и сколь стремительно она началась, столь же быстро пошла на убыль: рынок оказался перенасыщен цветами. Покупатели уже не хотели выкладывать тысячи за "Улыбку принцессы", "Черного дьявола", за "Ширли", "Фэнси Фрилс", за "Анжелику" или "Гарден Парти". Цены на луковицы падали, семьи разорялись, люди, будто очнувшись, стали возвращаться к прежним повседневным делам, хотя дел почти не осталось: многие оказались без мастерских, без инструментов. Только и было в хозяйстве что мешочек крепких маленьких луковиц...

Время безумия прошло, но от той эпохи, создавшей славу голландским тюльпанам, сохранилась неистребимая тяга к разведению этих чудесных цветов, потребность в красоте. Им по-прежнему выделялись тысячи гектаров земли. Выросли целые города - Алсмер, Лиссе, Хиллиг, где работают постоянные "биржи цветов", проводятся многочисленные выставки.

В Алсмере, прозванном "стеклянной деревней", по праву считающейся столицей цветочной индустрии, прошел и первый цветочный аукцион. От давних времен здесь сохранились старинные "часы", созданные Луисом ван дер Хорном. Только стрелки их показывают не время, а гульдены. Сам зал аукциона похож на студенческую аудиторию, где амфитеатром поднимаются ряды кресел. Правда, "слушатели" этой аудитории более внимательны, чем иные студенты на лекциях. Иначе нельзя - "проворонишь" удачу. Вот на огромном столе выставляется очередная партия цветов, подробно описываются все их достоинства, и большая стрелка начинает свой медленный путь по циферблату - от 100 (гульденов) до нуля. Когда она доберется до цифры, устраивающей покупателя, он нажимает кнопку возле кресла. Продано - куплено!

Цветочная статистика впечатляет. За четыре часа работы биржи продается

12 миллионов роз, а каждый год Алсмер покидают 900 миллионов роз, 250 миллионов тюльпанов, миллионы орхидей, нарциссов, гиацинтов, пармских фиалок и множество другой живой и трепетной красоты. Большая часть цветов отправляется машинами-холодильниками в Германию, Францию, Швейцарию, а самолетами - даже в Японию и Сингапур. Десятилетиями отлаженный конвейер. Выбрать есть из чего: только тюльпанов разводят более 6 тысяч сортов, правда, иной раз тончайшую разницу в их "внешности" могут заметить только специалисты.

Жизнь цветка коротка, но во все века его хрупкую красоту спешила запечатлеть кисть художника. Один из самых ценных альбомов с "портретами" тюльпана как дорогой раритет и сегодня хранится в библиотеке Берлина. Однако первыми писать цветы начали голландцы и достигли в этом совершенства, вводя их изящной деталью в картины разных жанров. Создавались целые школы рисования тюльпанов. Славу непревзойденного мастера натюрморта с цветами XVII века снискал Ян ван Хейсум, создававший тончайшие композиции в стиле роскошного барокко. Особое очарование его картин заключалось в изображении светлого букета на светлом же фоне, что было предметом повышенного внимания современников. А потом тюльпан органично вплелся в знаменитые брабантские кружева, будто став их "визитной карточкой".

...Каждый год в Нидерландах проходит самый большой в Европе парад цветов. Он начинается в Харлеме и завершается в курортном городке Нордвейк-ан-Зе. И все, что могут сотворить из цветов человеческие руки и человеческая фантазия, непременно прошествует в этом параде немыслимой красоты.