Преступление и наказание в старой Корее

Классики марксизма ныне не в моде, но я рискну напомнить старую и мудрую формулу, принадлежащую одному из них "государство - это аппарат насилия". Насилия, добавим, порою неизбежного и необходимого, но все равно - насилия. И одной из важнейших задач любого государства с незапамятных времен было поддержание в стране общественного порядка. В этом была заинтересована верхушка, но, чаще всего, в конечном счете шло это на пользу и простому народу. Принцип "преступник должен сидеть в тюрьме" был известен задолго до Шарапова, и все государства мира в миру своих сил стремились претворять его в жизнь. Понятно, однако, что преступники редко разделяют взгляды Шарапова и в тюрьму добровольно не стремятся, так что отправить их туда можно только с помощью полиции и суда. Именно поэтому суд и полиция с давних времен были важной частью любого государства. Как же работала судебная система в Корее старых времен, в период правления династии Ли (1392-1910)?

Начнем с того, что привычной нам отдельной системы судов и профессиональных в старой Корее не было. Вершить суд должен был глава местной администрации, это была одна из его важнейших обязанностей. В уезде верховным судьей был, по совместительству, начальник уезда, в провинции - губернатор, а приговоры по важнейшим делам выносились или, по крайней мере, утверждались самим королем. Такая же система, кстати, существовала и в Китае. Любители детективов ван Гулика, повествующих о похождениях проницательного судьи Ди (реальная, кстати, историческая фигура), наверняка помнят, что главный герой этих историй является не только судьей, но и правителем уезда. Не существовало в Корее и следствия в современном понимании этого слова. В задачу полиции входил арест преступника или подозреваемого, а заодно, при необходимости, и возможных свидетелей преступления, но никак не проведение "следственных мероприятий". Следствие и суд вершились под непосредственным руководством главы местной администрации, чаще всего - начальника уезда. По сути, следствие и суд были нераздельны, представляли из себя один процесс. Начальник допрашивал подозреваемых и свидетелей до тех пор, пока не уяснял для себя картину происшедшего, а потом выносил приговор. Как и во всех странах в те времена, допрос сопровождался пытками. Пытки в Корее не отличались особым разнообразием, и в большинстве случаев дело сводилось к избиению подозреваемого палками. Судья (он же следователь) отвечал за то, чтобы подозреваемый не умер под пытками, так что "меры физического воздействия" применялись с определенной осторожностью.

Верховный контроль над всей деятельностью корейской юстиции осуществляло Министерство юстиции (в более буквальном переводе - "министерство наказаний"). В том случае, если преступление носило политический характер или если в нем были задействованы чиновники, расследованием занимались в специальном судебно-следственном учреждении Ыйгымбу - отдаленном аналоге служб безопасности или тайной полиции.

Не было в старой Корее и тюремного заключения в нынешнем смысле слова. Тюрьмы, имевшиеся при каждой уездной или провинциальной управе, играли роль нынешних КПЗ. В них держали только подозреваемых и подследственных, причем срок содержания ограничивался законом. Срок предварительного заключения мог, в зависимости от тяжести обвинения, составлять 10, 20 или, самое большое, 30 дней. Престарелые (от 69 лет) и малолетние (до 14 лет) подозреваемые в тюрьму не заключались, а на арест находящегося на действительной службе чиновника, буддийского монаха или женщины из дворянского сословия требовалось испросить разрешение самого монарха. Исключением из этого правила были случаи, когда обвинение, выдвинутое против подозреваемого, грозило смертной казнью. В том случае, если подозреваемый заболевал в тюрьме, его разрешалось освобождать под залог. Заболеть в старой корейской тюрьме было действительно легко. Типичная тюрьма представляла из себя глинобитные строение, одна из стен которого была заменена деревянной решеткой. Внутренняя стена отделяла женское отделение от мужского - арестованных разного пола категорически запрещалось содержать вместе. Заключенные, как правило, проводили все время, закованные в тяжелые шейные колодки весом в 10-20 кг (такие колодки в Китае называли "каньга"). Шейные колодки делали невозможным побег, но они также не давали заключенному нормально спать - закованный в шейную колодку человек не мог лечь и был вынужден проводить все время, сидя на корточках. Об отоплении, понятно, речи не шло, и зимой заключенные жестоко страдали от холода.

Функции охраны общественного порядка брала на себя полиция, которая, как правило, была составной частью вооруженных сил. В распоряжении местного начальника часто имелся небольшой отряд, в обязанности которого входила не столько защита от внешнего неприятеля, сколько поддержание на вверенной территории порядка и исполнение полицейских функций. Работа эта была куда менее рискованной чем, скажем, в Японии (где полиция играла с давних времен очень заметную роль). Связано это было тем, что Корея всегда была страной довольно мирной, со слабой военной традицией. Население в своем большинстве оружия не носило, военного обучения не проходило, да и в драки особо не лезло. В целом средневековая Корея была, по меркам тех времен, довольно безопасным местом. В отличие от Европы или России, где разбой на дорогах был явлением обычным, и путнику не рекомендовалось путешествовать в одиночку, в Корее нападения разбойников были довольно редким явлением, и дороги (а также и улицы городов) были спокойными, и ходить по ним без риска можно было в любое время суток. Впрочем, по ночам по улицам корейских городов как раз особо-то и не бродили. С начала XV века ворота корейских городов закрывались с наступлением темноты, и после этого в самих городах наступал, как бы мы сейчас выразились, комендантский час. Всякое движение прекращалось, и до рассвета всем горожанам следовало оставаться в своих домах. Лишь патрули медленно ходили по улицам, проверяя, все ли спокойно в Сеуле и Кэсоне, Пусане и Пхеньяне...

В основе корейского законодательства при династии Ли лежало два кодекса. Одним из них было уголовное законодательство китайской династии Мин, которое использовалось и после падения этой династии, вплоть до 1894 г., а другим - собственно корейский кодекс "Кёнгук тэчжон", принятый в XV веке. Строго говоря, "Кёнгук тэчжон" не был уголовным кодексом, скорее, он скорее напоминал Конституцию страны, так как в нем содержались установления, касавшиеся государственного устройства Кореи и деятельности ее важнейших учреждений. Использование китайского законодательства не должно вызывать особого удивления: влияние Китая на все сферы жизни Кореи было огромным, а древнекитайский литературный язык (вэньянь или, как его называли в Корее, ханмун) был государственным языком страны.

По традиции, восходящей еще к древнему Китаю, в Корее было принято выделять "пять видов наказаний". Конкретное значение этого термина в разные эпохи было разным. При династии Ли (1392-1910) к "пяти видам наказаний" относились (в порядке возрастания тяжести): 1) "малые палки"; 2) "большие палки"; 3) "ближняя ссылка"; 4) "дальняя ссылка"; 5) смертная казнь. Первые два наказания едва ли нуждаются в особых объяснениях - осужденного клали на землю и били палками по бедрам и прочим филейным частям тела. Размер палок был установлен законодательством - длина 105 см, диаметр от 0,7 до 1,0 см. Разница между "большими" и "малыми" палками заключалась не в размере самих палок, а в числе ударов: от 10 до 50 ударов - "малые палки", от 10 до 100 ударов - "большие". Больше 100 ударов не давали - это считалось опасным для жизни. От наказания палками можно было вполне официально откупиться, заплатив большой штраф, но он был так велик, что по карману эта привилегия была лишь очень богатым людям.

Ссылка в старые времена была серьезным наказанием. Отправленный в ссылку человек оказывался оторван от семьи, родных, соседей, всего своего привычного окружения. Любые проблемы становились неразрешимыми, и даже легкое недомогание было смертельно опасно. Для дворян такие проблемы стояли не столь остро, но зато для них ссылка означала бесповоротное отстранение от политической жизни и рычагов влияния, равно как и полный отрыв от всех центров культуры и образование. Поначалу всех сосланных подвергали предварительному наказанию палками, но со временем от этого были освобождены дворяне, которых стали отправлять в ссылку непоротыми. Любопытно, что одним из самых "популярных" мест ссылки в старой Корее был остров Чечжудо. С нашей нынешней точки зрения выбор кажется странным: курорт как место ссылки? Однако не надо забывать о том, что вплоть до появления пароходного сообщения в начале XX века Чечжудо был самым удаленным от "большой земли" районом Кореи. Путешествие туда было долгим и даже опасным, а сам остров представлял собой наиболее бедную часть Кореи. Легко представить себе ощущения какого-нибудь сеульского дворянина, который вдруг оказывался заброшен на этот, в буквальном смысле слова, край корейской земли. Другим районом ссылки был крайний север страны, таежные районы вблизи корейско-китайской границы. На наш взгляд это, конечно, выглядит логичнее, чем ссылка на субтропический остров Чечжудо: климат на севере суровый, с морозами до -25 градусов, да и места там довольно дикие даже сейчас, не говоря уж о временах средневековья.

Самым тяжелым наказанием в старой Корее была, разумеется, смертная казнь. В соответствии с законодательством, в Корее времен династии Ли существовало три вида смертной казни: удушение, обезглавливание и четвертование. На практике изредка применялись и иные способы казни, но они в законах не упоминались и были, в целом, редкостью. Любопытно, что в Корее, как и в Китае, обезглавливание считалось куда более тяжелым наказанием, чем удушение, хотя на практике оно было более мучительным. Связано это было с религиозными представлениями. В старину корейцы верили, что человек попадает на тот свет в том виде, в котором он встретил смерть, поэтому расчленение тела вело к своего рода "загробной инвалидности", и его старались всячески избегать. Никому не хотелось бродить по дорогам загробного мира, неся собственную голову в котомке. Именно поэтому обезглавливание, не говоря уж о четвертовании, считалось очень тяжелым наказанием.

В целом, отношение к смертной казни в Корее было острожным. После вынесения смертного приговора его приводили в исполнение далеко не сразу. Сначала местный суд отправлял материалы дела в Министерство юстиции, где материалы рассматривали заново. В том случае, если Министерство подтверждало приговор, материалы отправлялись в высшую инстанцию - самому королю. Только в том случае если и монарх также соглашался с приговором, его приводили в исполнение. Впрочем, у монарха было право помилования, которым он пользовался очень широко: приговоры часто смягчались, и смертная казнь заменялась ссылкой. Исключением была армия: в условиях военного времени офицеры имели право сами выносить смертные приговоры и приводить их в исполнение на месте и немедленно, без обычного согласования с высшими инстанциями и монархом.

Конечно, система правосудия в старой Корее не была идеальной. Однако она работала, и, наверное, вполне отвечала требованиям своей эпохи. По крайней мере, пять веков правления династии Ли были временем на редкость спокойным...