Под звуки португальского романса

Португальцев и россиян роднит многое. Лиссабон - как и наша Москва - лежит на семи холмах. Да и покровитель у двух столиц один и тот же - Святой Георгий. Но больше всего, мне кажется, нас роднят городские романсы, или как их здесь называют фаду (от латинского слова "фатум" - судьба). Любим мы под мелодию бардов - какой бы она ни была - погрустить о невозвратно ушедших временах.

Едва я поднялся на фуникулере в Байрру-Алту - "Верхний квартал" Лиссабона, ко мне подошел пожилой мужчина и сунул рекламный проспект заведения под названием "Лузу".

- Только там вы услышите настоящий фаду, - уверял он и, видимо, чтобы еще больше заинтересовать, показал на отрывной купон, по которому можно получить бесплатную порцию портвейна.

Я взял цветную листовку и пошел дальше, манимый полумраком таинственных улочек. Затем ко мне подошли еще раз - с листовкой "Канту ду Камоэнс", а вскоре у меня скопилась уже целая коллекция рекламных проспектов, зазывающих "только у нас" услышать "подлинный фаду". Был поздний вечер. Байрру-Алту пробуждался к ночной жизни.

Это был мой первый день в Лиссабоне, и поэтому хотелось просто бродить по его улицам. Да и чтобы в полной мере проникнуться фаду, надо пройти своего рода акклиматизацию.

Ведь фаду - один из самых характерных элементов португальской и, в первую очередь, лиссабонской культуры. Можно сказать, судьба, переложенная на музыку. Пишутся фаду в свободной манере в виде четырехстрочных стансов, в основе которых лежит какая-то история или просто чувство. Есть фаду лирические и любовные, есть драматические и даже блатные. Но в любом случае они выражают состояние души.

Фаду всегда исполняется под маленькую, но двенадцатиструнную "гитару португезо". В отличие от испанской, которая выступает в роли баса, португальская гитара ведет мелодию. Но, что интересно, сама гитара в Португалию попала сравнительно недавно. И, как и самый что ни на есть "португальский напиток" портвейн родился не без помощи английских купцов, так и гитара была завезена торговцами и моряками из туманного Альбиона. Английская цистра - предшественница "гитары португезо" - впервые появилась в XVIII веке в городе Порту, где вскоре стала модным инструментом в светских салонах. А спустя совсем немного времени гитара настолько освоилась в стране, что стала вполне национальным музыкальным инструментом.

Будучи явлением чисто португальским, фаду, тем не менее, сложился из самых разных элементов. В романсах нетрудно проследить влияние и африканской, и бразильской музыки. Но особенно - музыкальных и вокальных традиций Островов Зеленого Мыса. Кстати, музыка Кабо-Верде до сих пор весьма популярна в Португалии.

Но всем этим влияниям суждено было соединиться в Лиссабоне. "Афины сотворили скульптуру, Рим измыслил право, Париж изобрел революцию, Германия открыла мистицизм. А Лиссабон что же создал? Фаду", - заметил выдающийся португальский писатель Эса де Кейрош. И все потому, поясняет он, что "Лиссабон сохранил еще изначальную томность света и свежести: невзирая на асфальт, на фабрики, на газовые фонари, на мощеные набережные, здесь весны все еще слушают слагаемые ветром стихи; и на кровлях все еще целуются голуби; и все еще будто слышно в тиши, как воздух струится сквозь щели каменных зданий, словно живая кровь меланхолического города. И Бог-поэт еще не впал в немилость толпы".

Ссылка на меланхоличность - не случайна. Каким бы фаду ни был, в нем всегда присутствует некая тоска и грусть, которые, похоже, - в национальном характере португальцев. И вновь без сравнения с русской натурой не обойтись. И это не только мое мнение. Как-то в разговоре знакомый португальский журналист Жозе Мильязеш Пинту заметил: " Португальцы похожи на русских... прежде всего верой в доброго царя и ностальгией по великому прошлому".

В XV-XVI века в результате знаменитых морских открытий Лиссабон стал столицей крупнейшей мировой империи - от Марокко до мыса Доброй Надежды и от Бразилии до Макао. Однако эта великая империя просуществовала недолго. В 1578 году молодой король Себаштиан (Себастьян), движимый устаревшими рыцарскими идеалами, двинулся крестовым походом против мавров в Марокко. И в битве при Алкасер-Квивире был наголову разбит. Только 60 человек из 18 тысяч солдат вернулись с поля брани. Сам король пропал без вести, не оставив наследников. Это событие окончательно подорвало португальское могущество, начавшее таять еще во времена его предшественника - Жуана III - из-за бездумного растранжиривания стекавшихся в страну богатств. Ситуацией воспользовался испанский король Филипп II, который и захватил власть в стране.

Но сгинувшего в марокканских песках короля Себаштиана в самой Португалии не захотели считать погибшим. Более того, объявили "желанным" - мол, его ждут, и уверены, что он вернется. Кстати, "культ себастьянизма" - вера в возвращение былого величия, к тому же замешанная на тоске по утраченному, - жив до сих пор.

Известным себастьянистом был поэт и певец жизни в стиле фаду Фернанду Пессоа. Изваянный в бронзе, теперь он сидит прямо посреди улицы у входа в лиссабонское кафе "Бразилейра" - свою, так сказать, штаб-квартиру. С фаду-судьбой действительно связан свой, как бы у нас сказали, богемный, образ жизни. Да и как могло быть по-иному, когда фаду звучит в тавернах, ресторанчиках и кабачках, где всегда вино, поздние застолья, вспыхивающие романы.

Но фаду можно услышать не только в Лиссабоне. "Судьбой, переложенной на музыку", славится и древний город Коимбра в центральной части страны, где расположен один из старейших - если не старейший в Европе - университет. Там фаду исполняют студенты, облаченные в черные мантии. Но если лиссабонский фаду насыщен нотками разочарования, то в Коимбре в большей мере ощущается оптимизм молодости, явно почерпнутый у трубадуров.

Чтобы в этом убедиться, достаточно попасть на студенческую вечеринку или просто зайти в один из ресторанчиков города, где собирается молодежь. Говорят, председатель португальского парламента Алмейда Сантуш, учившийся в Коимбре, также иногда радует слушателей исполнением фаду.

В отличие от Коимбры, где фаду - прерогатива только мужчин, в Лиссабоне поют и женщины. Одна из них - Амелиа Родригеш - стала настоящим символом лиссабонского фаду. Ее звезда королевы фаду не померкла, даже когда она совсем состарилась. Знаменитостью она стала совершенно случайно. В свое время она торговала рыбой и заодно любила петь. Однажды ее услышал один импресарио, и тут же разгадал в ней великий талант. Когда Амелиа Родригеш осенью прошлого года умерла, в Португалии был чуть ли не национальный траур.

В последнее время в Лиссабоне появилось немало ресторанов фаду, рассчитанных специально для туристов, где вместо настоящей "судьбы" вас может ожидать обычное шоу в кабаре. Так что, считаю, мне несказанно повезло, что я не воспользовался рекламными листовками, а отправился в лабиринт узких улочек Алфамы неподалеку от кафедрального собора Се.

Там в одном из теснящихся друг к другу старых домов разместился "Клуби ди фаду" ("Клуб фаду"), который рекомендовали мои португальские друзья. Зал ресторана неожиданно оказался просторным и светлым. Но как только начинали звучать фаду, свет приглушался. Все погружалось во мрак. Тут же прекращались всякие разговоры. Замирали даже официанты. За вечер, незаметно перешедший в ночь, сменилось несколько певцов - юноша, девушка и потом совсем пожилой мужчина, которого встретили и провожали наиболее продолжительными аплодисментами. Все они были в черном, словно в трауре.

Слов я не понимал. Но, честно говоря, это и не обязательно. Вас все равно заворожат мелодия и голос. А послушать, увидеть фаду - самый лучший способ понять Португалию. Поэтому, пусть даже и клюнув на приглашение рекламной листовки, стоит отправиться в полумрак Байрру-Алту или Алфамы и посвятить один из вечеров в Лиссабоне фаду. Чтобы хотя бы слегка прикоснуться к тому, что в Португалии зовется судьбой.