Санкт-Петербург глазами москвича

Почему иностранцы так любят Санкт-Петербург? Им легче здесь адаптироваться: тут тебе и Северная Венеция (при Екатерине II по рекам и канавкам пробовали разъезжать на гондолах), и Новая Голландия, и прогулки в конных экипажах по Дворцовой площади, как в Вене, а Невский проспект – чем не Елисейские поля?

Aрхитектура – сочетание барокко с классицизмом: Растрелли, Кваренги, Росси; ветер дует из Финляндии – в общем, вся Европа компактно собралась в одном месте. При всем при том Питер – русский город. Только национальную самобытность следует искать не в луковках Спаса на Крови, напоминающих собор Василия Блаженного, а в характере города, в полной мере наделенного той самой "загадочной русской душой".

Авось пронесёт

Из ярких проявлений русского менталитета для Питера в особенности пригодны три: "Нет таких трудностей, которых мы не могли бы себе создать для их преодоления", "Догоним и перегоним" и "Авось пронесет". Скажите на милость, какая была необходимость строить город на непролазном болоте, зная, что этот город регулярно будет затоплять? Однако построили: авось да не затопит. Причем построили не просто город, а такой, чтоб всем на зависть, – столицу. Знай наших! Здесь все так. После того как будущему первому губернатору "Санкт-Питербурха" Александру Даниловичу Меншикову продемонстрировали в Версале печь, выложенную голландскими изразцами, пояснив, что это очень дорого, он велел в своем собственном дворце, выходящем на Неву, выложить аналогичными изразцами все стены в спальне.

Те, кто имел возможность сравнить Петродворец и Версаль, искренне не понимают, чем, собственно, так гордятся французы. А что питерские дворцы периодически требуют ремонта, так подновить слегка, красочкой по фасаду оживить – авось еще сто лет простоят. Не обходится в граде Петра и без традиционных русских бед: такое впечатление, что рытвины на некоторых дорогах сберегли специально – как память о войне, наряду с такими вот надписями на домах: "При обстреле эта сторона улицы наиболее опасна".

Бытие определяет сознание

"Петербург представляет уму двойственное зрелище: здесь в одно время встречаешь просвещение и варварство, следы X и XVIII веков, Азию и Европу, скифов и европейцев, блестящее гордое дворянство и невежественную толпу", – писал во второй половине XVIII века французский путешественник Сегюр.

Сегодня, лишившись статуса столицы официальной, Санкт-Петербург гордится титулом "культурной столицы России". Перед Эрмитажем по-прежнему змеится внушительная очередь, особенно в дни школьных каникул. Скупка билетов для их последующей продажи наиболее нетерпеливым посетителям является довольно доходным бизнесом. Разумеется, уровень культуры в городе определяется не наличием музеев, а линией поведения его обитателей: культура – это когда на улицах не мусорят и в транспорте не хамят. Москвичи, которых частенько тянет в Северную Пальмиру, сразу отмечают, что молодежь там не расхаживает по улицам, нарочито потягивая пиво "из горла". Пиво, конечно, пьют (летом в Питере даже проводится пивной фестиваль), но чаще в специально отведенных для этого местах – барах и кафе. Вообще, питерские студенты в большей степени напоминают учащуюся молодежь, чем московские. Способствует тому и униформа, введенная в некоторых вузах: непривычный глаз, например, сразу выхватывает из толпы воспитанников (и воспитанниц) Горного института, гордо носящих свою форму – черные кители с золотыми погончиками. Для встреч и свиданий молодежь выбирает, как правило, Малую Садовую или Малую Конюшенную, "Катькин сад" (сквер, где стоит памятник Екатерине), садик перед Казанским собором. Кстати, именно там, перед самым главным и почитаемым в то время в городе храмом, присягали Екатерине гвардия и народ в июне 1762 года.

Не даёт этот город уснуть

Если Париж, несмотря на свою древнюю историю, – "город XIX века", то Санкт-Петербург – город XVIII столетия. В этом веке он родился, а к концу его повзрослел и возмужал, обогнав по количеству населения Москву (тогда в Питере жило более двухсот тысяч человек). Петербург – один из немногих городов, дата рождения которых точно известна. 27 мая, в День города, здесь шумно и весело: на проспектах гудит карнавал, играет музыка, вечером взрываются фейерверки на Неве и ракеты взлетают в негаснущее небо.

Май – начало сезона белых ночей: этот природный аттракцион, наряду с рукотворным – разводными мостами – неизменно привлекает сюда туристов. Известные пушкинские строки о белых ночах – "и тихи спящие громады пустынных улиц, и светла Адмиралтейская игла" – теперь уже не совсем соответствуют действительности: улицы далеко не пустынные и спящих мало.

Гуляние по набережным – далеко не единственный вид досуга: можно завернуть в ресторанчик или клуб на свой вкус. Любители джаза предпочитают "Филармоник-холл", "Джимми Хендрикс", "Сундук", "Заводные яйца", где играет живая музыка. В "Чаплин-клубе" выступают "Лицедеи" – еще один питерский "эндемик". Ностальгирующие по Серебряному веку могут зайти в подвал "Бродячей собаки" на Площади Искусств, недалеко от Русского музея, где витают тени Анны Ахматовой, Николая Гумилева, Осипа Мандельштама и Константина Бальмонта. В другом арткафе – "Приют комедианта" – выступают актеры с моноспектаклями, музыканты с импровизациями. Солидные люди на "мерседесах" съезжаются на стрелку Васильевского острова, к ночному клубу "Плаза", где дает концерты "попса" – конечно же, из Москвы. К услугам поклонников классицизма – клуб "Онегин", а для лишенных ханжеских предрассудков – кафе "Саквояж беременной шпионки" в Конюшенном переулке. Деньги здесь в основном берут за оригинальное оформление: под стеклянными крышками столиков – наручники, пулеметные ленты и прочая атрибутика; названия блюд в меню, не отличающемся разнообразием, составлены замысловато, порой с матерком. Так что подумайте, стоит ли приводить сюда любимую девушку. Кстати, свадьбы принято справлять в клубе "Пурга".

Днем неработающая публика тоже может найти себе множество развлечений: у Васильевского острова ловят волну серферы, самые отчаянные осваивают новый вид спорта – кайт, то есть катание на серфе с воздушным змеем. Правда, в городской черте особо не развернуться, поэтому спортсмены тренируются в основном за городом – в Сестрорецке, например. Кстати, питерские кайтеры в этом году вышли на мировой уровень, приняв участие в чемпионате мира.

Вдоль побережья Финского залива лебедями проплывают яхты и резиновые лодки. Любители менее активного отдыха тоже приезжают сюда – просто позагорать на песочке, искупаться. Ну, а вечером целые толпы съезжаются к стадиону имени Кирова. Нет, не "болеть" – кататься на роликах.

Великие потопы

Расписывая увеселительные мероприятия, на которых можно побывать в этом городе, житель Питера обязательно прибавит: "Если погода хорошая". Погода действительно не балует, и это еще мягко сказано. Попробуйте в сильный ветер выйти с зонтиком на мост – испытаете ощущение, как от полета на дельтаплане. Нехорошие мысли навевают серые воды Невы, угрожающе набегающие на каменистый пляж у подножия Петропавловской крепости. Во время первого Великого наводнения, случившегося в Петербурге 10 сентября 1777 года, вода поднялась на 3,10 м выше ординара. По Невскому плавали на лодках, на разрушенной Дворцовой набережной громоздились корабли, ветер выламывал рамы в Зимнем дворце и валил деревья в Летнем саду. После того, как вода спала, на улицах и в подвалах домов находили рыбу.

В последний раз наводнение угрожало Питеру в феврале 2003 года, когда вода поднялась выше контрольной отметки в 160 см и набережная реки Карповки на Петроградской стороне оказалась подтоплена.

Из Петербурга в Москву

Противостояние древней и новой столиц было заложено изначально, и его характер был в основном "ментальным": щедрая, хлебосольная, открытая Москва в то же время олицетворяла собой косность и инертность допетровской России, а динамичный, щегольской, прозападный Питер был холоден и расчетлив. "Моя чопорница, моя столица!" – любовно говаривала Екатерина, посматривая в окно Зимнего дворца.

В 1762 году Комиссия каменного строения Санкт-Петербурга и Москвы утвердила план архитектора Квасова, состоявший в уплотнении городской застройки и "наполнении середины знатным строением". Была создана анфилада центральных площадей (Дворцовая – Адмиралтейская – Петровская), прямые лучи улиц непрерывно связывались между собой проездами и мостами. Все четко, не заблудишься, и вся красота на виду. В Москве план реализовать не удалось. Судя по всему, это тот редкий случай, когда денег не хватило к счастью. Осуществись этот план – и дух Москвы был бы утрачен. Ведь выражение "побродить по переулкам" в Питере не имеет смысла. От словосочетания "московский дворик" веет очарованием патриархальной старины, а в питерские дворы-колодцы лучше без особой надобности не заглядывать. Кстати, в центре в такой двор сейчас попасть не так-то просто: как правило, на воротах уже установлен кодовый замок.

Но и в Питере "выдерживать строй" удавалось не везде, а безудержное возведение доходных домов, в обилии и беспорядке заполонявших Васильевский остров и Петроградскую сторону, привело к тому, что Петербург – вернее, Ленинград – стал "столицей коммуналок". С приходом капитализма питерская предприимчивость помогла выгодно использовать и эту особенность: в городе теперь существует целая сеть небольших гостиниц по пять-шесть номеров на этаже. Они комфортны и более доступны среднему классу, чем, скажем, "Астория" или "Англетер". К тому же в сезон наплыва иностранцев в престижные гостиницы вообще не попасть.

Но туристам, приезжающим в Питер за экзотикой, имеет смысл снять частную квартирку где-нибудь на Миллионной или на Морской. Комнаты с высокими потолками здесь, как правило, переделаны под "дуплекс": поднимаешься по лестнице из столовой в спальню. Только утром лучше резко на постели не садиться, иначе непременно хлопнешься головой о потолок. Но главное даже не это, а газовые колонки для подогрева воды, в которых горит "вечный огонь".

Количество иностранцев в Петербурге впечатляет даже москвичей. Конечно, свою роль сыграло празднование 300-летия города, и теперь питерцы стремятся удержать жар-птицу за хвост, устраивая всевозможные праздники и карнавалы. А москвичи по-прежнему любят приезжать сюда на один день, в режиме "Красной стрелы", или даже на один вечер, на концерт культовой питерской группы или какой-нибудь знаменитости, обошедшей своим вниманием первопрестольную. Все-таки для нас, москвичей, этот город немножечко "иностранный": нам в диковинку равновысокие здания, выстроенные по линейке, в гармонии которых нет ничего от стилевой разноголосицы Москвы. Нам интересно кататься на теплоходике по речкам, каналам и канавкам, где порой приходится нагибать голову, проезжая под мостом, необычны скамейки, подвешенные на цепях в темных скверах. Даже язык здесь немного иной: не сразу привыкаешь уточнять в булочной, что тебе нужно – "хлеб" или "булку", или называть тротуар поребриком. Доходит до того, что привычная нам шаурма здесь называется шавермой.

Бывает, что дух захватывает от красоты, когда в лучах заходящего солнца жаркой медью загораются ростральные колонны перед стройным зданием Биржи, и я понимаю мою тетю, пережившую блокаду, когда она говорит: "Иду по набережной и думаю: какое счастье, что я здесь живу!".

Но понимаю я также и тех, кто, устав от питерских размеренности и упорядоченности, стремится вырваться в бесшабашность и безалаберность нынешней российской столицы.

В Москву, господа, в Москву!..