Немного солнца в холодном дожде

В Цюрихе шел дождь. Должно быть так бывает не всегда, но в тот вечер, когда самолет Swissair с группой московских журналистов, среди которых была и я, приземлился в цюрихском аэропорту, дождь лил как из ведра. Он не прекращался и весь следующий день, на который была запланирована обширная экскурсионная программа, выполненная, тем не менее, на все сто. Швейцарцы - люди пунктуальные и следующие по мере возможности ими же установленным правилам. И если они решили, что за этот день нам необходимо увидеть роскошный суперсовременный цюрихский аэропорт и прогуляться по центру города в строго предусмотренном экскурсией направлении и в точно установленное время, то можно не сомневаться, что все будет исполнено. Наскоро перекусив в вокзальном, но вполне пристойном ресторане, выйдя на главную в Цюрихе Bahnhofstrasse и раскрыв немногие имеющиеся в наличии зонтики, мы отправились гулять по городу.

Который действительно стоит того. Пожалуй, в дождь даже больше, чем в другую погоду: он казался сотканным из камня, воды и неба, находящихся в удивительной гармонии друг с другом, почти как в Питере, и поражал обилием потрясающих зданий, стоящих там без изменений и перестроек последние лет триста или пятьсот, будь то старинный Университет, в котором учился Альберт Эйнштейн, или невероятной красоты дом на Niederdorfstrasse, где жил Песталоцци. Нас провели по переулку, известному всем в основном благодаря вождю мировой революции, как раз там эту самую революцию и готовившему. К сожалению, именно Ленин немедленно возникает в памяти большинства наших людей старше двадцати пяти при одном лишь упоминании о Цюрихе, а между тем, как сообщил нам экскурсовод - очень доброжелательного вида студент цюрихского университета Армин, прилично говорящий по-русски,- в том же самом Spiegelgasse (Зеркальном переулке) долгое время жил и творил замечательный драматург Георг Бюхнер, автор знаменитого "Войцека".

В Цюрихе масса церквей - католических и протестантских, синагог, мечетей. Мы были лишь в одном соборе - древней церкви Святого Петра, сохранившей фрагменты IХ века, но известной отнюдь не благодаря своему почтенному возрасту: старины в городе хватает. Возможно, жителям Цюриха хотелось украсить и несколько подновить свою святыню - поскольку нет предела совершенству, а может быть, слава Реймского собора им покоя не давала. Вот и они в 1970 году пригласили Шагала. Зрелище невероятное! С высоченных старых стен на меня смотрели изумительные солнечные витражи любимого моего художника с сюжетами из Старого и Нового Завета, круглые и вытянутые, вдыхающие в древнее здание новую жизнь.

Экскурсия благополучно закончилась коктейлем в небольшом мексиканском ресторанчике, оказавшемся очень к месту: все мы окончательно промокли сверху донизу и продрогли - выезжая из Москвы в Швейцарию в начале июля в жару и запихнув в чемодан многочисленные майки с шортами, мог ли кто предположить, что попадет в дождь и десятиградусный (хотя и плюс) холод? Согреваться пришлось кофе, поскольку коктейль по-швейцарски предполагает белое вино типа рислинга или красное, но столь же кислое, правда, к ним - довольно вкусные тарталетки с жидким сыром и еще чем-то совершенно неопределимым. Наш экскурсовод называл их загадочным швейцарским словом "хезхуехли" (именно швейцарским, поскольку немецкий язык в немецкой же Швейцарии меняется до неузнаваемости, и по звучанию напоминает скорее финский).

На этом наши цюрихские приключения не кончились. Предстояла опять-таки заранее запланированная прогулка на теплоходе по Цюрихскому озеру, скорее всего, столь же живописному (точнее его описать из-за дождя не представляется возможным), как и сам город. Вид нашей группы, погружающейся в теплоход под проливным дождем, вызывал некоторое недоумение не только у прохожих, но и у нас самих, но что делать: план есть план. Как у Высоцкого: "Если я чего решил..."

Полтора часа мы дружно провели как в подводной лодке, и скрасил их местный журналист, специально присоединившийся к нам (опять-таки по плану) с целью взять интервью: посудите сами, впервые группа журналистов из Москвы пожаловала специально по приглашению Швейцарской национальной туристической корпорации (Switzerland Tourism) и ее российского представительства. Журналист оказался очень симпатичным, похоже, несколько перегулявшим, как и мы, накануне, и оттого уставшим и невыспавшимся.

Покинув при первой же возможности субмарину, мы направились в ближайший супермаркет - в поисках того, чем действительно можно согреться.

Выйдя из магазина, я обнаружила, что дождь прекратился, небо голубое, светит солнце. И подумала, что хорошо бы завтрашний день, на который была назначена поездка в горы, провести без дождя.

С утра мы отправились на поезде в Гешенен, где нас встретил небольшой местный автобус, и минут через двадцать мы были в Андерматте - небольшом городке, скорее даже деревушке, известной своими горнолыжными трассами и связанной с именем нашего соотечественника, графа Александра Васильевича Суворова. Рядом с Андерматтом находится знаменитый Чертов мост и перевал Сен-Готард, который и преодолевали русские войска под предводительством Суворова в сентябре 1799 года, по пути из Италии в Швейцарию.

Трехзвездочная гостиница "Аврора" в Андерматте ничем не напоминала комфортабельный современный четырехзвездочный отель "Нова-парк" в Цюрихе, где мы провели две предыдущие ночи. Разве только гостеприимством. Это было прелестное трехэтажное здание, небольшое, как и все в этом городке, предназначенное в основном для горнолыжников, приезжающих сюда обычно в большом количестве, но, конечно, не летом. А ресторан в отеле - замечательный, с чудесной кухней. И милейшая хозяйка, говорящая на настоящем Hohdeutsch - редкость в здешних местах. Позже выяснилось, что родом она с Женевского озера, и родной язык для нее - французский, а немецкий был выучен, пусть и хорошо. Говоря о русских, она с восторгом рассказывала, что недели за две до нас в гостях у нее был Михаил Трофимович Калашников, создатель одноименного автомата, видимо, потрясший ее воображение, а год назад - сам Патриарх Алексий. Мы оказались третьими.

Из окна отеля я увидела горизонтально лежащую гору, растворяющуюся где-то совсем наверху в тумане, и подумала, что, должно быть, я летаю. Гора непрерывно менялась, приближаясь и удаляясь, в зависимости от цвета неба и облаков, менялись краски, казавшиеся совершенно неземными. Одевшись в секунду, я выскочила на улицу и пробежалась по городу в свитере. Поняв, что с одеждой погорячилась, вернулась в гостиницу, утеплилась и отправилась гулять дальше. На встречу мне попалась потрясающая кошка, с довольной сытой мордой и блестящей от все той же сытости и удивительного воздуха шерстью. Это было первое животное, на которое я обратила внимание в Швейцарии, но позже я поняла, что все домашние животные здесь (их много, а недомашних, похоже, вовсе нет) такие, независимо от породистости, очень ухоженные, откормленные и потому, наверное, благожелательные.

Погода не баловала. Периодически начинался моросящий дождь, но по сравнению с Цюрихом было существенно холоднее. И пока мы с ужасом размышляли о предстоящей прогулке к Чертову мосту в пиджачках и туфельках, выяснилось, что и об этом гостеприимные хозяева позаботились: каждый получил по куртке горнолыжного тренера веселенькой желто-красной расцветочки с теплыми капюшонами, оказавшимися как нельзя кстати: в горах был жуткий ветер.

Автобус свернул около указателя "TeufelbrЯcke" и, проехав несколько десятков метров, остановился. Передо мной было то самое место. Я судорожно пыталась восстановить в памяти картину Сурикова. И представляла, как двадцать тысяч русских солдат сползали по этому страшному 16-метровому ледяному спуску два века назад, в сентябре, а не в июле, в снегу и грязи, с тяжеленными ружьями.

Сейчас на этом месте памятник. Огромный двенадцатиметровый крест, выбитый прямо в скале, установленный русскими в память об этом событии и о восьми тысячах солдат, погибших на перевале, сделанный с безупречным вкусом. Внизу - надпись по-русски: "Доблестным сподвижникам генералиссимуса Суворова-Рымникского, князя Италийского, погибшим при переходе через Альпы в 1799 году".

В Андерматте имеется и музей Суворова. Аккуратный такой трехэтажный деревянный домик, построенный в середине ХVIII столетия, в котором разок переночевал великий полководец. Здание прекрасно сохранилось, как и все дома в горах, несмотря на не слишком благоприятный климат. Собственно, весь Андерматт состоит из таких вот совсем старых очень красивых деревянных некрашеных зданий, и ничего с ними там не случается - как и во всей стране. Похоже, переход Суворова, считающегося в Швейцарии чуть ли не национальным героем, был последним сколько-нибудь заметным событием в этой стране. Вскоре после которого многочисленные кантоны объединились в конфедерацию, и Швейцария обрела, наконец, государственность.

Говорят, Чертов мост построил в ХIII веке сам черт. И потребовал за работу душу первого, кто по этому мосту пройдет. Хитрые швейцарцы пустили по мосту козла. Строитель обиделся и мост разрушил. Люди не долго страдали - сейчас существует уже третий вариант моста, когда-то впервые соединившего немецкую Швейцарию с итальянской. В начале века по нему из Швейцарии в сторону Италии отправлялись конные экипажи, бедные же путники, направляющиеся в ту сторону, находили рядом, в хосписе Сен-Готарда, бесплатный ночлег и ужин. Сегодня здесь носятся роскошные современные автомобили, а несколько сохранившихся экипажей оставили для любителей старины. Мы такой видели. Пятерка великолепных лошадей, запряженных в настоящую карету, а в ней - шесть симпатичных швейцарских старичков и старушек, похоже, всю жизнь мечтавших о таком вот путешествии на лошадях по Чертову мосту и не пожалевших на это удовольствие по $500.

Наша группа попала на этот перевал благодаря человеку, известному в этих местах, барону Эдуарду Александровичу Фальц-Фейну. Происходит этот господин из семьи обрусевших немцев, владевших до революции в России, среди прочего, заповедником Аскания-Нова. Теперь барону немного за восемьдесят, он активно занимается пропагандой в Швейцарии всего русского, жертвует деньги на содержание русских памятников. В 30-40-х его, гонщика, любителя и любимца кинозвезд, знали все. В это нетрудно поверить, глядя на точеный профиль с заметными следами былой красоты, а уж в его гоночном прошлом точно никто не усомнится, наблюдая, как он трогается с места на своем спортивном "мерседесе" и исчезает из поля зрения в мгновение ока. Говорят, недавно он лишился прав за то, что гнал в гору со скоростью 200 км/час.

В Швейцарии необыкновенные машины. Я не имею ввиду новейшие дорогие модели, которых и в Москве сейчас навалом. Здесь нам попадались фантастические спортивные открытые "мерседесы" 30-х, за рулем которых сидели местные пижоны в шлемах тех же лет, около гостиницы стоял древненький, но в идеальном состоянии черненький "фольксваген"-кабриолет, а какой роскошный, явно только что заново отделанный, заслуженный "Бентли" мы видели на берегу озера Бриенц, того самого, знакомого всем по Хемингуэю!

Изрядно намерзшись в Андерматте, мы заглянули на часок в соседний Альтдорф. К Вильгельму Теллю, второму - после Суворова - национальному герою Швейцарии. С некоторым сожалением и страхом расстались с теплыми куртками (неужели где-то может быть тепло?) и отправились на запад. И погода над нами сжалилась.

Мы прибыли в Интерлакен, город, как следует из названия, расположенный между двух озер - Тан и Бриенц. Прокатились в настоящих старинных колясках по улицам города и высадились у гостницы "Гранд-отель Виктория", классического здания, с великолепными интерьерами и стильным убранством. Такую роскошь я видела только в кино, и в голову не могло придти, что когда-нибудь окажусь даже близко.

А между тем, поселили нас неподалеку, в отеле "Бориваж", нисколько по уровню, возрасту и стилю "Виктории" не уступавшему. Номера как в сказке, повар в ресторане - выше всяких похвал, что для Швейцарии не слишком типично: национальная кухня особыми изысками не отличается. Любимое блюдо - "решти", крупно натертый картофель, запеченный с сыром и иногда с грибами, а к нему - какое-нибудь мясо, обычно свинина, довольно вкусно приготовленная, но опять-таки без излишеств. В одном из ресторанов Андерматта нам подали престранную еду под названием "шпэтли" из смеси переваренных макарон с недоваренной картошкой все в том же сыре, а в качестве соуса - обыкновенное яблочное пюре. Должно быть, название этого блюда происходит от немецкого слова SpКt (поздно). Вполне логично: приходит уставший крестьянин после тяжелого дня под вечер домой, и ни на что его сил не хватает, как только вывалить в горшок все, что нашлось в доме (картошку, макароны и сыр), и запечь все это в печке.

В "Бориваже" кормили отлично: мясо, рыба, дичь и особенно seafood - все было на высшем уровне. С официантами сложнее. Молоденький официант, которому трижды пришлось повторять заказ (проблемы с памятью?), пролив на моего соседа вино и не извинившись, пытался отвлечь меня от беседы с приятельницей, фамильярно похлопав по плечу и сказав "Hello!" Явление, невозможное в пятизвездочном отеле лет пять-десять назад, но ставшее, похоже, обычным сегодня, когда среди обслуживающего персонала не найдется и двух-трех местных жителей. Как правило, их, с той или иной долей успеха, заменяют выходцы из южных стран.

Отоспавшись в роскошных апартаментах, рано утром наша веселая компания двинулась в путь - покорять знаменитую Jungfrau. Высота - 4.158 метров, Top of Europe, с точки зрения швейцарцев. На самой вершине мы не были, но до высоты 3.454 метра добрались. Благодаря самой высокогорной в Европе железной дороге. Трудно вообразить себе что-то покруче, но в мире, как выяснилось, есть железная дорога, расположенная еще выше - в Андах.

Надо сказать, что перемещались мы по стране преимущественно на поездах, превосходных, исключительно первым классом, периодически пугая служащих железной дороги, проходящих по вагонам со своими мини-буфетами, неистребимым желанием попробовать все без исключения местные напитки. Каждому из нас в первый же день был выдан Swiss Pass - именной проездной на все виды общественного транспорта, действующий на территории всей Швейцарии. На стекле вагона, для нас предназначенного, обязательно было указано: "Reserved for the russian journalist group". До цели добирались с пересадками, нисколько не напрягавшими: сходишь с поезда, бегом по туннелю и быстро - в следующий поезд, поскольку отправление - через четыре-пять минут.

Точно так же мы добирались и до Jungfrau, только самый высокогорный поезд поднимался по трем рельсам - двум обычным и третьему - с зубчатой передачей, и последние 7 километров - по тоннелю, построенному давно, вручную и потому настолько узкому, что зазор между поездом и стенкой тоннеля едва ли превышал 20 сантиметров.

В этих местах основное население - никакие не швейцарцы, а японцы. Поезд затормозил на первой смотровой площадке, и пока мы не торопясь выползали из собственного вагона, из соседних дверей, справа и слева, посыпались гордые жители Страны восходящего солнца, все в панамках, некоторые, постарше, в белых перчатках. Их было столько, что для нас места просто не осталось. Мы скромно потоптались у вагона и начали молча залезать обратно. А на следующей остановке благоразумно отказались выходить.

Поезд подкатил к перрону, и, нырнув на пару минут в переход, вся команда оказалась в высокогорной обсерватории, где, помимо чисто научного отсека, находятся музей, рестораны, открытая смотровая площадка и еще много чего интересного. И здесь тоже царили японцы. Казалось, число их непрерывно увеличивалось в геометрической прогрессии, как если бы они тут же на месте размножались делением. Руки одной пожилой японской пары были скреплены в районе предплечий кольцом - чтобы не потеряться.

То, что случилось потом, стерло из моей памяти и японцев, и все вообще, увиденное за последние дни. Идя по какому-то коридору и услышав предупреждение: "Осторожно, скользко!", я огляделась и поняла, что иду по льду. Лед был сверху, снизу, со всех сторон все сверкало и переливалось. Коридор разветвлялся, на перекрестках сверкали ледяные фигуры животных, довершавшие сказочную картину. К тому времени, когда мы окончательно обалдели от невиданной доселе красоты, слева возник мраморный прилавок, за ним - очаровательная португалка в тонюсенькой, несмотря на холод, кофточке, разливающая специально для нас (особо почетные гости!) отличное французское шампанское "Pommery". Впервые я пробовала шампанское на льду, а не во льду. Японцы тоже пытались присоединиться, но им не налили.

Испив шампанского и достигнув желаемого эффекта, мы вышли на улицу, то есть на вершину. Под ногами снег, внизу - пропасть, где-то далеко катаются на лыжах и на собаках, вверху - июльское солнце, парапланы, вертолеты, жарко. Все - конечно, кроме японцев - немедленно стали раздеваться и фотографироваться. Jungfrau была покорена.

Дальше все было как в тумане. Спуск обратно, парадный ужин с администрацией отеля "Бориваж", каракатицы и прочие вкусности, отличный пианист в баре - молоденький чех, пару лет назад выступавший на фестивале в Монтре с Мишелем Леграном (повезло мальчику!) и с удовольствием исполнявший только для нас "The Shadow of my Eyes" и "Sommertime"...

А рано утром - снова дорога, на этот раз в сторону Женевского озера. Миновав Гштад, известный своими ежегодными фестивалями камерной музыки, ненадолго остановились в ChЙteau-dХОех, небольшом городке уже во французской Швейцарии. Рай для туристов! Горные лыжи, рафтинг (спуск по реке на байдарках), все те же парапланы, невероятно в Швейцарии популярные, зимний фестиваль воздушных шаров и летний - музыкальный. И сыроварни, в одной из которых, наблюдая в подробностях все стадии приготовления сыра, нам удалось попробовать знаменитое фондю - то, чем Швейцария действительно славится. К сожалению, время для пробы было выбрано не слишком удачное: фондю - еда жирная, тяжелая и снежной зимой идет лучше, чем жарким летом. На столах были расставлены специальные емкости с кипящим сыром и еще чем-то, непрерывно подогревающимся на спиртовках. Мы накинулись было, но, обмакнув в сыр первые несколько ломтиков хлеба (именно так едят фондю), ясно почувствовали, как силы нас оставляют. А предстояла еще дорога. В Монтре, на джазовый фестиваль. Но это - отдельная тема.

Российское представительство Switzerland Tourism: тел. (095)262 0333, факс 262 8324