Язык народной песни

Трудно назвать жизненную сферу, в которой музыкальные элементы не играли бы заметную и существенную роль. В культуре туркмен ранних периодов пение сопровождало человека от первых до последних его шагов. Человек душевный, склад которого сформирован традициями архаичного уклада жизни, не только часто поет на людях, но и часто поет наедине, оставаясь один на один с природой, которую его воображение населяет мистическими образами. Пение для него такая же необходимость, как и обычная речь, кроме того, язык песни, как считалось, понятнее духам, общение с которыми - такая же повседневность, как и общение с реальными соплеменниками.

Фольклорная песня была непосредственно вплетена в материальную, практическую деятельность человека, в труд, ритуал, обряд, и была, своего рода, формой бытия. Одним из наиболее древних обрядов туркмен считается <Суйт Газан>. В мировоззрении древних тюрков Суйт Газан представлялся <хозяином>, <покровителем скота>, способным вызвать дождь с помощью дождевого камня. С течением времени содержание текстов, направленных на вызывание дождя, утратило смысл, и с тех пор жанр бытует как детская игровая песня.

Следы культа зороастризма прослеживаются в текстах ритуальных четверостиший обряда <шаман-от>, относящегося к общенародным традициям. Обряд проводили в последнюю среду перед новым годом. Для этого разводили большой костер, через который прыгали женщины и дети, чтобы освободиться от всех болезней.

Глубокие исторические корни имеет праздник весеннего равноденствия - Новруз-байрам. Интересен обряд девичьего гадания перед Новрузом, называемый <монжукатды>, исполнение которого сопровождалось песнями. В этот день девушки собирались в отдельную комнату и, исполняя традиционные четверостишия, поочередно вынимали из чаши с водой заранее сложенные бусины. Судьба девушки определялась словами, произносимыми в этот момент.

Шумно и весело проходила ночь первого появления на небосводе молодого месяца. Дети и подростки, собираясь в группы, обходили дома соседей, распевая ритуальные попевки <яремезан>. Желая хозяевам благополучия и удачи в новом году, они получали символические гостинцы.

Большинство обрядовых песен связано не только с определенным временем года, но и с конкретными действиями. Это касается, например, свадебных жанров, в которых гармонично сочетаются словесно-поэтические, музыкальные, хореографические и драматические искусства. Весь этот комплекс связан с народной жизнью, обычаями и обрядами. Явления фольклора нельзя понять вне их прикладной функции. По песням, звучащим на туркменской свадьбе, можно почти безошибочно определить, к какой из этнических групп относит себя вновь образуемая семья. Магический характер свадебного обряда усиливается также непосредственным участием коллектива: все участники традиционного торжества действуют как персонажи, имеющие свои обязанности и строгий порядок поведения. Здесь нет просто зрителей, роль каждого - играть самого себя, но так, как этого требуют эстетические нормы народного мировоззрения, поэтические традиции. Такая коллективность является особым признаком не только свадьбы, но и всей обрядовой поэзии в целом.

Туркменская свадьба представляет собой синтез различных фольклорных жанров: песен, шуток, игр, пословиц и поговорок, ритуальных четверостиший и обрядовых действ. Свадебный обряд, состоящий из нескольких этапов, начинается с момента сватовства, который уже предполагает обилие традиционных четверостиший. Задолго до намеченного дня свадьбы невеста в окружении подруг вышивает приданое. Собираясь за рукоделием, девушки шутят, поют протяжные лирические песни <эжежан>, <ной-ной>, <лэле>.

Той начинается в доме невесты, где она прощается с родными. Считается, что на этом определенный период жизни - девичество - завершается, она как бы умирает в своем прежнем качестве, поэтому подруги поют ей прощальную песню <олен>. Вновь женщина возрождается в доме мужа, но уже в другом качестве - как жена, мать, хранительница очага. При входе в новый дом невеста выполняет ряд ритуальных действий, после чего начинается собственно развлекательная часть празднества: с музыкой, песнями, играми, нередко традиционной борьбой, выступлениями бродячих артистов и другими развлечениями. Выполнение элементов обряда, в том числе и исполнение песен, считалось обязательным. С ними связывалось благополучие молодых и всего рода жениха.

Помимо традиционных обрядовых песен (<яр-яр>, <яровжан>), на туркменской свадьбе стало популярным исполнение <куштдепде>, ведущего начало с ритуала древнего шаманского камлания - <зикра>. Этот многочастный цикл, бытовавший преимущественно в западных районах Туркменистана, был направлен на исцеление душевнобольных и изгнание злых духов. Именно функция оберега стала причиной включения зикра в свадебный обряд. Сохранились традиционные названия разделов цикла: <дивана>, <седрат>, <отурма газал>, <зем-зем>, наиболее популярными в наши дни стали <бир депим> и <уч депим>.

В кругу жанров бытового фольклора наиболее популярными являются колыбельные - <хувди>. Несмотря на разнообразие текстов и характерные особенности, свойственные каждому региону, в целом жанр отличает мягкость образов и мелодики. Наряду с детскими песнями и играми в туркменском народном творчестве есть еще один удивительный жанр - девичьи и женские игры. Существует несколько разновидностей таких игр, часть из которых исполняется на мотивы и тексты лирических песен <лэле>: <дамак-лэле>, <додак-лэле>, <дыз (или аяк) -лэле>, <эгин-лэле> (или <хыммыл-харрев>).

К числу трудовых жанров музыкального фольклора относятся <ховлум>, исполняемый женщинами при доении коровы или верблюдицы, и <дегирменчи>, исполняемый во время работы ручной мельницей.

Знание музыкального наследия своего народа, истоков культуры нередко помогают понять многие моменты истории, судьбы разных этнических групп, поколений. Сейчас благодаря концертам и средствам телерадиовещания наш слушательский опыт восприятия обрядовых песен исключает сезонные ограничения. Мы слушаем народные песни в любое время дня и года, не задумываясь, с чем эта песня была связана в прошлом и сколь странным может быть ее исполнение в данных условиях с точки зрения ее создателей. Народные песни стали как бы вневременными и внесезонными, подчеркнуто неприуроченными, а, следовательно, воспринимаемыми уже не как образно-смысловые структуры, а лишь как самостоятельный вид художественной деятельности, безвозвратно потерявший исторический контекст.

Надеюсь, что благодаря этой публикации многие смогут совершить в своем воображении интересное путешествие в прошлые века и, возможно, вступить как бы в <диалог> с народной песней, обогащенной новыми красками и впечатлениями. Потому что в веках живет не само произведение, замкнувшееся на себе и недоступное современному восприятию, и не простая, формальная фиксация его как некой данности, а диалог между фольклорным произведением и новыми поколениями.