Сеул - горд безопасный

Ощущение полной безопасности, о котором с удивлением говорят многие приезжающие в Корею иностранцы, отнюдь не является иллюзией. Статистика вполне подтверждает субъективные оценки. В 1991 г., например, в Корее на 100 тысяч человек населения приходилось только 896 уголовных преступлений, в то время как даже в Японии этот показатель составил 1.377, а в Германии, тоже отнюдь не самой опасной стране мира - 6.649 (в 8 раз больше!).

По наиболее опасным видам преступлений сравнение выглядит еще более впечатляющим. Достаточно сказать, что в 2000 г. во всей Корее произошло 964 убийства. По данным на 1997 г., на 100 тысяч человек приходилось убийств: в России - 18,1; в США - 6,3; а в Корее - 1,7. Не менее показательна и статистика по количеству грабежей. В 1997 г. в Южной Корее произошло 9 ограблений на каждые 100 тысяч человек населения, в России - 75, а США - 186, то есть примерно в 20 раз больше.

Принято считать, что рост городской преступности - это чуть ли не неизбежная плата за урбанизацию и социально-экономическое развитие. Однако Корея заставляет сомневаться в этом правиле, выведенном на основании западного опыта. Хотя последние три десятилетия были временем интенсивной урбанизации и доля городского населения выросла примерно в два раза, в Корее не произошло взрыва преступности, практически неизбежно сопровождавшего урбанизацию в других развивающихся странах. Впрочем, подобный феномен - в целом стабильный уровень преступности в условиях стремительной урбанизации, характерен и для других дальневосточных, "экс-конфуцианских" обществ. Американские криминалисты, занимавшиеся проблемами преступности в Японии даже называли цифры, отражающие эту тенденцию, "озадачивающей статистикой". Стабильной остается и доля лиц, находящихся в заключении: на протяжении 1965-1995 гг. она колебалась между 0,11% и 0,14% от всего населения страны. Для сравнения - в России этот показатель составляет 0,73%, в США - 0,68%.

Вдобавок, корейский опыт опровергает еще одно эмпирическое правило, которое гласит, что уровень преступности в больших городах обычно существенно выше, чем в целом по стране. Два корейских мегаполиса - Сеул и Пусан - не входят в список районов с особо высоким уровнем преступности, который ежегодно составляется корейскими криминологами. Как правило, уровень преступности в эти гигантских городах, в которых сосредоточена примерно половина населения страны, был средним, а в отдельные годы - даже низким, что позволяло включать их в список наиболее благополучных с криминологической точки зрения районов.

Правда, примерно половина корейцев говорит, что боится ходить в одиночку по ночным улицам, однако, страх страху рознь и опасения сеульца не идут ни в какое сравнение с теми чувствами, которые испытывает выходящий ночью на улицу петербуржец или москвич. Так, одна корейская знакомая автора, которой часто приходится возвращаться домой поздно ночью, как-то сказала, что боится идти домой от станции метро и поэтому приняла необходимые меры предосторожности. Меры эти заключались в том, что она купила громкий спортивный свисток, который, по ее мнению (впрочем, вполне основательному), служит в ночном Сеуле достаточно надежным средством самозащиты.

Создается впечатление, что и уличное воровство в Корее практически отсутствует. Русского порою просто поражает, как спокойно корейцы оставляют практически без присмотра немалые ценности. Магазины на ночь запираются совершенно символически. Во многих случаях уличный торговец, уходя домой, ограничивается тем, что тщательно закутывает свой ларек брезентом. Некоторые же торговые стенды, расположенные в подземных аркадах и иных закрытых помещениях, где обычно довольно много охраны, временами не закрываются вовсе. Торговцы ограничиваются тем, что убирают от греха подальше только самые ценные товары, спокойно оставляя на прикрытых брезентом прилавках то, что подешевле. Наконец, днем не редкость увидеть "брошенную" лавку, хозяин или, чаше, хозяйка которой просто пошли поболтать к соседке, резонно рассчитывая, что покупатель, взяв товар, сам найдет пропавшего продавца (иногда ему помогает в этом небольшая записочка на дверях), а в крайнем случае - просто положит на прилавок необходимую сумму. Любая забытая вещь остается на своем месте на протяжении очень и очень долгого времени. К сожалению, автор этих строк страдает немалой рассеянностью, в силу чего ему приходится регулярно убеждаться в верности этого замечания на своем личном опыте.

Конечно, определенную роль в том, что Корея относится к числу самых безопасных стран мира, сыграло то обстоятельство, что в ней действует разветвленный полицейский аппарат, дополненный разнообразными охранными структурами. Вахтер дежурит в каждом подъезде многоэтажного корейского жилого дома, да и большинство учреждений располагает весьма многочисленной ведомственной охраной. Однако переоценивать роль этих административных, внекультурных факторов никак не следует, ибо объяснить ими тот низкий уровень преступности, который ныне существует в Корее, просто невозможно. В конце концов, в маленьких городах полиции попросту не видно, да и в крупных центрах она рассчитана скорее на борьбу с нелегальной оппозицией и северокорейской агентурой, нежели на противостояние обычной преступности.

Куда большую роль играет, по-видимому, традиционная для корейской этики нетерпимость к воровству. Можно вспомнить о нищих пятидесятых, когда лавочники знали, что работающая у них продавщица, хотя и сама живет в нищете, а то и голодает, не возьмет из лавки ни зернышка риса, ни кусочка яблока. Не следует забывать и про крепость семейных и иных социальных связей, которые обеспечивают высокую степень контроля над индивидом и надежно пресекают любые социальные отклонения. Корея остается страной домохозяек, и дети растут под неусыпным контролем матерей. Большую роль играет и корейская система школьного воспитания, крайне жесткая и, в то же самое время, с самого раннего возраста формирующую у ребенка чувство ответственности и ориентацию на созидательный труд. Корейские подростки не болтаются по улицам - у них на это нет времени. Все школьные годы заняты изнурительной подготовкой к экзаменам, тем самым экзаменационным марафоном < http://www.okoree.narod.ru/227.htm>, успех или неудача в котором полностью определяет в Корее всю последующую судьбу человека. Кстати сказать, именно жесткий социальный контроль американские японисты-криминологи считают одной из важнейших причин крайне низкого уровня преступности в этой дальневосточной стране.

Другой особенностью быта корейского города, которая сразу бросается в глаза человеку, приехавшему из-за рубежа, является отсутствие или, по крайней мере, исключительная редкость актов вандализма. Стеклянные телефонные кабины стоят целые и невредимые, никто не ломает скамейки, никто не портит многочисленные автоматы по продаже кофе или сигарет, никто не срывает искусственный бархат с сидений в вагонах электрички, нет даже пресловутых "графитти" - разнообразных и, как правило, не слишком умных надписей, которыми испещрены стены домов в бедных кварталах американских и западных городов.

Организованная преступность, которая в девяностые годы стала бичом российского общества и экономики, существует и в Корее, однако по своему масштабу и характеру она весьма отличается от российской. Корейские "братки" при молчаливом согласии полиции и властей контролируют те сферы бизнеса, которые формально считаются запрещенными, но на деле терпятся властями. Относится это в первую очередь к игорному делу и проституции, а также к деятельности всякого рода заведений (пивных, гостиниц и т.п.), которые служат прикрытием для этих видов полулегального бизнеса. Подобные заведения имеют "крышу" - соответствующую преступную группировку, которой они выплачивают определенную часть доходов. Однако подавляющее большинство тех корейских фирм, которые не связываются ни с азартными играми, ни с проституцией (а также аккуратно и в срок рассчитываются с долгами), не имеет с мафиозными группировками никаких отношений.

Другой областью, в которой в Корее также заметно присутствие оргпреступности, являются вопросы неплатежей и невозврата кредитов. Некоторые специфические черты банковской системы привели к тому, что в Корее, наряду с официальным, существует и рынок частного ростовщического кредита. В случае невозврата кредита заимодавец в принципе может решить дело через суд, однако юридическая процедура часто затягивается надолго, стоит немалых денег и нервов, так что иногда заимодавец, если ему не удается уладить конфликт "по-хорошему", предпочитает выйти на нелегальные силовые структуры. В отдельных случаях к их услугам могут прибегать даже вполне солидные средние фирмы.

Участие организованных преступных группировок в этих двух видах деятельности, по-видимому, не вызывает особых возражений у властей. Однако, занимается организованная преступность и "чисто противозаконными" вещами, в том числе и торговлей наркотиками и оружием. Настоящего рынка наркотиков в американском и даже европейском понимании в Корее пока нет, подобными препаратами лишь изредка пользуются некоторые представители богемных кругов и "золотой молодежи", а также немногочисленные в корейском обществе маргиналы. Тем не менее, в последнее время распространение наркотиков превратилось в Корее в определенную проблему, с которой приходится считаться.

Несмотря на отсутствие уличной преступности и воровства, жесткий контроль над оргпреступными группировками, малую распространенность наркотиков, существует все-таки криминальная область, в которой дела в Корее обстоят не столь уж благополучно. Речь идет о служебных преступлениях разного рода, взяточничестве и казнокрадстве. Корейский государственный аппарат является достаточно коррумпированным. Разумеется, объективно оценить уровень коррупции в той или иной стране - дело достаточно трудное, если не невозможное. Количество дел, возбужденных по фактам коррупции, куда больше говорит о желании властей бороться с этим явлением, чем о его реальной распространенности. Понятно, что в странах Африки или Южной Азии, где государственная власть, как правило, полностью продажна, шансов попасть под суд за взятку не так уж много, в то время как где-нибудь в Северной Европе даже поступок, который в более теплых местах вообще никому не показался бы предосудительным, может привести чиновника на скамью подсудимых.

В "Индексе коррупции", который составляется известной международной организацией "Transparency International" , Корея занимает не слишком почетное, но и не катастрофическое 42-е место, которое она делит с Грецией. Россия в "Индексе" находится куда ниже - на 79 месте, вместе с Эквадором и Пакистаном. Разумеется, к подобным оценкам следует относиться очень осторожно и ни на минуту не забывать о том, что они носят во многом произвольный характер, однако интерес они, бесспорно, представляют.

Как бы то ни было, и корейцы, и иностранцы в частных разговорах жалуются на весьма высокую (по сравнению с Западом, но не с Ближним Востоком, Африкой или Россией, конечно) степень коррумпированности государственного аппарата. Общение с государственными органами, особенно по вопросам бизнеса, требует постоянного "подмасливания", которое временами принимает формы крупных и очень крупных взяток, а временами сводится просто к систематическому приглашению "нужных людей" в роскошные рестораны и вручению им дорогих подарков. О том, какие масштабы временами принимает взяточничество в высших эшелонах власти, можно судить из дела Ро Дэ У, бывшего президента страны (1988-1992), который оказался под судом за то, что получил от ведущих корпораций в качестве прямых и косвенных взяток около полумиллиарда долларов. Показателен, однако, не только масштаб взяток, но и то обстоятельство, что это дело в конце концов было раскрыто усилиями нескольких оппозиционных политиков. Ни один из этих политиков, заметим, не стал жертвой странной автомобильной аварии и не скончался скоропостижно "от сердечного приступа", как это, скорее всего, произошло бы в некоторых соседних странах, подверженных коррупции в куда большей степени. В принципе, вымогать взятки у иностранцев не очень принято, хотя автору и приходилось слышать рассказы иностранцев, которым пришлось для решения своего вопроса "простимулировать наличкой" чиновников иммиграционной службы.

Однако вся эта коррупция существует, так сказать, "в высших сферах", и весьма мало касается рядового корейского служащего. Даже в тех случаях, когда его начальство преподносит "нужным людям" подарки в десятки и сотни тысяч долларов или всего-навсего ходит с ними по дорогим ресторанам, представитель "среднего слоя", наемный работник, не имеет к этому почти никакого отношения. В своей обычной жизни рядовой, живущий на зарплату, кореец редко оказывается вынужден давать взятки или принимать участие в разного рода сомнительных делах.

Помимо уголовной преступности, большое влияние на корейское общество оказывает преступность политическая, точнее, потенциальная угроза ее возникновения. Южная Корея формально является воюющей страной и напряженные отношения с северокорейским режимом во многом влияют на жизнь южнокорейского общества, в том числе и на повседневную. Иностранцу (разумеется, владеющему корейским языком) бросаются в глаза многочисленные плакаты службы безопасности, которые укреплены во всех вагонах метро, на кабинах телефонов-автоматов, на вокзалах, в недорогих гостиницах. Плакаты эти призывают информировать "компетентные органы" обо всех подозрительных и обещают немалое, в десятки тысяч долларов, вознаграждение за своевременную информацию. Об этом же время от времени напоминает и записанный на пленку голос в метро. Безусловно, до определенной степени все эти мероприятия служат пропагандистским целям, однако северная угроза является вполне реальной. Рейды северокорейских разведгрупп (часто со стрельбой), нападения подготовленных на севере террористов на военные и гражданские объекты, постоянная напряженность на недалекой границе - все это также реалии повседневной жизни современной Южной Кореи.

Среди мер, направленных на обеспечение общественного порядка, некоторое удивление иностранцев вызывал комендантский час, который существовал в Корее на протяжении длительного времени. Впервые комендантский час был введен 29 сентября 1945 г. американскими оккупационными властями. Действовал он тогда с 22:00 до 04:00, однако конкретная продолжительность его впоследствии неоднократно менялась в зависимости от политической ситуации (в отдельные периоды комендантский час начинался в 20:00). Комендантский час просуществовал в Корее до конца восьмидесятых и был отменен только перед Олимпийскими Играми 1988 г. Однако и в начале девяностых въезд в корейские города по вечерам перегораживался специальными барьерами, а части военной полиции выборочно проверяли въезжающие машины. Любой автомобиль, проезжая мимо такой заставы, должен был снизить скорость до 5-10 км/ч и включить освещение салона. Только к середине девяностых все эти строгости были отменены или заметно ослаблены.

Характерной особенностью Кореи является то, что значительная часть рядового и сержантского состава полицейских сил состоит из молодых людей, для которых служба в полиции является формой обязательной срочной воинской службы. В то время как одни призывники направляются в воинские части, другим предстоит провести свою армейскую службу в рядах полиции. Особенно много их в патрульно-постовой службе и в дорожной полиции. Из них же комплектуются части так называемой "боевой полиции", которая предназначается для борьбы с северокорейскими разведывательно-диверсионными группами. Только офицеры и часть сержантов в корейской полиции являются профессионалами-контрактниками.

Как бы то ни было, но Сеул относится к тем немногим мегаполисам, по улицам которых вполне можно гулять в любое время суток. Худшее, что может случиться с вами - это объяснение с сильно подвыпившим господином средних лет, который, приняв вас за американца, вздумает попрактиковаться в английском языке и заодно высказать все, что он только думает о внешней политике Буша-младшего: