Город у подножия Столовой горы

Немного истории

Кейптаун* (по-голландски - Каапстад), называемый также <Таверна Морей> и <Мать-Город>, был первым городом, основанным европейцами на юге Африки. Своим основанием он обязан случаю.

Хотя португальские мореплаватели огибали южную оконечность Африки еще в XV веке по пути из Европы в Индию и обратно, часто высаживаясь здесь на берег за свежей водой и провизией, на колонизацию этих мест они так и не решились. Главной причиной тому была свирепая воинственность местных племен кхои-кхои и сан, которые занимались охотой, береговым сбором морепродуктов и скотоводством.

Невысокие ростом, закаленные аборигены были совсем не похожи на смиренных, изнеженных тропиками жителей азиатских колоний. Однажды португальцы попытались было поставить аборигенов <на место>, но были жестоко наказаны - их отряд под предводительством самого вице-короля Португальской Индии Франциско де Алмейды наполовину истребили легковооруженные туземцы с луками, копьями, дротиками и камнями... Сам вице-король погиб в той схватке, и португальцы, похоже, зареклись связываться с местным населением. Во всяком случае, история не сообщает о дальнейших контактах португальцев с аборигенами на территории нынешнего Кейптауна после трагического для них марта 1510 года.

Тем более, что к ХVII веку Португалия значительно утратила свои позиции на морских торговых путях Европа - Азия. Новой <хозяйкой морей> стала Голландия.

В марте 1647 года голландское торговое судно <Гаарлем> потерпело крушение в заливе Столовой горы, и спасшаяся команда была вынуждена почти год, вплоть до следующего каравана, жить <на подножных кормах>. Пришлось подружиться с местными. В числе других необходимых вещей, с разбитого корабля удалось спасти семена восточных овощей из Батавии**, предназначенных для опытных посадок в Европе; овощи как раз и стали поводом к основанию города с европейским населением у Столовой горы.

Урожай был на удивление обильным, и спасшиеся купцы по возвращении на родину подали рапорт руководству голландской Ост-Индской компании, рисуя выгоды создания перевалочного пункта в этих местах, с огородами для снабжения проходящих судов. В те времена торговый путь из Европы в Азию занимал несколько месяцев; экипажи теряли в среднем до пятой части личного состава из-за цинги и истощения; бывали случаи, когда лишь половина экипажа судна прибывала к месту назначения, остальные находили свою могилу в море... Мыс Доброй Надежды был расположен примерно на середине этого пути, - а места изобиловали пресной водой и плодородными землями. Само собой, рапорт оказался весьма кстати и был одобрен.

В апреле 1652 года три голландских судна - <Дроммедарис>, <Рейхер> и <Де Худе Хооп> (<Добрая Надежда>) - доставили поселенцев во главе с губернатором Яном ван Рибеком в залив Столовой Горы. Начало городу было положено.

Это не было государственной колонизацией; город основала частная компания, и с чисто коммерческими целями. Поселенцам было строжайше запрещено вступать в конфликты с местным населением и даже с гражданами других государств, если те захотят основать свои поселения поблизости.

Впрочем, запрет в отношении аборигенов продержался только семь лет; с 1659 года стычки с ними происходили регулярно, - аборигены повадились воровать скот и урожай с полей, поскольку считали голландцев непрошеными чужаками, а поселенцам это, естественно, не нравилось...

Как бы то ни было, Каапстад развивался, население росло: от 90 жителей в 1652 году до 35000 к началу британского владычества, в 1795. Свои задачи <продовольственная база судов> выполняла успешно и со временем превратилась в важнейший стратегический пункт на морских путях, связывающих Европу и восточное побережье обеих Америк с Индией, Юго-Восточной Азией, Австралией и Новой Зеландией.

Население города к началу XIX века составляли, главным образом, так называемые африканеры - потомки голландских, отчасти немецких и французских поселенцев, и рабы - в основном, малайского происхождения (аборигены не очень-то желали идти в услужение к белым).

Практически все говорили на языке африкаанс, который отличается от голландского примерно так же, как русский от украинского. Английский, однако, здесь тоже понимали - в силу необходимости общения с купцами и моряками заходящих судов - и пользовались им на всех уровнях, но прежде всего в питейных заведениях, которых развелось довольно много. Тогда и закрепилось за Каапстадом второе имя - Таверна Морей.

Будучи крупной картой в политических играх королевских домов Европы, город испытал британское нашествие дважды - в 1795 и в 1805 гг. Сильного и организованного сопротивления интервентам никто не оказал: горожанам было наплевать, кто у власти, они справедливо полагали, что реальная власть все равно принадлежит деньгам...

Поначалу казалось, что мудрые африканеры правы - британцы уважали местную знать, охотно и дружелюбно общались с горожанами на бытовом уровне. Но постепенно, по мере переселения все больших масс народа из Империи и насаждения британских законов, английского уклада жизни, у африканеров нарастало раздражение.

Самые непримиримые из них стали объединяться в караваны фуртреккеров (повозочников) и уходить подальше на север и северо-восток. Там, на необжитых землях, им удалось создать Республику Трансвааль и Свободное Государство Оранжевой Реки. Ну, а оставшимся пришлось смириться со своим второстепенным положением, хотя все равно гражданами второго сорта в Кейптауне африканеры себя не считали никогда.

<Таверна морей> и кладбище кораблей

Используя свое удачное географическое положение, Кейптаун в XVII-XIX вв. богател и быстро развивался. Многие жители одевались и обставляли свои дома по последней европейской моде, в многочисленных магазинах было вдоволь добротных товаров со всего света и от местных производителей, внедрение технических новинок тоже не задерживалось (так, железнодорожное движение здесь было пущено в 1863 году, а электричество в домах появилось в 1895).

Однако, город имел очень существенный недостаток - ничем не защищенный от свирепых зимних штормов порт, вернее сказать, причал.

Отцы города в течение 200 (!) лет со дня его основания наивно полагались на закон, запрещавший стоянку судов у города зимой и обязывавший капитанов отводить свои корабли за мыс Доброй Надежды, в более спокойную бухту глухого городишки Саймонстауна. Некоторые моряки подчинялись, но большинство все равно бросало якоря напротив Столовой горы: дескать, ненадолго, и погода вроде спокойная; да и очень уж неудобно было в те времена экипажам добираться от официальной стоянки 30 км по горам до Кейптауна...

Иногда эти нарушения сходили с рук по несколько зим подряд, - но тем страшнее была расплата. Штормы налетали внезапно, обычно под вечер, когда на судах оставалась только вахта, а команды развлекались в многочисленных тавернах и быстро собрать их было просто невозможно. Суда срывало со всех якорей, неотвратимо несло к берегу и разбивало о скалы. В местных музеях впечатляют картины с душераздирающими сценами таких крушений и гибели людей буквально у самого берега, на виду у потрясенных жителей.

Тут надо заметить, что сила штормовой волны океанского прибоя - это совершенно не то, что мы привыкли видеть и испытывать в наших внутренних морях. Практически нет шансов выжить в ситуации, когда человека, оказавшегося в воде, сильнейшее течение беспощадно бросает, переворачивает и бьет головой о дно или о прибрежные камни, ломая позвоночник, как спичку...

Недаром считалось, что безопаснее потерпеть крушение в открытом океане и дождаться конца шторма, плавая даже на обломках. Там все же оставался шанс быть замеченным и спасенным. Но оказаться в волнах в разгар шторма вблизи берега, особенно скалистого, - значило, погибнуть; берег из спасителя превращался в убийцу...

Одно из таких крушений не оставило равнодушным местного молочника, - африканера Волраада Волтемаде. Видя отчаянное положение людей на борту терпящего катастрофу судна, он, не раздумывая, бросился верхом на коне в волны и сумел-таки спасти несколько человек... но тогда слишком многие в панике вцепились в несчастное животное, топя и его, и всадника в пучине...

После каждого такого случая отцы города клялись приступить-таки к постройке мола, но потом всегда что-то мешало добрым намерениям, - то проект не хорош, то бюджет мал. Это продолжалось до рокового июньского вечера 1857 года, когда крушение потерпели сразу 19 судов и погибло несколько сот человек...

Человеческие потери, финансовый урон и ущерб репутации Кейптауна оказались настолько большими, что дальше затягивать со строительством было просто невозможно. Мол и защиту гавани достроили к 1864 году; город получил долгожданный статус океанского порта мирового класса...

Город начинается с порта

Сейчас в Кейптауне - целых два порта, старый и новый. В старом в наши дни швартоваться стало очень престижно и почетно. Он и на традиционный-то порт мало похож, - почти весь представляет собой одну большую зону отдыха, развлечений и торговли. Такое ощущение, что городские планировщики вычитали у нашего Александра Грина о городе Лиссе в его <Бегущей по волнам>.

Получилось удобно, красиво и весьма необычно, и назвали все это - Уотерфронт. Туристы, местные и иностранные, валом сюда валят, даже просто походить, посмотреть. Ну, где еще возможно такое, чтобы из окна <пятизвездочной> гостиницы взгляд упирался в рубку пришвартованной рядом подводной лодки, а путь из океанариума к магазину компъютерных программ лежал через сухой док? В Бомбее, например, сухой док - объект стратегический и под охраной, попробуй его сфотографируй; вполне могут посадить, а камеру уж наверняка отнимут...

Всякой живности тут привольно, вода чистая. Местные тюлени живут прямо на причалах - целыми гаремами, рядом морские утки ныряют за рыбой, и никто никому не мешает. Магазины и особенно рестораны открыты допоздна...

Новый порт - совсем другое зрелище. Здесь причал для огромных контейнеровозов, танкеров, сухогрузов и рыболовных судов. Сюда заходят для ремонта океанские буровые платформы и технологические суда разного назначения - от алмазодобывающих до трансконтинентальных кабелеукладчиков. Швартуются круизные лайнеры и ледокольные суда на пути в Антарктиду и обратно. Многие из них встречают, как почетных гостей, местные африканеры и <цветные> в традиционных костюмах. Порт этот - очень современный и довольно неуютный, как все крупные порты.

Границы Большого Кейптауна сегодня простираются далеко на юг, север и восток; расстояние между окраинами достигает 70 км. Настоящий мегаполис, хотя население - всего три миллиона человек. Живут преимущественно в одноэтажных домах, от шикарных вилл с конюшнями и бассейнами до убогих лачуг, едва защищающих от непогоды. Хотя богатством хвастаться здесь вроде бы не принято, оно все равно выпирает, особенно на Атлантическом побережье и на поросших лесом отрогах Столовой горы, где живут очень крупные банкиры и бизнесмены, нередко руководящие отсюда (по интернету, факсу, телефону) своими конторами на севере ЮАР, в Европе, Америке... Один из них - Марк Шаттлворс, уроженец Кейптауна, второй в истории <космический турист> и первый африканец, полетевший в космос.

Надо сказать, застроены богатые районы со вкусом; местные архитекторы и строители - профессионалы, настоящие мастера своего дела. В каждом районе - свой торговый центр, их уже насчитывается более двадцати. Крупнейший из них, Сенчури Сити (Город Столетия), все еще застраивается, но включает уже около 500 (!) магазинов, а также рестораны, кинотеатры, игровые залы. Для сравнения, в Уотерфронте - старом порту - <всего> 180 магазинов и бутиков. Сохранились также традиционные торговые улицы, длиннейшая из них - Фуртреккер Роуд - тянется на 30км. Создается впечатление, что большинство горожан занято в торговле - и само же у себя покупает...

Кейптаун - родной дом для людей множества национальностей. Это и самый <европейский> город Африки, здесь иногда просто невозможно понять, где находишься!

Основную массу населения составляют белые (африканеры, т.е. потомки голландских, французских и немецких колонистов, <англоязычные> белые, среди которых - собственно англичане, евреи, португальцы, греки и десятки других национальностей, включая русских) и капские <цветные>, подразделяющиеся на множество групп, англоговорящих и говорящих на <африкаанс>. При этом последние как бы стоят ниже на социальной лестнице. Все больше увеличивается приток черных африканцев - ксхоза, зулу, тсвана, грикуа, суту, свази и других. Растет и прослойка азиатов - индийцев, китайцев, корейцев и т. д.

Белые африканеры предпочитают северные районы, подальше от моря, <англоязычные> - южные, вдоль океанского побережья и у Столовой горы. Большинство <цветных> живут в долине между этими двумя массивами, но с появлением достатка считают делом престижа переселиться в традиционно <белые> районы. Конечно, в такой пестрой массе населения - множество разных культур, религий и верований, точек зрения, жизненных укладов и традиций; но есть одна вещь, объединяющая всех. Это святая уверенность в том, что их любимый Кейптаун - самый прекрасный, самый уникальный город на свете...

Уникальные окрестности

Город и в самом деле уникален во многих отношениях. Поразительно богата флора в Кейптауне и его окрестностях. Здесь сосредоточено около 8500 видов растений, из которых 2600 не встречаются более нигде (эндемики). В любое время года тут обязательно что-нибудь цветет. На одной только Столовой горе насчитывается больше эндемиков (1300), чем всех видов растений на Британских островах.

Капский полуостров - чемпион мира по концентрации видов растений и настоящая Мекка для ученых-ботаников. Местный ботанический сад Кирстенбош - один из богатейших и красивейших в мире, а по количеству эндемиков не имеет себе равных вообще.

Кроме местных растений, хорошо себя чувствуют здесь и пришельцы из Европы: дубы, ивы, вязы, яблони, груши, сливы, персики, абрикосы, гранаты, айва и многие другие плодовые деревья, а также оливы и виноградная лоза. Виноградарство и виноделие здесь - довольно развитые отрасли. Местные вина насчитывают сотни сортов; некоторые из них стоят в ряду лучших в мире, по качеству иногда опережая известные французские, испанские, португальские и итальянские марки.

Фауна вокруг города также богатейшая. Несмотря на то, что здешний климат относится к <средиземноморскому> типу, да и пейзажи напоминают южноевропейские, животный мир здесь - вполне африканский. Хотя львов, тигров, носорогов, слонов и жирафов в окрестностях Кейптауна истребили еще в XVIII веке, все еще можно увидеть бегемотов, антилоп, обезьян, зебр, страусов, лис; встречаются даже гепарды.

Довольно разнообразен мир пресмыкающихся и членистоногих, - но они стараются держаться подальше от людей, чего нельзя сказать об обезьянах. Эти иногда уж очень надоедливы, особенно в местах большого скопления туристов, например, на мысе Доброй Надежды. Их занятие - выпрашивать (а чаще - просто отбирать) у туристов еду. Приучившись к легкой добыче, обезьяны обычно уже не могут питаться растениями, жуками и т.д. (невкусно!); наглеют все больше и даже начинают шнырять по дворам, воровать из кухонь... В конце концов, полиции их просто приходится отстреливать. Поэтому за кормежку обезьян тут предусмотрен немалый (50 долларов) штраф.

Не бедна и морская фауна под Кейптауном: иногда она преподносит настоящие сенсации. Несколько месяцев назад засняли удивительную рыбу, с плавниками не только на спине, но и по бокам; ученые считали этот вид давным- давно вымершим. А на востоке провинции волны выбросили на пляж большеротую акулу. До сего дня их в мире видели всего 17 раз. Ежегодно с августа по ноябрь океан становится естественным аттракционом: с берега можно наблюдать брачные игры китов, иногда целых групп. Особенно любят резвиться киты в бухте близлежащего городка Германус. В самый разгар сезона китовых игрищ, в сентябре, в Германусе проводится фестиваль-ярмарка; сюда съезжаются многие тысячи любителей понаблюдать китов, повеселиться и выпить. Днем - киты, вечером - рестораны и рок-группы...

Еще одна достопримечательность, <действующая> круглый год, - пингвины. Их тут насчитываются десятки тысяч, обитающих в нескольких компактных колониях. К одной из них, в районе Пляжа Валунов, очень удобный доступ прямо с автомобильной дороги на мыс Доброй Надежды.

Столовая гора

Столовая гора (высота - около 1100 м), с прилегающими вершинами Двенадцати Апостолов, Пика Дьявола и Львиной Головы, является одним из известнейших мировых памятников природы; описать ее в этом кратком очерке просто невозможно.

Красота местных пейзажей никого не оставляла равнодушным, и даже суровые мореплаватели оставляли в бортовых журналах записи, полные восторга. Например, известный английский морепроходец сэр Фрэнсис Дрейк записал 18 июня 1580 года следующее: <Этот мыс - самый прекрасный и величественный из всех, что нам довелось увидеть в нашем плавании вокруг Земли>...

А наш писатель, путешественник и дипломат XIХ века Иван Гончаров в своей книге <Фрегат <Паллада> посвятил Кейптауну и его окрестностям довольно обширную главу, где восхищался местной природой, особенно - видами Готтентотских гор, Столовой горы и долины между ними, чистейшим воздухом, богатством животного и растительного мира. До самого мыса Гончаров, правда, так и не добрался, - в 1853 году он был труднодоступен.

Даже в начале ХХ века доехать сюда от города (60 километров) можно было часов за девять, а сегодня - не более, чем за час.

Уникально само расположение города: на полуострове, разделяющем два океана, - Индийский и Атлантический. Хотя в действительности место смешения теплого мадагаскарского (Агаллас) и холодного антарктического (Бенгуэлла) течений меняется в зависимости от сезона, ветров и других условий, - все же принято считать, что течения сливаются напротив мыса Доброй Надежды.

Обычно это аргументируют довольно существенной разницей температур морской воды на <индийской> и <атлантической> сторонах: она достигает летом 6-8 градусов, и это довольно ощутимо, если учесть, что на <индийской> стороне вода прогревается максимум до 20-22 градусов.

Растительность по этим берегам также разнится существенно. А на самом <краю Земли>, у мыса Доброй Надежды, пейзаж вообще напоминает нашу северную тундру. Растения там хотя и вечнозеленые, но низкорослые из-за частых, сильных и довольно прохладных ветров. Впрочем, ветры эти хорошо выручают жарким летом, когда температура воздуха в тени повышается до 30, а иногда и до 35 градусов. Зимой ветров бывает меньше, но и температура днем обычно не превышает 15-18 градусов, а ночью падает до 10, иногда до пяти градусов тепла.

<Зима> здесь длится три месяца, с июня по август; весна - сентябрь и октябрь, осень - апрель-май. Остальная часть года - лето...

Здесь никуда не спешат...

Сам город, как и любой современный мегаполис, с годами становится все менее привлекательным. Вечные транспортные проблемы неузнаваемо изменили его облик; Гончаров наверняка не узнал бы <своего> романтического Кейптауна...

Еще в 50-е годы ХХ века город не справлялся с транспортными потоками; народ тогда стал массово пересаживаться в автомобили, и пришлось сначала пожертвовать трамваем (1952), а затем, в 1962 году, прекратил свое существование местный двухэтажный троллейбус. Но автомобилю и этого оказалось мало, - и вот, в начале 70-х, возвели гигантский <хайвэй 2>, который как бы отгородил центр города от океана, возвышаясь над улицами на 15 метров. Вроде, решили главную проблему; но и сейчас еще то здесь, то там сносят дома, порой даже старинные, чтобы расширить проезд...

Зато окраины и многие пригороды по-прежнему очень хороши и не уступят французской Ривьере или курортам Калифорнии. Некоторые пейзажи на Атлантическом побережье, Фолсбее, в горах и долинах вообще неповторимы по красоте и величавости...

Поражает количество первоклассных ресторанов в пригородах и даже на окрестных фермах. Например, в городишке Франчхук расположены четыре из десяти самых лучших ресторанов ЮАР! В городках и на фермах - сотни уютных маленьких (но со всеми удобствами и бассейнами) гостиниц, залов дегустации вин. Но не ищите здесь вин и коньяков европейских, - только местные сорта, числом до двух тысяч, не хуже знаменитых марок, зато ценой намного ниже...

Не все пригороды, однако, могут похвастаться таким уровнем цивилизации. Примерно половина населения Большого Кейптауна живет в районах, куда более скромных, а часто и просто трущобных. Туда отселяли <небелое> население во времена апартеида. Контроля за этими пригородами почти не было, и, естественно, расцвели там все социальные пороки: наркотики, проституция, гангстеризм...

При апартеиде власти старались как бы не замечать эти явления, надеясь на удаленность <больных> районов от <цивилизованных>. Пока что не видно там особых изменений и при новой власти.

Правда, уже звучат обещания облегчить жизнь в трущобах - за счет перераспределения бюджета, улучшения дорог, строительства спортивных залов, стадионов, больниц...

Но все это - малая доля того, что надо сделать. В эти места стараются не возить туристов, разве что любителей острых ощущений и <сермяжной правды>. Да и в самом Кейптауне не рекомендуют разевать рот: уж очень шустры местные воришки, их лучше не провоцировать. Поскольку никаких границ не существует, сюда пробираются вполне определенные субъекты из других стран черного континента (в первую очередь из Мозамбика и Нигерии); многие из них сразу оседают в сфере наркобизнеса. Не в пример Ближнему Востоку и Юго-Восточной Азии, здесь за это не рубят головы и не сажают на сто лет; максимум, что грозит наркодельцам, - несколько лет благоустроенной тюрьмы. Ну, чем не рай для наркомафии?..

Однажды местные мусульмане взялись было наводить порядок и отстреливать наиболее ретивых наркобаронов, - но их тут же одернули... Демократия!

Время покажет, правы ли нынешние власти в своей <мягкой> политике, которая, по их мнению, - единственно верный путь ко всеобщей гармонии... Пока что преступность почему-то растет, а не снижается; все громче раздаются голоса, призывающие вернуть смертную казнь и ужесточить меры наказания за тяжкие преступления.

Но есть и некоторые основания для оптимизма. Например - единодушие населения в восприятии окружающего мира. Недавно студенты-социологи провели опрос двух групп выбранных наугад граждан: 500 преуспевающих, из числа миллионеров; 500 беднейших, преимущественно бродяг. Им были заданы два вопроса: <Счастливы ли вы?> и <Смотрите ли вы в будущее с оптимизмом?>. У обеих групп совпало количество положительных ответов - 69 процентов!..

А какие еще ответы могли быть у горожан, которые в своем большинстве никогда и никуда не спешат? Кейптаун не сравнить с американизированным Йоханнесбургом.

Если хотите смертельно обидеть жителя этого города, нужно прийти к нему в гости... точно в назначенное время, а не хотя бы с получасовым опозданием! Или напомнить ему больше одного раза о чем-нибудь обещанном... Кейптаунец вообще не любит упоминаний о времени и о связанных с ним обязательствах...

<Добрый старый> дух колонии все еще витает в этом городе. Конечно, не все хорошо в колониальном укладе, - хватает воровства, коррупции. Но... даже местные пережитки носят оттенок шарма. Такой уж это удивительный город.