Do you speak Dinglish?

Вопрос непонятен? Тот, кто хоть раз в жизни учил английский язык, наверняка знает о существовании его британской и американской версии. Также отдельной строкой специалисты выделяют индийский диалект английского языка, на котором говорят жители Субконтинета. Но вряд ли найдется другое такое место в мире, как Дубай, где можно услышать столько вариаций на тему "великого и могучего" английского. Вот и появился тут со временем народный термин Dinglish, что в "переводе" означает Dubai English (Дубайский английский).

Чем так характерен английский выговор дубайцев? Даже недавно прибывшие в город репатрианты из разных уголков мира щедро приправляют свою английскую речь расхожими арабскими словечками "йяни", "йяхи" и "йялла" (что-то вроде русских слов-паразитов: "как бы", "типа", "погнали"), а также отвечают на телефонные звонки фразочкой “tell me”. Еще один изыск, хитроумно поправший все культурологические и лингвистические границы – выражение “today itself” стоит в одном ряду с таким шедевром, как “VERY good morning” в ответ на ваше обычное приветствие “Good morning”.

Самыми изобретательными в плане сочинительства новых речевых оборотов, пожалуй, можно смело назвать выходцев из Индии, повсеместно, к месту и не к месту вставляющих в предложения слово “only” ("только"). Например, парафраз “bukra only” в Эмиратах вообще никого не шокирует, так как все прекрасно знают, что это означает "только завтра" (где “bukra” – это действительно "завтра", правда по-арабски). Или, представляясь и сообщая из каких мест он родом, индиец может заявить “I am from Kerala only ”, покачивая в такт головой. Да, если вас нечаянно понесло в магазин за пакетом муки (блинов испечь), то только на очень дорогостоящих пачках из европейских стран вы найдете столь привычное английское “flour”. Более экономичные варианты того же продукта именуются просто “all purpose maida” (что примерно означает "мука, пригодная для любой выпечки", только слово “maida” – из Индии, а “all purpose” – из Туманного Альбиона) или совсем непонятное “chapatti aata” (тоже мука, только серая и специально для чапатти – индийских пресных лепешек).

Еще одни "творцы языка" – конечно ливанцы, в массе своей работающие, кстати, в рекламно-издательском бизнесе, бродкастинговых компаниях и на телевидении, а также в крупнейших PR-агентствах. Именно им принадлежит авторство таких словосочетаний – “merci ktir” (“merci” – фр. спасибо, “ktir” – араб. большой) и “double zero hero” (восхищение человеком, попавшим на страницы Hot 100). Благодаря этим активным ребятам появилась в Дубае и такое устойчивое выражение, как “media city cedar effect” (характеризующее тенденцию руководителей медиа-компаний принимать на работу родственников; “cedar” – англ. кедр, является символом Ливана и украшает государственный флаг страны). Ну и как тут не вспомнить такие блестящие образчики баннерной рекламы, придуманной всё теми же авторами, как “Fi Masafi?” (где “fi” - это "есть" по-арабски, а “Masafi” – местный бренд питьевой воды и соков) или “Dandruff Khalas” (что-то вроде "Прощай, перхоть!" в рекламе шампуня, где “khalas” – араб. конец, хватит).

Безусловно, и британцы, выступающие за чистоту родного языка, напридумывали, сидя в барах и ресторанах, собственных, относящих к Дубаю, идиом. Как вам такие: “eau de taxi” (по аналогии с “eau de perfume” означает характерный запах, ассоциирующийся с дубайским общественным транспортом), “gulf bore syndrome” (невозможность поговорить о чем-либо кроме недвижимости, пробок на дорогах и "культурной пустыне" данного региона) или “BR time” – это, когда назначается довольно условное время встречи - “Let’s say eight o’clock BR time”(где “BR” – это начальные буквы от Beach Road)?

Наши ребята тоже в долгу не остаются и вносят свою посильную лепту в формирование дубайского диалекта английского. Можно даже не говорить о том, что практически любой иностранец, встретив русского, бойко выпалит набор из "привет", "как дела" и "хорошо". Очень возможно, что в Dinglish Dictionary, если таковой когда-нибудь выйдет в свет, наряду с привычными “hey” и “hello”, будет и “privet”. Кроме того, наши отличаются замечательной способностью пристегивать к любому английскому словечку русские окончания. Так появляются "раундэбауты" (от англ.“roundabout”- кольцевая дорожная развязка), "вочмэны" (от англ. “watchman” – вахтер, сторож), "спрингсы" (вариант названия микрорайона Springs), "билдинги" (от англ. “building”- здание) или "риал-истейты" (если соотечественник вдруг работает в риэлтерской фирме – англ. real estate). Несчастным нашим согражданам (чаще барышням), работающим в отелях или магазинах и вынужденным проживать в коммуналке с соседями (в так называемом “sharing accommodation”- жилье с подселением), можно смело присваивать авторство таких фраз, как "я живу на шеринге" или "у меня в аккомодэйшене".

Русифицированные версии английских терминов “booking” (англ. заказ, приобретение билетов) и “reservation” (англ. бронь, резервирование) широко используются многими представителями дубайских турфирм, только почему-то значение первого слова никто не пытается перевести, а потому клиенту так и говорят "ваш букинг готов, приезжайте", а бедное “reservation” в устах профессионалов турбизнеса и вовсе превращается в "резервацию" (куда, если верить толковым словарям, власти США ссылали американских индейцев). Московские туроператоры шагнули еще дальше. Несмотря на многолетний опыт работы с Дубаем, как с популярным туристским направлением, еще очень многие из них трактуют в своих рекламных буклетах об ОАЭ название города как "Дубаи" или, еще круче, рассказывают об отелях "в Дубаях". И смеяться хочется, и плакать. Ребята! Дубай пока один. Много нету. И вряд ли ИХ будет, так что множественное число отменяется.

Ну и как тут не упомянуть столь милые русскому сердцу восклицания “Come here, boss”, направленное в адрес официанта уличной закусочной в Дейре. Или “my friend”, обращенное к совершенно незнакомому человеку, которого видишь в первый и последний раз в жизни: продавцу в супермаркете, таксисту, ну и… Мало ли еще на свете хороших людей.

Да, если русскому до мозга костей человеку вдруг необходимо поделиться с окружающими полным отсутствием проблем (что бывает крайне редко, обычно наоборот), то он непременно выразит это с помощью арабской фразы “mafi moushkila”, что означает “no problem”. А привычный украинский или южнорусский выговор вопроса: "Шо?" как-то совсем незаметно трансформировался в "Шу?" (“shu” – араб. что). И самое замечательное, что чаще всего эти слова и выражения можно услышать в повседневном общении, россиян, европейцев или американцев, разговаривающих между собой…правильно, по-английски.

Можно еще долго приводить примеры и цитировать наиболее удачные словосочетания, принятые в дубайском обществе. Из всего сказанного ясно одно, Дубай – это настолько потрясающий микс и взаимопроникновение культур, традиций и языков, что в очень скором времени будет трудно понять, откуда заимствовано то или иное слово. Просто все начнут понимать друг друга без переводчиков, и может статься именно при строительстве самой высокой в мире Дубайской башни (как когда-то при возведении Вавилонской) появится на свет новый международный язык общения. И назовут его Dinglish. И умные люди издадут кучу словарей, а обыкновенные на вопрос: "Do you speak Diglish?" станут отвечать: "Walla, I do only". И всем будет хорошо. И заживут люди в мире и согласии.