Господин Великий Новогород

В городе этом, объявившем себя когда-то Господином Великим Новгородом, я бываю часто, может быть потому, что лежит он на хорошо наезженной трассе Москва-Петербург. Главное очарование Новгорода в неторопливом ритме его повседневной жизни среди множества памятников еще не до конца изжитого прошлого. Бродя по тихим зеленым улицам вспоминаешь, что давным-давно, когда не было еще ни Москвы ни Петербурга, город этот стал местом где родилась и утвердилась наша русская государственность. Когда-то наши предки славяне, по совету новгородского старейшины Гостомысла, решили отправить своих послов к варягам. Устав от бесконечных раздоров новгородцы обратились к ним со словами: "...Земля наша велика и обильна, а порядка в ней нет: приходите княжить и владейте нами". Три варяжских князя, братья Рюрик, Синеус и Трувор, пришли на славянскую землю. Рюрику достался Новгород, Синеусу - Белозерск, а Трувору - Изборск. С 862 года - года призвания князей - и начинается письменная история Русского государства. В каждый свой приезд я прихожу в новгородский Кремль, к храму Святой Софии, как вот уже девять веков приходят в этот храм люди. "Где София, там и Новгород", - говорили в старину новгородцы. Время удивительным образом сохранило первоначальный облик этого древнего собора, построенного князем Владимиром, сыном Ярослава Мудрого, княжившим в Новгороде в XI веке. Князь Владимир Ярославич пожелал сравниться в строительстве со своим отцом, повелителем Киевской державы, и София новгородская построена под явным влиянием знаменитого киевского храма. Но Софийский собор в Киеве, огромный и торжественный, как бы противопоставляет себя пышной южной природе; София новгородская, белая, с золотым шлемом купола, сливается с неяркой природой севера и одинаково прекрасна и в багрянце русской осени, и среди заснеженной зимней глади.Облик старого собора лаконичен и величав, пять могучих куполов венчают Софию, они словно грозные воины-богатыри, гордо поднявшие свои головы, возвышаются над городом Входя вовнутрь собора ощущаешь его грандиозность. Главное украшение храма - пятиярусный иконостас с иконами XIV-XVI веков, один из древнейших на Руси. Посреди главного ряда икон, самых больших по размеру, так называемый "Деисус": Христос на троне, а по бокам Богоматерь и Иоанн Предтеча - это главное ядро каждого православного иконостаса. Ниже - ряд икон местных, связанных с храмом. Выше главного яруса иконы, посвященные христианским праздникам, еще выше - иконы с пророками и, наконец, с праотцами. Всего в иконостасе около семидесяти икон новгородской школы - одной из самых лучших на Руси. Это настоящий праздник для глаз, музыка линий и красок, истинное совершенное искусство.У западного входа знаменитые Магдебургские ворота двенадцатого века. Это военный трофей, добытый новгородцами при взятии древней шведской столицы Сигтуны в 1187 году.Софийский собор - свидетель многих исторических событий. В соборе принимали послов и иноземных гостей, в нем хоронили князей, владык (архиепископов), знаменитых посадников. Основатель собора князь Владимир тоже покоится здесь вместе со своей матерью, княгиней Анной, дочерью шведского короля Олава. Когда-то эта княгиня, носившая языческое имя Ингигарда, была невестой короля Норвегии, но судьбой ей было суждено стать женой киевского князя Ярослава Мудрого и прародительницей всех русских князей.В лето 6748 от сотворения мира (1240 год) у храма Святой Софии собралось русское войско. На ярком солнце блестят шлемы и кольчуги княжеской дружины. Во главе ее новгородский князь Александр, совсем еще юноша, ему всего двадцать лет. Но рука князя уже тверда, весь Новгород держит он в своем кулаке. "Братья мои, - обращается он к своей дружине, - шведский ярл Биргер хочет лишить нас земли нашей, в устье Невы стоит его войско. Постоим же с вами, братья, за землю Русскую, за веру православную". От стен Софии уходили дружины Александра защищать вольный Новгород, а уже через месяц вернулись они сюда с победой и князь Александр получил за свои подвиги прозвище Невского. Я вспоминаю эту летописную историю, стоя у Святой Софии и глядя на ее главного героя. Вот он, передо мной, в окружении других славных людей нашего государства. Все они в бронзе запечатлены в прекрасном памятнике "Тысячелетие России", поставленном в Новгородском кремле в 1862 году, через тысячу лет после призвания в Новгород легендарного Рюрика.

Основа памятника - огромный шар-держава - символ царской власти. Держава увенчана крестом и фигурой ангела, перед которым преклонила колени женщина, олицетворяющая Россию. Чуть ниже вокруг шара - фигуры Рюрика, Святого Владимира, царя Михаила Федоровича и Петра I - как воплощения государственной власти в самые ответственные моменты истории страны. В нижней части памятника изображения тех, кто прославил Россию на ниве духовного просвещения и государственного строительства, на поле брани и на поприще литературы и искусства. Здесь Ярослав Мудрый, Александр Невский, сподвижники Петра Великого и Екатерины II, Пушкин, Лермонтов, историк Карамзин и многие другие.Но напрасно ищу я среди этих фигур покорителя Казанского царства и царства Астраханского, первого русского царя Ивана Грозного. Как случилось, что этот царь, которого мы привыкли считать одним из великих, не был удостоен чести представлять наше тысячелетнее государство?Откроем Карамзина и вспомним год 1569. Царь Иоанн вместе с сыном и дружиной опричников выступает из Александровской слободы в Новгород. Восьмого января царское войско входит в город. На мосту через Волхов Грозного встречает архиепископ Пимен с чудотворными иконами. Не приняв благословения, царь Иоанн говорит ему: "Нечестивец! В руке твоей не крест, но орудие убийства. Знаю умысел твой и всех твоих гнусных новгородцев". И стал Иоанн вершить свой грозный суд. "Ежедневно представляли ему от пятисот до тысячи новгородцев; их били, пытали, а потом, привязав ногами к саням, везли на берег Волхова и бросали с моста целыми семействами - жен с мужьями, матерей с грудными детьми". Царская дружина копьями и секирами добивала тех, кто смог выплыть. Убийства эти продолжались пять недель и закончились страшными грабежами. Иоанн с войском объехал все дома и монастыри, забирая все что можно взять: деньги, хлеб, лошадей, не пощадил Грозный даже Святую Софию. С несметной добычей удалился царь из Новгорода, а "кровавый Волхов, запруженный телами истерзанных людей, долг о не мог принести их в Ладожское озеро". Вот почему гордые новгородцы не захотели, чтобы даже через триста лет фигура Ивана Грозного появилась на памятнике "Тысячелетие России" в древнем Новгородском кремле.Столь мрачные воспоминания, однако, не лишают меня аппетита. Время обеда дает о себе знать. К счастью, идти далеко не приходится, здесь в кремле, в одной из башен - прекрасный ресторан "Детинец" (так в древности называлось городское укрепление). Интерьеры ресторана вполне соответствуют его названию - наверх ведет очень крутая лестница, как-никак, это настоящая боевая башня, а не бутафория в стиле "a la russ". Для меня так и осталось загадкой, как подвыпившие гости спускаются по этой лестнице вниз. Во времена всеобщего дефицита сюда любили приезжать питерские гурманы. Сейчас в Петербурге хватает своих изысков, но кухня ресторана осталась по-прежнему превосходной, а цены весьма разумными.После хорошего обеда наше средневековье кажется не таким уж и мрачным и можно продолжить свои прог лки по кремлю. По узкой лестнице, придерживаясь рукой за сырую каменную стену, поднимаюсь я на кремлевскую звонницу. Отсюда хорошо виден весь Новгород, окруженный бесконечной далью синих лесов и лугов. Многоводный Волхов делит город на две части. Одна сторона зовется Софийской, а другая, по ту сторону реки, - Торговой. Новгород, стоявший на знаменитом пути "из варяг в греки", был городом купцов, и они в превеликом множестве жили на Торговой стороне. Софийскую и Торговую стороны соединяет пешеходный мост - любимое место кулачных боев между жителями противоположных берегов, с него новгородцы не раз сбрасывали в Волхов своих посадников и городских старост. В отсутствие внешних врагов вольные новгородцы были большие любители пересчитать друг другу ребра и намять бока. Но это так, к слову. Приезжие туристы могут не беспокоиться по этому поводу, буйный нрав новгородцев, к счастью, отошел в прошлое. Его сменил спокойный характер человека, которому позволено никуда не спешить.За мостом через р еку - Ярославово дворище, где когда-то стоял дворец новгородских князей. В этом дворце жили Александр Невский и покоритель Новгорода Иван III, в нем вершил свой неправедный суд Иван Грозный. Но от княжеской резиденции остался лишь Никольский собор, заложенный князем Мстиславом в 1113 году после удачного похода на чудь. Легенда говорит о том, что поводом для строительства было исцеление тяжело заболевшего князя от иконы Святого Николая, обретенной у Новгорода на берегу Ильмень-озера. Здесь, у Никольского собора, собиралось шумное новгородское вече.

"Покой и мрак среди домов Вдруг с Ярославова дворища Звон вечевых колоколов..." - вспоминаю я Рылеева на том самом месте, куда удары вечевого колокола собирали новгородских горожан. Кого тут только не было - бояре в высоких меховых шапках и купцы в атласных кафтанах, свободные землепашцы, ремесленники, городские старосты. Все эти мужи новгородские с поклоном снимали головные уборы перед тем, как выйти на вечевой помост, чтобы хотя бы с кратким словом обратиться к Господину Великому Новгороду. Один только князь не снимал во время речи свою соболью шапку, ну так эта шапка ему вместо венца - такую князь и в церкви не снимает.Решали новгородцы на вече дела житейские и государственные - изгоняли князей и снова зазывали, выбирали посадников и писали "мертвые грамоты" - и тогда не было такой силы, которая спасла бы приговоренного к смерти. Вече почиталось верховным государственным органом, а вечевой колокол звучал как признание свободного волеизъявления. И хотя новгородские горожане приглашали к себе для управления князей, власть их была настолько ограниченна и неустойчи ва, что новгородский строй можно считать в своем роде республиканским.

Может быть, и Афины, и Спарта - эти древние республики-города - могли бы поспорить с Новгородом, но в каком городе-государстве был еще такой гордый боевой клич: "Кто против Бога и Великого Новгорода!".

Сейчас на Вечевой площади многочисленные лоточники продают книги, открытки, золотистую Хохлому, лаковый Палех, расписные матрешки и прочие сувениры, которые охотно покупают заезжие иностранцы. Если вы в первый раз в Новгороде, купите здесь городскую карту, без которой вам трудно будет разобраться в бесчисленном количестве храмов на Торговой стороне.Рядом с Никольским собором множество древних церквей - Пятницкая церковь и церковь Успения на Торгу, церковь Жен-Мироносиц и церковь Прокопия, храм Иоанна Предтечи и церковь Георгия - все они образуют прекрасный, целостный ансамбль. Здесь же на Торговой стороне в XIV веке был построен храм Спаса Преображения, один из самых стройных и гармоничных по своим пропорциям храмов древнего Новгорода. Он знаменит прежде всего своими фресками, написанными в XIV веке Феофаном Греком, гениальным художником, выходцем из византийского Константинополя. О творчестве Феофана Грека можно судить лишь по очень немногим сохранившимся работам, но и этого достаточн о, чтобы причислить его к лучшим живописцам древней Руси. Со стен Спасского храма смотрят на меня грозный Пантократор, шестикрылый Серафим, Макарий Египетский, праотцы Ной, Иов, другие подвижники и святые, узнанные мной и не узнанные. Мир грозный, тревожный, мир кипящий, где все в движении и неудержимом порыве страстей, открывается взору в феофановой росписи. Еще и еще раз всматриваюсь в темный лик Макария Египетского. Истинно трагическая неуемность в его чертах, в жестах его рук, а в глазах - затаенная скорбь, мольба и надежда.Мимо храма Спаса Преображения шла когда-то старая московская дорога. Зимой 1478 года, после Шелонской битвы, по этой дороге великий князь Иван III увозил в Москву вечевой колокол, как символ своей победы над вольным Новгородом. Пока везли по городу колокол, горожане стояли рядами, крестились и плакали, а некоторые, не обращая внимания на удары плетей, сняв шапки, целовали холодный металл. Время вечевой республики закончилось навсегда, начался новый период в исто рии Новгорода - в составе Московского государства. С Торговой стороны мой путь лежит за земляной городской вал, к Юрьеву монастырю, самому известному из всех новгородских монастырей. Тонкая асфальтовая лента вьется по красивым лугам мимо древних, еще домонгольских церквей, мимо замечательного музея деревянного зодчества Витославлицы. И вот впереди стены древнего Юрьева монастыря. Обитель эту основал в 1030 году князь Ярослав Мудрый. Монастырь, бывший к тому же резиденцией новгородских князей, вероятно, самый древний в нашей стране, когда-то только Киево-Печерская лавра могла оспаривать у него первенство. В 1113 году князь Мстислав заложил в Юрьевом монастыре белокаменный Георгиевский собор; он вырастает как былинный богатырь, когда через Святые ворота входишь в монастырь. В нем есть все - и монолитность, и эпическая мощь, и покоряющая простота. Древний собор стоит в окружении своих более молодых собратьев: Всесвятская церковь, колокольня, в которой узнаешь гений великого Росси, Преображен ский собор - все это было построено в начале XIX века, когда архимандритом новгородским был Фотий, а щедрой меценаткой - графиня Анна Орлова - единственная дочь и наследница графа Алексея Орлова-Чесменского.

К архимандриту Фотию историки и современники относятся по-разному - одни считают его святым подвижником, другие - фанатиком и душевнобольным человеком. Общеизвестно, что он обладал большим влиянием на императора Александра I, а среди его горячих поклонниц была графиня Орлова. Это дало повод Пушкину написать на графиню едкую эпиграмму: "Благочестивая жена Душою богу предана,А грешной плотиюАрхимандриту Фотию".

Простим нашему любимому поэту злословие; в его двусмысленных намеках правда лишь то, что графиня Анна, оставив столичный Петербург, поселилась вблизи Юрьева монастыря, которому впоследствии и досталось огромное наследство набожной графини.Сейчас в Юрьевом монастыре вновь затеплилась монастырская жизнь. Местная братия старается вернуть в эти места былую красоту и благочестие.

Я выхожу из ворот монастыря на берег Волхова; у песчаного берега в теплой воде плещутся местные ребятишки, в жаркий солнечный день велико искушение последовать их примеру. Справа на холме - сосновая роща - Перынь. Как гласит предание, здесь в дохристианские времена находилось языческое святилище Перуна - Бога грома и молнии древних славян. С приходом христианства капище было разорено, первый епископ Новгорода Иоакий сбросил деревянного идола в Волхов. На месте языческого Перуна стоит сейчас церковь Рождества Богородицы тринадцатого века - это последняя домонгольская церковь Новгорода. Справа и слева от нее - монастырские скиты, где когда-то в уединении жили отшельники Юрьева монастыря.С Перыни в ясную погоду хорошо видны разбросанные по лугам церкви на противоположном берегу реки. Вдали, за Волховом, храм тринадцатого века бывшего Николо-Липенского монастыря. Липно, то есть топкое место, оправдывает свое название. На машине туда можно добраться только летом в сухую погоду, а обычно к Никольской церкви надо отправляться на лодке.На противоположном берегу Волхова - и прекрасная церковь Спаса на Нередице двенадцатого века, и знаменитое Волотово или Богатырское поле, где в древности погребали новгородских витязей. Курган над могилой легендарного славянского старейшины Гостомысла по преданию насыпали пригоршнями благодарные горожане. В церкви Успения на Волотовом поле сохранились фрагменты фресковой росписи четырнадцатого века.

Все это - неяркая природа и древние храмы - немые свидетели навсегда ушедших времен. "Чудно и страшно было сознавать, что по этим местам плавали ладьи варяжские, Садко богатого гостя вольные струги, проплывала новгородская рать на роковую Шелонскую битву...", - писал об этих местах Николай Рерих.

Солнце закатилось, пока я любовалась окрестной далью, растворяются в темнеющем небе силуэты новгородских церквей; пора ехать в Петербург, но торопиться не хочется - в крае белых ночей летом всегда светло.