В зоне эмиратских "робинзонов"

Оазисы или острова? Где впервые селились люди, жившие на территории ОАЭ тысячелетия назад? И жили ли они в этой местности вообще в то темное для местных археологов время?

Ученые утверждают, что жизнь в здешних жарких песках, пусть и "не нашумела" в истории, но у костров плясала. Трудно представить, чтобы на этой небогатой почве могла вырасти цивилизация, подобная шумерской, древнеегипетской или хотя бы нубийской. Цивилизация – не могла. Слишком мало благ предлагала земля, выжженная, безводная и бесплодная. Теплое море было щедрее на дары.

Самые первые в истории поселения на эмиратской территории открыты на острове Мураууах. В районе этой островной суши, окруженной архипелагом поднимающихся над водной гладью участков земли, до сих пор живут самые древние обитатели этих мест, чуткие дюгони, структурой своих тел очень похожие на слонов. Ученые-палеонтологи уже доказали, что миллионы лет назад на нынешнем занесенном песками Аравийском полуострове природа была "райской", и поднимались к небу леса, в которых жили слоны.

Исследователи знают, что население района Персидского залива еще 4000 лет назад охотилось на неповоротливых, томно стонущих над водой при вдохе морских сирен. При раскопках на одном из островов обнаружено больше останков дюгоней, чем костей верблюдов, антилоп и прочих животных. На острове Мураууах также найдены свидетельства того, что дюгони, называемые сиренами или "морскими невестами", были объектами интереса местных охотников. Есть мнение, что потомки живших здесь когда-то слонов, ушли кормиться на подводные луга, когда стала скудеть местная сухопутная флора. Они приспособились к новым условиям обитания, живут здесь по сей день, и если потеряли в массе по сравнению со своими отдаленными предками, то не очень много, хотя внешне изменились кардинально, утратив хобот, превратившийся в губастую пасть, и конечности, ставшие ластами и хвостом.

Мы выехали на остров Мураууах из Абу-Даби около семи утра. Отвернулись от лучей восходящего солнца и двинулись в западном направлении. Начальная часть пути проходила в окутавшем пустыню тумане. Водитель проскочил поворот, остановился, включил аварийные огни и долго не решался двигаться в туманном молоке в обратном направлении, чтобы задним ходом вернуться на развилку. Постепенно туман редел, рассеивался и поднимался, застре-вая сначала в шаровых кронах пальм, а потом, обрезая верхушки опор высоковольтных передач. Постепенно солнце его иссушило. С правой, приморской стороны дороги, густо засаженной кустарниками и пальмами, стали вырисовываться дымящие трактора, редкие грузовики и палатки строителей. Вдоль дороги создается дренаж. Видимо, ее заливает в редкие дождливые периоды.

С участниками международного симпозиума "Положение и сохранение дюгоней в Персидском заливе, Красном море и западной части Индийского океана" мы едем на остров, считающийся образцовым морским заповедником ОАЭ. Участники встречи отметили недостаток научной информации о жизни этих пугливых и беззащитных животных и пожелали ознакомиться с местами их обитания. У меня был свой интерес: увидеть самые древние стоянки людей, живших в этих местах несколько тысячелетий назад.

Находящийся в 120 км от столицы поселок аль-Марфаа, от которого предстояло отправиться по воде, встретил безмятежной гладью моря. "Марфаа" по-арабски означает пристань. Когда-то это место было деловым и оживленным. Сейчас – тишина. Ни кочевников, ни рыболовов, ни верблюжьих загонов. Даже рыбацких баркасов нет. Увлекли людей города. Возле старой, плотно сбитой и давно не ремонтированной пристани ни души. Вблизи моря разбросано несколько домов. Есть гостиница. Работает опреснитель, высокие трубы которого выносят в небо пар. Недалеко от берега жмутся к земле круглые туши нефтехранилищ. Небольшая бухта, хорошо защищенная от морских капризов, приютила несколько моторных лодок. На берегу безлюдно, спокойно и очень жарко.

Поселок, в районе которого несколько десятилетий назад расселялось главным образом племя "румейси", играл важную роль в жизни этого края. Племя контролировало группу прибрежных островов. Островов много. Организаторы поездки назвали около десятка. Большинство из них сгруппировано в одном месте, в районе мелей, который можно назвать подводной, пологой горой с поднимающимися над поверхностью моря плоскими вершинами. Морское дно покрыто зелеными лугами. В травах водится много живности, и пасутся дюгони.

Дюгони – это морские коровы. Они полностью адаптированы к жизни в воде, но дышат воздухом. Давшие жизнь легендам о русалках робкие млекопитающие серо-коричневого цвета достигают 2-4 метров в длину и весят до 400 кг. Эти исключительно травоядные животные, отличающиеся большим аппетитом и съедающие в день около 30 кг травы, водятся в мелких водах и находятся в ОАЭ под защитой двух федеральных законов.

Наиболее многочисленная популяция дюгоней находится в Австралии и состоит из почти 80 тысяч голов. Самое большое их скопление вне Австралии размещается в Персидском заливе и Красном море. Стадо, пасущееся возле восточного и западного побережий Аравийского полуострова, которое условно можно назвать "аравийским", насчитывает примерно 7300 голов. 40 процен6тов этого стада сосредоточено в водах ОАЭ.

Держим курс на остров "Аль-Базм", минуя "Мураууах", – главную цель поездки. Расстояние до острова около 40 километров. Быстро исчезают из вида берег, а затем и высокие трубы опреснителя. Впереди среди морской синевы появляются зеленые пятна. Это отмели. Здесь начинаются пастбища дюгоней. Останавливаемся у большого красного буя на расстоянии трех миль от острова. Выбеленный солнцем он хорошо просматривается, но его пустынный вид абсолютно не привлекает. Желание выйти на берег, поискать местного "Робинзона", живущего здесь в одиночестве в качестве хранителя заповедника, не пробуждается. Организаторы поездки высадиться на сушу, на которой нет ни следов цивилизации, ни жизни, не предлагают.

У буя начинается заповедная зона. "Просьба не курить", – шутит, а, может быть, и всерьез говорит наш "капитан" Юсеф. Австралийцы и французская телегруппа покуривают, разглядывая дали. Покидать зеленую рябь воды ради неуютного жаркого побережья никто из участников поездки не хочет. Осматриваемся вокруг, прислушиваемся. В шелесте воды мерещится томный стон русалки. Дюгони могут находиться под водой без воздуха до 6 минут. По окончании запаса кислорода они на пару секунд должны подняться на поверхность, чтобы быстро и звучно вдохнуть новую порцию воздуха. Проходит четверть часа. Над морем тишина. Только плещет вода о борта катеров.

"Мы сможем увидеть сирен?" – спрашиваю стоящего возле штурвала Юсефа. – "Ты сам-то их видел?"

Юсеф живет на Мураууахе. Он приехал на катере с острова специально за нами, отлично знает эти места и отвечает утвердительно. "Конечно, видел. Я поставлен здесь, чтобы их оберегать, но маловероятно, что, прибыв в район их пастбищ большой группой на шумных катерах, мы сможем застать их врасплох. Это очень чуткие животные. К ним нужно подбираться осторожно, на веслах", - говорит он. "Посмотрите луг. Можете увидеть следы кормежки морских коров. Искупайтесь, в конце концов. Будем надеяться, что повезет вблизи Мураууаха", – не вселяя ни какого оптимизма, продолжает Юсеф. Дочерна обгорелый на солнце он надевает маску, ласты и вываливается за борт. Мы следуем за ним. Вода на отмели достигает шеи. Уж не знаю, плавают ли здесь дюгони. Водная толща для их габаритов слишком мала. Можно брюхо морским ежом наколоть или спину на солнце сжечь.

Морской травы, действительно, много. Она не густая. Каждый кустик растет отдельно. Для гигантских дюгоней, чтобы подпитывать свои жиры, видимо, нужно стлаться по дну, не переставая собирать 7-10-сантиметровую поросль. Хотя, что еще им делать. Я лично представлял себе морские луга более обильными и населенными.

Луг разочаровал не только меня. Но, может быть в других местах поблизости подводные пастбища лучше. Нас туда не приглашают. Заповедник.

Через полчаса двинулись в сторону Мураууаха. В "зоне робинзонов" есть небольшой причал и одна вымощенная брусчаткой то ли улица, то ли дорожка с электрическими фонарями. Работает свой опреснитель. Стучит генератор, вырабатывающий электричество. Местные мальчики спускаются к воде, забирают из лодки траву, привезенную с материка для овец. В кондиционированном гостевом доме пьем кофе и крепкий, густой чай, почти "чифирь", переслащенный до состояния компота. Вся компания расслабилась в прохладе. Хозяева предлагают поездку на открытых вездеходах по острову, протянувшемуся на 13 км в длину и 5,5 км в ширину. Выйти на 43-градусную полуденную жару соглашаются немногие. Мы с французами едем. Они специально приехали с Маврикия за картинками местной дикой природы. Мне нужны древние стоянки человека и свежие впечатления. Проезжаем вывеску "Категорически запрещается…", на которой сохранились только эти слова. Что именно запрещается делать, съела ржавчина. Запреты, видимо, потеряли актуальность, а, может быть, просто некому или уже нечего запрещать.

Мчимся по хорошо укатанной, гладкой, глиняной дороге вдоль абсолютно не привлекательного, засоренного природным мусором морского побережья. Между дорогой и морем тянутся заросли мангровых деревьев. Юсеф резко тормозит, показывает в прогалину между деревьями: "Газели!" В тени под деревом стоят две прячущиеся от зноя светло-коричневые козочки и не сводят с нас глаз. Напуганы, насторожились, но выбегать из-под крова ветвей, из относительной прохлады тени не хотят. Инстинкт самосохранения все же взял верх, и они помчались вглубь острова. Юсеф решил погнаться за газелями и стал отрезать их от прибрежных зарослей по пробитой в песках тропе.

Здесь мы и наткнулись на того, кого инстинкт не только не спас, но подвел. Прямо посреди тропы черным валуном лежала огромная черепаха. Видимо, искала вблизи побережья более рыхлый песок, чтобы отложить яйца в том месте, от которого когда-то сама начинала свой путь по морям. Но за десятилетия, истекшие с тех пор, когда она выбралась здесь из яйца, иссохла и уплотнилась земля, и многое изменилось в ее родном и жарком родильном доме. Черепаха не успела увидеть первое в своей жизни колесо. Оно налетело на нее сзади. Резина с гнетом железного груза оказалась могущественнее ее рогового панциря почти метрового диаметра. "Тортилла", вероятно, давно лежит на дороге. Панцирь еще отливает блеском, а белый череп, похожий на человеческий, уже обнажился, устремив в небо пустые глазницы. Картина воспринимается как дополнение к вывеске "Категорически запрещается"…

Несмотря на газелей, черепаху, небольшие группы белых фламинго у берега, на который наступает полосами по мере отдаления от него белая, зеленая и синяя вода, организованную, нормальную жизнь на этом неухоженном острове трудно себе представить. Следов современной цивилизации много. Она побывала здесь, но не задержалась, оставив свои ржавые следы в виде скелетов автомобилей, разваливающихся сараев и особенно неприятного на вольной природе городского мусора.

Древние следы пребывания человека на острове выглядят привлекательнее, хотя непосвященный взгляд просто не обратит на них внимания, не поймет, что перед глазами – памятники тысячелетней давности. Удивляет сохранность оставшихся здесь исторических реликвий. Несколько тысяч лет дули ветры, мели пески, бывали дожди, сменяли друг друга сезоны, всходило и заходило солнце, изменялись климатические условия, рождались, жили и умирали люди. Время свело на нет плоды их трудов. Стоянки не сохранились. Древнюю жизнь, как чаще всего бывает в археологии, представляют в основном могильники. Они находятся в сотнях метров от побережья. Может быть, море за долгие тысячелетия поменяло берега. Или люди выносили захоронения подальше от воды. От древних строений сохранились лишь их основы и части стен, состоящих из плоских камней.

Английский археолог доктор Марк Бич, работающий здесь несколько лет, говорит, что обнаруженные на острове остатки строений представляют собой захоронения курганного типа. Они невелики по размерам и построены из сланцев коническим стилем, при котором камни укладываются один на другой с небольшим перехлестом, чтобы их слои сошлись воедино в верхней части, сведя стены в купол. Этим строениям, созданным абсолютно без использования дерева, посредством сэндвичной технологии, когда чередуются слои камня и глины, около семи с половиной тысяч лет. Местные и английские ученые работают на острове с 1992 года. Они открыли здесь полтора десятка стоянок человека и занимаются их изучением. По словам 43-летнего доктора Марка, большинство захоронений относится к позднему каменному веку.

На месте раскопок найдены глиняная посуда, кремневые наконечники копья и стрелы. Обнаружены даже фрагменты браслета из черного камня, которые свидетельствуют, что у аборигенов этих мест был интерес к красоте и возможность посвящать ей свое время. Не расстающийся с соломенной шляпой во время своей жаркой работы в поле исследователь, пытающийся немного говорить по-русски, любезно предоставил нашему журналу сделанные на острове снимки. Фотографии питают воображение, давая возможность представить быт далеких предков местных жителей. Но невозможно вообразить, каким был ныне пустынный, безводный и обожженный солнцем Мураууах в те седые времена. Чем он привлекал людей? Может быть, здесь были их безопасные стоянки. Может, они были случайными "робинзонами", затерявшимися в море и пытавшимися наладить свою жизнь в десятках километров от материка, добраться до которого в те времена было не так уж просто.

Сейчас предпринимаются новые попытки обустройства острова. В зоне морского прилива опустили в воду кисти ковшей экскаваторы. Юсеф говорит, что роют канал. Придет, видимо, и сюда новая жизнь.

Остров Абу-Даби, на котором разместилась эмиратская столица, 50 лет назад вряд ли был более привлекательным, чем Мураууах. А каким стал! Опыт столицы позволяет надеяться, что и у ныне заброшенных районов страны есть будущее, что не зря селились здесь далекие предки эмиратцев.