Вотчина богини Луны

Считают, что своим возникновением Синтра обязана культу Луны, которой поклонялись древние жители этих мест. Недаром хребет Серра-ди-Синтра римляне называли "Лунными горами". О тех далеких временах напоминают и доисторические мегалиты, что встречаются по всему району вокрун Синтры. Да и само название городка происходит от греческого Синтия - одного из имен богини Луны Артемиды.

Давным-давно в том месте, где сегодня раскинулся городок Синтра, жила мавританская принцесса. Она полюбила молодого и такого же красивого. как она сама, знатного португальца. Но она, естественно, была мусульманкой, а он - католиком. А значит, брак их был невозможен. Поэтому принцесса решила броситься в пропасть. Она подошла к обрыву и сделала шаг в пустоту, успев лишь вскрикнуть. Шесть раз повторило горное эхо ее "ай",.. Теперь это место на окраине Синтры так и зовется "Сетеайш" - "Семь ай". И о судьбе несчастной мавританской принцессы напоминает название расположенной там усадьбы, построенной в XVIII веке, а ныне превращенной в роскошную гостиницу.

От менеджера дворца-отеля "Сетеайш" Жоаны я и услышал эту легенду.

Мы сидим в гостиной и пьем кофе с еще теплыми пирожными "паштел". Жоана говорит, что увлекается историей, особенно русской, а ее хобби - собирать книги, статьи, фильмы, в общем все, все, все, что касается русской царевны Анастасии. Неожиданное увлечение для служащей отеля! Но удивление проходит, когда спустя несколько минут Жоана начинает рассказывать о постояльцах, которые останавливались в "Сетеайш". Целая вереница имен королевских и знатных родов со всего света, а еще звезды и знаменитости - Агата Кристи, Мик Джеггер, Дэвид Боуи...

Один из моих коллег и спутников по поездке вынимает сигарету и начинает хлопать себя по карманам в поисках зажигалки. Откуда-то сзади неслышно возникает официант и подносит ему зажженную спичку.

- Теперь буду всем говорить, хмыкает журналист, - что мы с Боуи прикуриваем у одного и того же человека...

Конечно, есть заслуга отеля в том, что гостят такие знаменитости. Но не меньше заслуга и самой Синтры, которая уже давно манит самых именитых людей...

Вслед за друидами и королями

Скорее всего, в предмет поклонения район Синтры, к западу от Лиссабона, превратили природные особенности обилие источников воды, плодородные почвы и, в первую очередь, удивительный микроклимат.

Действительно, стоит шоссе от Кабу-да-Рока подняться на невысокий кряж, как природа меняется. После скал и песчаных дюн побережья и обращенных к нему безлесых склонов вдруг оказываешься в лесу. Причем, кроме привычных для Португалии эвкалиптов и сосен, сплошь и рядом попадаются и совсем экзотические деревья вроде араукарий...

Говорят, что даже .когда над всей Португалией сияет солнце, над этим маленьким кусочком побережья часто лежит благословенная тень облаков. Поэтому в раскаленном от жары Лиссабоне хребет Синтра веками считался местом летней прохлады.

Языческие культы ушли в небытие. Пиренейский полуостров захватили арабы. Но в 1147 году король Афонсу Энрикиш изгнал мавров из Синтры. Об их былом господстве напоминает не только легенда о принцессе, но и остатки крепости на одной из возвышающихся над городом гор. А на месте языческих капищ появились монастыри христиан, в первую очередь ордена тамплиеров, под протекцией которых находился город. Тогда-то благодатные условия Синтры, лежащей совсем рядом со столицей, по достоинству оценили и португальские монархи, превратившие городок в свою летнюю резиденцию. И в том месте, которое сегодня считается сердцем города, был возведен дворец Пасу-Реал, служивший королевской семье с XIV вплоть до XX века. Самое примечательное в этом конгломерате различных элементов и стилей - венчающие дворец гигантские белые конические дымовые трубы королевской кухни. В Пасу-Реал еще много чего осталось от традиций мавров - там почти отсутствовала мебель, и даже в XVII веке здесь, вместо того чтобы сидеть на стульях, предпочитали возлежать на подушках...

Но особенно роль Синтры как королевской резиденции возросла, когда в Лиссабоне свирепствовала эпидемия чумы. Семья португальских монархов не просто пережидала там страшные дни: отсюда в начале XVI века исходили и все указы короля Мануэла 1.

Ну а туда, где жила королевская семья, потянулась, естественно, и знать. И постепенно в старом мавританском городе появились многочисленные виллы и дворцы фамилий голубых кровей и просто богатеев.

Свои богатства португальцы наживали в основном в Бразилии. Богатый "дедушка" или "дядюшка из Америки" в Португалии материализовывались в богатого "дядюшку из Бразилии". Действительно, большинство роскошных барочных церквей в Португалии построены на "бразильские" деньги.

- А правда, что все португальцы, стремившиеся в Бразилию за счастьем, возвращались оттуда богачами? спросил я нашего спутника, португальского журналиста Жозе Мильязеша Пинту.

- Хм... Большинство приезжали оттуда на родину так: одна рука - спереди, другая - сзади... - ответил он.

- ?

- Ну да, чтобы прикрыть свою наготу...

И все же в Синтре появилось немало усадеб и вилл, которые построили себе те португальцы, которые сколотили состояния за границей. И строили они их в стиле тех стран, где им улыбнулось счастье. Неслучайно в Синтре множество поместий и дворцов, которые представляют собой слепок с архитектуры, процветавшей в то или иное время во Франции, Голландии,

Индии, арабских странах и мало ли где еще. И это тоже отличительная черта Синтры.

От португальцев старались не отстать и иностранцы, которых тоже привлекали красоты и благодатный климат Синтры.

Голландский торговец бриллиантами построил усадьбу "Сетеайш". Английский аристократ писатель-богатей Уильям Бекфорд в конце XVIII века тоже отделал себе роскошный дворец в Синтре. А в 60-е годы XIX века, когда в моду вошли сады с романтическими ландшафтами, английский текстильный магнат-миллионер Фрэнсис Кук построил сказочный замок в мавританско-индийско-готическом духе и разбил вокруг огромный экзотический парк Монсеррати. Так что британцы, которые сегодня, особенно в пожилом возрасте, приезжают в Синтру и ее окрестности, чтобы убежать от сырой английской зимы, облюбовали эти места уже двести лет назад.

Куку решил не уступать и другой иностранец, немецкий принц Фердинанд Саксен-Кобург-Готский. Правда, он был еще и королем Португалии Фернанду, а точнее, мужем португальской королевы Марии II.

Если на одной скале над Синтрой высятся остатки мавританской крепости, то на другой - гордо красуется фантастический псевдосредневековый замок-дворец Пена, напоминающий своей эклектикой и веселым разноцветьем замок Спящей Красавицы из Диснейленда. Это и понятно - Паласиу-ди-Пена сочетает в себе привычные для немецкого принца элементы баварского зодчества и его новой родины.

Замок и разбитый вокруг него по склонам горы парк возникли в 1840 году как летняя королевская резиденция на месте развалин маленького заброшенного монастыря Носса-Сеньоради-Пена, которые принц Фердинанд приобрел вместе с окружавшими их лесами. Он вложил в этот проект огромные средства, и работа продолжалась до самой его смерти в 1885 году.

Фернанду был большой любитель экзотики - именно благодаря ему и Куку окрестности Синтры покрылись теми удивительными лесами с пальмами, бамбуком и араукариями, - которые делают их больше похожими на гигантский ботанический сад: в Монсеррати до сих пор произрастают три тысячи видов растений, причем папоротники Кук лично доставил сюда из Австралии.

Паломничество в "Новый Рай"

В Синтру стоит прихватить с собой томик "Паломничества Чайльд Гарольда": Байрон непросто побывал там, но и назвал городок "новым раем", "где нет красотам меры и числа...".

Байрон приехал в Синтру 12 июля 1809 года в самом начале своего "паломничества". Но даже месяцем позже, уже проделав более 400 миль верхом по Португалии и Испании, в письме из Гибралтара он называл ее "во всех отношениях самым приятным городком в Европе". "В ней есть красоты на любой вкус - дворцы и сады, поднимающиеся среди скал, водопады и обрывы, монастыри на огромной высоте",- писал далее он. И Чайльд Гарольд обозревает с читателем все эти красоты, взбираясь вместе с ним к разрушенному монастырю Носса-Сеньора-ди-Пена:

В тени дубрав, на склонах темных круч Монастырей заброшенных руины...

О пребывании Байрона в Синтре напоминает и гостиница "Лоуренс". В ней он, говорят, останавливался и даже писал отдельные строчки "Чайльд Гарольда". От нее открывается прекрасный вид на город с огромными белыми трубами дворца Пасу-Реал. Рядом - ступени, ведущие вниз, в старую часть города. Сегодня они так и зовутся "Эшкадиньяш лорд Байрон" - "Лесенка лорда Байрона".

"Лоуренс" упоминается и в дневниках Ханса Кристиана Андерсена, гостившего у своих португальских друзей летом 1866 года. Дневник сказочника также пестрит восторженными описаниями сада Монсеррати - "тропического мира пальм и кедра, папоротника и бамбука", "в высшей степени живописных мавританской крепости и замка короля Фернанду". А в путевом очерке о Португалии, он пишет: "Говорят, каждый в Синтре найдет частичку своей родины. Я там нашел Данию, и мне казалось также, что я вновь открываю много дорогих сердцу мест из других прекрасных стран..." Немудрено, что этот городок навсегда остался для него "райской Синтрой".

В "Лоуренсе" в конце прошлого века творил и классик португальской литературы Эса де Кейрош, увековечив имя тогдашней хозяйки отеля Джейн Лоуренс в своих произведениях.

Когда я приехал в Синтру, в "Лоуренсе" только что закончилась реставрация, которая обошлась в три миллиона долларов, и гостиница вновь открыла свои двери для постояльцев. Она считается самой старинной гостиницей на Пиренейском полуострове и одной из самых старинных в мире: "Лоуренс" существует с 1780 года...

Своим вниманием не обошли Синтру и наши соотечественники. В середине прошлого века там бывал русский посланник в Лиссабоне С. Ломоносов. Свою усадьбу в Синтре имела и внучка Кутузова, вышедшая замуж за португальца и ставшая графиней Кадавал. У нее, говорят, гостил Стравинский...

Португальская родина Дома Дружбы

В самом конце прошлого века в Синтре побывал еще один наш соотечественник, на которого виллы и дворцы Синтры тоже произвели неизгладимое впечатление, оставив в результате свой след даже на облике Москвы. Одним из самых необычных зданий нашей столицы, напоминающим сказочный замок, вот уже более ста лет считается особняк на Воздвиженке, долгое время известный москвичам как Дом дружбы.

Он был сооружен для одного из членов богатейшего семейства русских промышленников, молодого и эксцентричного Арсения Морозова - двоюродного племянника Саввы Морозова.

Это здание называли в Москве "испанским домом" и "испанским замком", и в некоторых путеводителях даже недавнего времени говорилось, что особняк Морозова построен по мотивам "испанской архитектуры", а его прообраз Арсений увидел, путешествуя по Испании...

Идея возвести такой дом пришла молодому богачу после посещения Синтры в начале 90-х годов прошлого века. Говорят, Арсений Морозов заказал постройку будущего особняка своему другу и спутнику архитектору В. Мазырину тут же, на платформе вокзала в Синтре, впечатлившись увиденным замком Паласиу-ди-Пена и при этом еще изрядно выпив. Что ж, Паласиу-ди-Пена - с его почти фантастической архитектурой - вполне мог поразить воображение русского визитера, и облик особняка на Воздвиженке в Москве действительно своим эклектично-сказочным видом напоминает резиденцию дона Фернанду.

Правда, Жозе Мильязеш. немало занимавшийся российско-португальскими связями, когда я поделился с ним этой информацией, сказал, что разговор Арсения Морозова с Мазыриным. приведший к появлению дома на Воздвиженке, мог состояться - действительно на платформе - но... в Лиссабоне, на вокзале Россиу, куда приходят поезда из Синтры.

Здание вокзала Россиу на самом деле отдельными деталями напоминает дом Морозова, Вход в московский особняк имеет форму подковы - точно такие же подковы обрамляют входы в Россиу.

Так что - и это скорее всего - дом на Воздвиженке - некий собирательный образ, и он вобрал в себя элементы разных диковинных построек, которые можно увидеть во время поездки в Синтру. А "сплавом мавританского и готического стилей", о котором говорят путеводители по Москве, на самом деле является португальский стиль мануэлино (в данном случае неомануэлино), к сожалению, до недавних пор малоизвестный нашим искусствоведам. Хотя к этому стилю, расцветшему в конце XV- в начале XVI века, в эпоху короля Мануэла 1 (откуда и само название) во времена знаменитых плаваний португальцев и ставшему как бы воплощением великих географических открытий в камне, принадлежат лучшие творения португальского зодчества. Неслучайно некоторые знатоки говорят, что прежде чем ехать в Португалию знакомиться с ее архитектурой, надо посмотреть особняк Морозова в Москве.

В самой же Москве появление сто лет назад этого здания было воспринято неоднозначно. Когда в 1899 году его строительство было завершено, мать Арсения, говорят, заявила сыну: "Я знаю, что ты сумасшедший, но теперь и все остальные будут знать это". Необычное здание действительно возбудило среди москвичей множество толков и пересудов, получив ироничное прозвище "испанское подворье". Его даже упоминает Лев Толстой в "Воскресении", где граф Нехлюдов говорит о строительстве "глупого ненужного дворца какому-то глупому ненужному человеку".

Хозяин "глупого ненужного дворца" явно увлекался символикой. Об этом свидетельствует не только вход-подкова: канаты на фасаде, стянутые в прочные узлы, символизировали благополучие и долголетие.

Но это не помогло... Арсений Морозов прожил в "испанском доме" недолго. Склонный к браваде, он прострелил себе ногу, желая продемонстрировать всем, какие у него крепкие нервы. В результате в 1903 году он умер от заражения крови в возрасте всего двадцати девяти лет.

Кинта да Регайлера

Есть в Синтре еще один дворец - его редко посещают приезжие, да и до недавнего времени едва ли упоминали путеводители. Но это, я уверен, самое романтичное место-во всей Синтре.

...Тихая тенистая улочка неподалеку от центра городка. Необычный в другом месте, но типичный для Синтры дом, фасад которого украшает арабская вязь. Напротив - глухой высокий забор. Ничего примечательного. Но за этим забором - усадьба, которая до сих пор хранит свою тайну.

Мы входим. За оградой по склону горы террасами поднимается парк. Среди его буйной растительности немного в отдалении, на возвышенности, белеют башенки и шпили дворца. Кроме нас, журналистов, в парке, кажется, ни души. Нас встречает девушка-гид Ана: высокие скулы и немного раскосые глаза выдают ее китайские корни, скорее всего - из Макао. Она немного задерживается у входа и берет какое-то приспособление, напоминающее не то паяльную лампу, не то садовый опрыскиватель. Особенно странно и даже немного допотопно оно выглядит рядом с "мобильником", висящим у нее на поясе...

Усадьба, зовущаяся "Кинта да Регалейра", ведет свою историю с конца XVII века. Не раз меняя хозяев, в 1840 году она была приобретена дочерью богатого купца из Порту, которая позже получила титул баронессы Регалейра. Так у поместья и появилось его нынешнее имя.

Но теперешний вид усадьба стала приобретать лишь в самом конце XIX века, когда бароны продали ее доктору Антониу Аугушту Карвалью Монтейру. Известный всем под прозвищем Монтейру-Миллионщик, он родился в самой середине прошлого века в Рио-де-Жанейро. Наследник колоссального семейного состояния, умноженного в Бразилии благодаря монополии на торговлю кофе и драгоценными камнями, он получил диплом юриста в университете Коимбры и был, вне сомнения, человеком культурным и очень образованным. Слыл большим знатоком оперы, собирателем музыкальных инструментов, часов, ракушек, различных древностей. А его библиотека считалась одной из лучших в Португалии и самым полным собранием произведений Луиса Камоэнса. Ныне она отдельным фондом хранится в Библиотеке Конгресса США...

И вот этот "миллионщик" решил приступить к реализации замысла, в котором не только присутствовал размах, опиравшийся на огромный капитал, но и воплощались удивительные и порой даже необъяснимые пристрастия нового хозяина Регалейры. Это должен был быть некий дворец философии, причем философии, исповедуемой Карвалью Монтейру.

Синтра великолепно подходила для воплощения его замысла. Во-первых, там жили многие представители знати, включая королевскую семью, которых можно было приглашать в гости в свою усадьбу. Во-вторых, только природные условия Синтры позволяли неподалеку от Лиссабона создать тот романтический многоярусный парк, по дорожкам которого мы шли в направлении дворца, слушая рассказ провожатой.

Отвергнув проект архитектора-француза, Карвалью Монтейру остановил свой выбор на итальянском архитекторе, художнике и сценографе Луиджи Манини, который работал в миланской "Ла Скала". Тот не только по достоинству оценил природу и ландшафт Синтры, но, видимо, разделял философские и эстетические вкусы Карвалью Монтейру, создав ансамбль, в котором переплелись искусство и мистерия...

Здание дворца поистине прекрасно - потемневший от времени и влаги белый камень особенно романтично смотрится на фоне яркой тропической зелени. В отличие от многих других усадеб Синтры, дворец МонтейруМиллионщика выдержан в основном в чисто португальском духе.

Манини явно неплохо изучил особенности мануэлино, включающего обилие резьбы по камню, изображения растений, маленькие витые колонны. Но дополнил его изваяниями животных и антропоморфных существ, в том числе фигурами фантастических монстров, напоминающих гигантских кроликов, поместив их на крыше дворца.

Интерьеры дворца не менее роскошны, чем его внешнее убранство. Правда, повсюду ощущается некоторая пустота: от некогда богатейшей обстановки и коллекций МонтейруМиллионщика, к сожалению, мало что сохранилось. Но даже то, что осталось или удалось собрать у родственников Карвалью Монтейру в последние годы, говорит, как и внешнее оформление дворца и парк, о вкусах и пристрастиях хозяина Регалейры.

Он явно был консерватором и монархистом. В Королевской зале дворца висит галерея портретов португальских монархов. Говорят, что в библиотеке Карвалью Монтейру было немало книг, которые свидетельствуют об интересе ее владельца к себастьянизму - португальскому мессианскому культу, связанному с фигурой сгинувшего в 1578 году в североафриканских песках короля Себаштиана. Считается, что он не погиб, а в один прекрасный день вернется, принеся стране вновь процветание и славу. Близость усадьбы к дворцу Пена тоже была неслучайной. Его строитель, король Фернанду, был большим другом отца Карвалью Монтейру. И после революции в 1910 году Монтейру-Миллионщик даже хранил у себя королевский трон, вероятно, надеясь на возвращение монархии.

А мы, покинув дворец, вслед за нашим гидом отправляемся в путешествие по террасам парка. Именно путешествие, потому что каждая остановка в нем - это открытие, каждый его этап имеет свою логику, последовательность, и, как хорошая пьеса. - свою драматургию.

Тайна Карвалью Монтейру

Парк Регалейры задумывался как Эдем - райский сад. А разбросанные по нему на разных уровнях балконы, бельведеры, беседки, гроты, скульптуры и крошечные озера имеют свой смысл. Даже экзотические растения собраны здесь с определенным умыслом: привезенные из Бразилии, они включают едва ли не все виды из тех, что упоминает Камоэнс.

От египетского домика с мозаичным изображением священного ибиса, символизирующего древние культы, мы переходим к античным персонажам. У входа в один из гротов - скульптуры Леды, держащей в руке голубя, и Зевса на краю крошечного озерка в облике лебедя, щиплющего ее за ногу, как бы воплощают собой языческое видение непорочного зачатия.

Помимо античных мифов, Карвалью Монтейру был и знатоком поэзии, причем не только Камоэнса. Переход с одной террасы парка на другой - сродни кругам в "Божественной комедии": ад, чистилище, рай. Вот грот с каменной скамейкой. Он украшен статуей Беатриче, а по краям скамьи, на которой высечено число "515", восседают две гончих...

"Пятьсот Пятнадцать, вестник Бога..." - это из последней песни "Чистилища". А гончая - символ вестника Бога, который объявляет о пришествии Святого Духа и спасении христианства. Но в то же время знатоки Данте говорят, что "515", загадочное обозначение грядущего избавителя церкви, имеет и другой смысл: если в DXV переставить местами знаки, получится DVX, что означает "вождь".

Именно к таким сложным символам, использующим каббалистику, активно прибегали алхимики. И чтобы все понять в Регалейре, надо прекрасно разбираться в философии, мифологии, поэзии и португальской истории, которым, не без участия сценографа Манини, придана еще и театральность. Но даже если и не знать всего скрытого смысла таинственных символов, все равно невольно осознаешь, что здесь ничто не появилось случайно или из чисто эстетических соображений, а все выстроено именно в какой-то зависимости.

В парке действительно есть своя драматургия. По мере продвижения по кругам ада и чистилища к раю, чувствую, как мне передается какое-то неясное напряжение, заставляющее отбросить все посторонние мысли и сосредоточиться.

Вот у склона горы пруд, в который со скал сбегает вода. Посреди него брошены плоские камни - ступая по ним, можно попасть к входу в грот, скрытый изгибом склона и падающей сверху водой. Но не все так просто - камни положены так, что лишь зная, с какой ноги начать по ним шагать, можно добраться до входа...

- Здесь, в подземном гроте, гнездятся летучие мыши. Сейчас у них брачный сезон, и лучше их не тревожить, - говорит Ана. - Мы попадем в подземелье немного позже...

На одной из террас стоит часовня тоже творение в стиле неомануэлино. Внутри все изящно и в общем-то похоже на другие португальские часовни. Только вот крест ордена тамплиеров, канувшего в Лету века назад, нарушают это сходство.

Справа от входа - неприметный проход к потайной винтовой лестнице: если бы наш гид не свернула туда, мы прошли бы мимо. Спускаемся в склеп. В отличие от верхней часовни он очень аскетичен, не идет ни в какое сравнение со всеми кружевами в камне, что мы видели минуту назад.

- В этом заключен дуализм Регалейры, - объясняет Ана. - Здесь все построено на единстве противоположностей: небо - преисподняя, ад - рай, этот мир - мир потусторонний...

На стене склепа замечаю знак "дельта луминозо" - "сияющий треугольник", символ масонства. И тут же вспоминаю, что на потолке одного из залов на втором этаже дворца нам показывали аллегорическую картину, изображающую три масонских добродетели - Силу, Мудрость, Красоту. Совпадение? Вряд ли...

Если вспомнить, алхимия, масонство, обряды ордена тамплиеров - все они были построены на таинствах и символах. При этом считают, что раннее масонство многое позаимствовало у тамплиеров. А их орден, запрещенный во всех странах, в Португалии практически был просто переименован в орден Христа, и именно под его эгидой осуществлялись знаменитые португальские открытия, породившие тот самый имперский дух и мессианство себастьянизма, которые, по-видимому, и разделял владелец Регалейры.

Наконец, мы выходим на самую верхнюю террасу. Дорожка подводит к стоящим вертикально камням - менгирам. Заглядываем в проход между глыбами.

- Проходите, - говорит Ана.

Куда? Перед нами монолитная стена. Девушка касается камня, и вдруг глыба начинает двигаться, поворачивается, открывая проход внутрь. В "мир иной", "преисподнюю", "потусторонний мир", который соседствует с райским садом Карвалью Монтейру.

Несколько шагов - и мы оказываемся на самом верхнем ярусе тридцатиметрового колодца, уходящего в недра горы. Он напоминает некую перевернутую и вывернутую наизнанку башню. Спиральная галерея, идущая вокруг него, имеет девять уровней, поддерживаемых резными каменными колоннами. В каждом пролете - пятнадцать ступеней. Эти девять уровней, по которым либо поднимаешься к небесам, либо, наоборот, сходишь в преисподнюю, символизируют девять кругов ада, девять кругов чистилища и девять кругов рая, описанных Данте. Все тот же дуализм: небо - преисподняя, рай - ад, а между ними - путь посвящения. Выложенный на дне колодца огромный крест тамплиеров, вписанный в восьмиконечную звезду, - герб Карвалью Монтейру, - тоже подтверждение значимости всех этих символов. Это "Колодец посвящения", самая загадочная из всех диковинок Регалейры.

Медленно спускаемся вниз. От влаги колонны и стены покрылись зелеными мхами и лишайниками. Круг неба над головой все меньше, а тамплиерский крест - ближе. Но на одном из уровней девушка останавливается и сворачивает в сторону, и мы вслед за ней оказываемся в подземной пещере. Все разговоры и расспросы - а спрашивать есть о чем - разом смолкают,

И только тут я понимаю предназначение того странного предмета, который Ана держала в руке. Это была газовая лампа. Конечно, можно воспользоваться и обычным электрическим фонариком, но свет такой лампы, немного шипящей в тишине, создавал совершенно иную атмосферу - все той же загадочности и таинственности. В пещере не было никаких монстров и ужасов или даже летучих мышей, но хотелось поскорее увидеть свет, выбраться из этого потустороннего мира в мир реальный...

Когда был сооружен колодец - никто не знает. Об этом не говорится ни в каких бумагах, оставшихся от Карвалью Монтейру.. Возможно, он существовал уже при прежних хозяевах Регалейры. И потому-то миллионеру-философу, склонному к мистике, так и приглянулась усадьба. Кто, зачем и когда выполнил всю эту титаническую работу? Кого приводил с собой Карвалью Монтейру в этот колодец, входы в который он так скрывал и оберегал? Какие обряды и ритуалы проводились в нем, какие мистерии разворачивались? Или он спускался в него один, а значит, какова была сила убеждений и веры хозяина Регалейры во все эти мистические символы, чтобы заставить вгрызаться в недра скалы... Или было у этого колодца какое-то другое предназначение, не ведомое ныне никому?

Ясно одно - если бы не склонность Монтейру-Миллионщика к философии и мистике, Регалейра вряд ли бы стала тем удивительным миром знаков и символов, дорог посвящения.

Был ли Карвалью Монтейру масоном или членом какого-то тайного ордена - неизвестно: пока не найдены документы, которые бы подтверждали это. Да и вряд ли это можно будет узнать когда-то наверняка. Масоны умели хранить свои секреты. Правда, в его библиотеке немало работ, посвященных масонству. Известно также, что масоном был король Фернанду: он даже выдвигал себя, правда безуспешно, на должность гроссмейстера масонской ложи "Гранди Ориенти Лузитану Униду".

Да и само положение Регалейры замешано на мистике - в конце концов хребет Синтра издревле был обителью древних культов. И когда Карвалью Монтейру создавал здесь свой дворец, он явно знал об этом...

Но что миллионщик-философ-эрудит вряд ли мог предполагать, так это то, что после его смерти в 1920 году его беспутный сын Педру промотает его состояние, а имение пустит с молотка.

В конце концов в 1987 году Регалейра перешла к японской фирме, которая собиралась превратить усадьбу в отель, Но власти Синтры в 1997 году приобрели Регалейру, чтобы сделать ее музеем. И все же, несмотря на то, что еще в 1995 году усадьба была включена в Список Всемирного наследия ЮНЕСКО, она остается тихим и небойким местом. Жозе Мильязеш, который и привел нас сюда, случайно открыл этот тайный мир символов и знаков. Мистика, масонство, алхимия и каббалистика - материи, о которых по-прежнему не очень любят говорить вслух. И над усадьбой Карвалью Монтейру по-прежнему висит полог тайны.

Разными дорожками можно идти по парку этого дворца философии: от неба - к преисподней, от ада-к раю, от язычества - к христианству... Но весь комплекс и сам как бы часть цикла. От древних языческих культов, процветавших здесь когда-то, через ислам мавров, раннее христианство тамплиеров - к мистике Карвалью Монтейру, которая здесь вновь смыкается с древним культом Луны. И только она. Луна, хозяйка этих мест, возможно знает о его тайне, иногда заглядывая в колодец усадьбы Регалейра...