Физика твердого тела

Слышал по телевизору, что Америка двухэтажная. Решил съездить проверить.

Возможность путешествия предопределило совпадение двух факторов.

Первый - международная научная конференция в Болвере (штат Колорадо), где я должен был сделать доклад по физике твердого тела.

Второй - в Денвере живет мой закадычный друг, Андрей, который уехал в США более восьми лет назад и успел за это время превратиться из советского квалифицированного рабочего в НИИ, не совсем исправно являвшегося на службу к 9 утра и получавшего свои 200 рублей - в не менее благополучного американского строителя, имеющего собственную фирму (2 человека) по ремонту и строительству.

Летел я из Москвы в Денвер, штат Колорадо, с пересадками на "Боингах" - 777, 737 и 747. Из всех компаний лучшей оказался наш Аэрофлот ("Боинг-777"): полет прошел прекрасно, причем, и вылетели мы, и приземлились с точностью до минуты. К тому же наши пилоты сажают самолет на два порядка мягче, чем принято это у американских коллег - на местных рейсах приходится не раз подскочить на мягком месте, прежде чем почувствуешь, что самолет сел и все в порядке.

Когда мы улетали из Чикаго, у "Боинга-737" не включился на взлетной полосе левый двигатель, и всех стали пересаживать в другой лайнер. Естественно, мы здорово опоздали. Правда, фирма своей вины не отрицала и даже попыталась компенсировать причиненные неудобства выдачей талона на бесплатное питание ($10) в "Макдоналдсе", в десяти метрах от посадочных ворот. Но съесть всю компенсацию - на $10 - я не смог: слишком много.

Короче, мы опоздали в Денвер на три часа. Андрей ждал меня - на то ли еще способен верный друг, однажды приезжавший встречать меня в аэропорт Монреаля (Канада) из Бостона, где он тогда жил - почти за тясячу миль!

Штат Колорадо знаменит когда-то бушевавшей здесь gold rush - золотой лихорадкой, тем, что здесь кончается великая Американская равнина и из-под земли внезапно вырастают самые высокие в Америке Скалистые горы (Rocky Mountains), а также недавней встречей Большой Восьмерки. Она началась в Денвере как раз когда я приехал, но с Борисом Николаевичем мы ходили, видно, по разным улицам.

Что же касается Андрея, главной причиной, почему из разных других городов Америки он через восемь лет жизни в этой стране выбрал в качестве более-менее постоянного места жительства именно Денвер, - стало то обстоятельство, что это сейчас один из наиболее быстро развивающихся городов США.

Сорок лет Колорадо работал на войну. На Скалистом плато (Rocky Flats) в 16 милях западнее Денвера ни на минуту не останавливались заводы, на которых делали ядерное оружие. С окончанием холодной войны все это стало ни к чему. Ядерное производство закрыли и разработали официальный план конверсии, согласно которому на базе целевых исследований при участии университетов региона предстоит развивать новые гражданские отрасли - но так, чтобы использовать накопленный военный потенциал. Здесь много новых рабочих мест для высококвалифицированных специалистов, с высокой зарплатой. Ну, а где есть работа, развивается и инфраструктура - бурно строится все - в том числе жилье. К чему и решил приложить свои руки мой старый друг.

Андрей вместе с еще одним бывшим русским парнем - Олегом (его прозвище в фирме - "вождь") стал субподрядчиком строительной фирмы Montgomery Ward Home Improvement, представительство и склады которой находятся на окраине Денвера.

Ребята переехали в Колорадо из Бостона всего полгода назад. Их собственная маленькая строительная компания, независимая от Montgomery, названа по инициалам B&D Const. Co. Андрей женат, его жена работает в банке - сидит в окошечке и общается с американскими вкладчиками на чистейшем английском языке - результат прилежных занятий в советской школе и шестилетней языковой практики в США. Еще один член коллектива - собака по кличке Рей, которую щенком подкинули Андрею в машину, когда он - еще в Бостоне - работал, как и положено русскому иммигранту, таксистом.

С Home Improvement ребята сотрудничают всего несколько месяцев. За это время освоили 5 или 6 объектов - частные одно- и двухэтажные домики. B&D Const. Co специализируется в основном на отделке зданий: пластиком, но "под дерево" - с пяти шагов на отличишь!

Зарабатывают они $20 в час на каждого и считают себя одними из лучших субподрядчиков фирмы - плох тот солдат, который не считает, что он почти уже генерал. Пока все доходы вкладываются в дело, идут на покупку транспорта, специального оборудования и необходимого инструмента: машина, переносные леса, десятки разных приспособлений для того, чтобы пилить, резать, забивать, закручивать, ровнять, тесать, ставить скобы и так далее.

Живет B&D Const. Co в доме, который ребята снимают за $700 в месяц. Три спальни, в одной из которых поселили меня, кухня (стиральная и посудомоечная машины), общая комната. Стульев они почему-то не признают, на кухне едят стоя, кто стоять не может или не хочет - садится на пол или идет в соседнюю комнату. В большой комнате стоит диван и висит российский флаг, причем - представьте себе, не ради стеба. Кроватей в спальнях тоже нет - на полу матрацы. Во-первых, не такие уж они богатые, а во-вторых, в Колорадо жарко.

На улице стоят никогда не запирающиеся подержанные машины - грузовичок-джипок "Форд" грузоподъемностью более 2 тонн - для работы, "Кадиллак" и "Понтиак", приобретенные, в принципе, за гроши - за $700 и $300 и доведенные до ума рукастыми россиянами.

В России Андрей не только работал в НИИ, но и получил немалый строительный опыт: каждый отпуск ездили шабашить, один из старых друзей-шабашников приезжал к нему в этом году на несколько месяцев по частному приглашению, и они неплохо поработали. Класс есть класс. Или еще так: мастерства не пропьешь.

Мне до настоящих шабашников, конечно, далеко, поэтому B&D Const. Co смогла меня зачислить лишь учеником-добровольцем - за харчи и за постой - в качестве чего-то экзотического. В начале работы, при нулевом, так сказать, цикле меня с гордостью представляли заказчикам-хозяевам: вот, мол, у нас helper, помощник или, проще говоря, мальчик на побегушках - доктор наук.

Я против такой аттестации не возражал, поскольку тут же получал заинтересованных собеседников, которые начинали меня расспрашивать, как я дошел до того, чтобы подносить инструмент и подавать доски - точнее, досок там нет, обшивают стены длинными светлыми полосками пластика. В ответ я не молчал, стараясь на все сто использовать возможность попрактиковаться в языке с исконными американцами.

Рабочий день у нас был ненормированным и определялся объемом работ, погодой и настроением. Подъем в 5-6 утра, общий сытный завтрак - готовили его в субботу и сразу на несколько дней: жбан похлебки (картошка с мясом, капустой, помидорами и разной зеленью). Главным кашеваром - как и вообще главным - был Андрей.

Позавтракав, к 7 часам едем минут на сорок в спортклуб (Colorado Athletic Club, членство $50 в месяц). Всевозможные тренажеры, бассейн, сквош, сауна и прочее. Плаваем, качаемся, паримся, моемся, бреемся - тот, конечно, кто без бороды! Андрей и Олег в прошлом спортсмены, на почве лыж, плавания, волейбола и тенниса мы в свое время, в начале 80-х, и сдружились.

Утренние занятия спортом нужны не только ради поддержания формы и нормального самочувствия, но и потому, что раньше 8 утра к заказчику идти бесполезно - спят. Хотелось бы, конечно, начинать работу пораньше - очень уж тут жарко - по их Фаренгейту за 90 (35 по нашему Цельсию).

Но вот хозяева проснулись. Мы работаем и потягиваем воду, замороженную в морозильнике в пластиковых бутылках из под кока-колы, по мере ее оттаивания. Я отвинчиваю пробку чаще других, так как дел у меня меньше - подать, принести, унести, убрать.

Во второй половине дня часто гроза, ливень, торнадо. По телевизору так и говорят: "С утра солнце, после трех часов дня торнадо".

Мы вкалываем до 8-9 вечера, потом быстро темнеет. Перед отъездом - уборка территории, тщательность которой и не снилась нашим отечественным строителям. Эта самая уборка мусора - старой обшивки, кусков пластика, опилок - и была моей главной обязанностью и посильным вкладом в процветание гражданского строительства братской Америки.

После окончания работ на объекте весь мусор собираем в тару и везем за город на свалку - за право вывалить то, что привез, там берут около $10. Потом все перерабатывается или уничтожается.

Если заказчику показалось, что после окончания работ все было убрано не слишком тщательно, он может позвонить в Montgomery Ward Home Improvement - подрядчику, и тогда у нас вычтут из зарплаты.

Если в какой-то день объект удается закончить не глубоким вечером, а пораньше - или просто невмоготу работать из-за жары - можно еще разок заскочить в спортклуб на пару часиков. В жару самыми удачными являются объекты в горах - какой-нибудь двухэтажный домик - а вокруг елки, белки, волки, бобры... Встретить волка в горах недалеко от стройки нетрудно, но не страшно. К человеку они привыкли почти так же, как он к ним. Однажды в горах мы встретили бичующих парня и девушку, вместе с которыми путешествовали почти белый волк и его подруга - большая серая овчарка с легким налетом дворняжничества. Волк был сдержан и одновременно совершенно свободен - откликался на что-то вроде "Шико", но в то же время чувствовалось, что в любой момент он может уйти.

Ребятам платят в виде зарплаты около 30 процентов всего, что платит заказчик, еще 30 процентов - цена стройматериалов, остальное - доход фирмы и уплата подоходного налога. Фирма обслуживает пять штатов. В зависимости от расстояния от Денвера стоимость работ меняется. В целом за отделочные работы берут от $100 до $140 за квадратный метр.

Перед тем, как ехать на объект, необходимо запастись стройматериалом на фирме. Бардак при поиске начальника, бухгалтера и прочих необходимых лиц и вещей и разговоры (непереводимые идеоматические обороты) на складе очень напоминают Россию и позволяют познакомиться с речевыми оборотами простых американских грузчиков и строителей, приводимыми далеко не во всех англо-русских словарях.

Личные машины и одежда рабочих не дают забыть, что это все же США. Во всяком случае, мои только что приобретенные за 50 баксов кроссовки смотрелись очень бледно.

В дни, когда есть работа, ребята спиртного не пьют, вечером - по паре бутылочек немецкого или чешского пива и - спать. Олег, он помоложе, 30 лет, чтобы быть в форме, ложится до полуночи. Андрей, старый 40-летний волк, может проговорить до трех утра, а в пять уже поднимает всю компанию на работу. Правда, в такие дни он ругается сильнее обычного, но слово Вождя - закон.

Если работы на завтра не предвидится, мы можем позволить себе выпить что-нибудь покрепче. По старинке любили столовое вино Ь 21 - водку "Смирнов" и армянский пятизвездочный коньяк. Моей любви к французским сухим винам коллеги не разделяли, но твердая позиция, которую я занял в этом вопросе, у них, кажется, вызывала уважение. Аналогичные сорта местных, преимущественно калифорнийских вин, тоже неплохи, но уступают своим французским прототипам в силу излишней прямолинейности и отсутствия второго вкусового плана. Дело в том, что в Калифорнии, в отличие от Франции, виноградники поливают, урожай получается выше раза в два, а то и в три, но качество вина - увы, слабее, так как виноград становится водянистее.

Тем не менее Калифорния славится своими белыми винами Шардонне и красными винами Каберне Савиньон. Зоны с более холодным микроклиматом дают более тонкие сорта. Так что приходилось нам "бегать" в ближайший магазин за французским, правда, "бегали" мы на "форде" или "кадиллаке". Но в остальном - все как в России.

Ребята довольны жизнью вообще и своим переездом из Бостона в Денвер в частности. В Бостоне Андрей работал шофером такси, хотя в России до этого никогда не водил машину, а Олег в Америке сменил несколько профессий - от охранника до специалиста по компьютерам. В следующем году ребята собираются укрупнять свою фирму с помощью квалифицированных русских рабочих: не секрет, что по гостевым визам в США приезжает множество людей из России, которые умеют в том числе и строить. Да, официально работать они права не имеют, но кто может помешать одному приятелю взять и дать другому немножко подработать?

В перспективе Андрей с Олегом подумывают и о выходе нa российский рынок. Объявление может выглядеть так: "Американцы в России: новые технологии в строительстве, общение по-русски". В Москве есть люди, которые помогут грамотно подобрать билеты подешевле, а в целом стоимость дороги от Москвы до Денвера через Чикаго около $900 - всего 40 часов работы в фирме B&D.

Когда своей высококвалифицированной и крайне своевременной помощью я исчерпал терпение Андрея, он предложил мне на спор проспать весь рабочий день за $20 в час. Думаю, очень немногие российские ученые отказались бы сегодня от такого предложения. По крайней мере я - согласился. Но тут Андрей вдруг вспомнил, что моя специфика - работа головой (или ему стало жалко $240 - рабочий день у нас длился 10-12 часов), тактично напомнил, что мне пора на симпозиум в город Болдер, сел за руль и бодро повез меня туда, благо этот небольшой университетский и почти курортный городок всего в 50 милях от Денвера. Правда, ехали мы туда пять часов - из желания поколесить по горам. У меня сложилось впечатление, что этот красный город (здания Университета построены из красного камня, того самого, которым так знамениты Red Rocks - Красные скалы, что вокруг) специализируется на проведении всяческих международных конференций. Во всяком случае, одновременно с нашим симпозиумом проходило еще около пяти других симпозиумов, конференций и разных собраний научной общественности.

Завтрак в стиле "шведский стол" (он включен в стоимость проживания - $137 за 5 дней) в университетском кампусе мог быть столь обильным, что вполне компенсировал отсутствие ланчей, которые в Европе, как правило, входят в число мероприятий, организуемых конференцией. На завтрак чаще всего было мясо, нарезанное тонкими полосочками-стружками, омлет разных видов, картошка, тушеная капуста, фрукты, молоко, разные соки, пепси-коки-спрайты, кофе и чаи - куча разных чаев в пакетиках с различными добавками трав. И на каждом пакетике - по два изречения мудрых людей, чтобы не скучно было пить. Завтракать можно много раз и подолгу, а вот выносить с собой ничего нельзя.

Conference dinner проходил в предпоследний вечер на ранчо в горах, недалеко от въезда в Национальный парк. Ранчо содержит одна большая семья. Родители, дети, братья, сестры и племянники все делают сами: составляют график движения автобусов и формируют туристский поток, обслуживают сувенирный магазин (как ни странно - цены в нем ниже, чем в городе) и вполне прилично поют ковбойские песни - даже выпустили собственный лазерный диск.

Они же устроили нам и ученую попойку в ковбойском стиле - пиво с фасолью, бобами и картошкой. После официальной части травили анекдоты. Вот один, рассказанный председателем Оргкомитета симпозиума - профессором Грином:

Летели путешественники на воздушном шаре. Начался ураган, который длился несколько дней. Наконец он кончился, и незадачливые воздухоплаватели приземлились. Сидят в корзине, думают: где это мы...

Вдруг видят, идет по песку мужик босиком. Они ему кричат на всех известных языках: "Мужик, а, мужик! Где это мы?" Человек постоял, подумал, а потом вдруг и говорит: "Вы в корзине воздушного шара".

Все путешественники задумались, а самый опытный говорит: "Этот мужик - ученый!" - "Почему?" - "А потому, что, во-первых, прежде чем сказать, он хорошо подумал, во-вторых, его ответ абсолютно правильный, а в третьих, он - ответ - абсолютно бесполезен..."

В самом деле, взять хотя бы экскурсию и дискуссии в Национальном институте стандартов и технологий. Замечательное оборудование, нам бы в России такое - горы свернули бы. Но мне кажется, что порой уровень измерительной техники, которую они делают, превосходит уровень физического осознания результатов. Даже сверхвысокая точность в измерении чего-то - еще слишком мало для того, чтобы это могло называться наукой. Научная работа начинается там, где есть свежая (в физике - физическая) идея.

В центре Болдера есть Pearl street, полный аналог нашего Арбата. Музыканты, художники, гимнасты, продавцы сувениров: ковбойские шляпы, камешки с окрестных гор, золотой песок в мешочках, бейсболки с жестким козырьком - по местной моде он должен быть обязательно замят, - молодежь не определенного мною рода занятий, служащие, вышедшие на обеденный перерыв, лето, жара за 90 по Фаренгейту...

И мы решили ехать в горы. Суточная аренда полноразмерной машины - Форд-Таурус 1997 года - со страховкой обходится в $80. Нужна кредитная карточка и американские или международные водительские права.

В расчете на четырех человек расходы вполне приемлемы, а главное - ни с чем не сопоставимо удовольствие от многомильной езды по заповедным местам, национальным паркам и заповедникам (Rocky Mountains National Park, Arapaho National Forest, Roosvelt National Park, Colorado and Golden Gate Canyons)... Все это на территории Скалистых гор. Когда въезжаешь в заповедник, берут $10 с машины. За это вас впускают в парк и дают подробную карту, где указаны все повороты, озера, реки, водопады, места обитания разных животных, а также высота над уровнем моря.

На высоте 3.000 метров в горах появляется снег (дело было в июле), на высоте 3.300 он лежит сплошным покровом, на 3.700 - его высота вдоль дороги много более человеческого роста.

Там есть удивительные места. Вокруг, как уже говорилось, снег, а посредине горячее озеро. Ну, не горячее, но теплое - около 20 градусов. В настоящее горное озеро босиком не сунешься - вода ледяная, а тут - купайся сколько влезет. Горные студеные реки (по-американски звучит как "крик", Colorado Сreek, например), большие и маленькие водопады, горные озера, очень холодные и почти теплые, горячие подземные источники, бобриные заводи, лосиные засеки, почти прирученные волки... Красота!

Из заповедника мы выехали уже по другую, западную сторону Скалистых гор, взяли сначала 40-й, а затем 70-й хайвэй и поехали назад через каньоны, известные всем по ковбойским фильмам-вестернам. Вокруг скалы, камни, песок, который с виду ничем не отличается от обычного, но он - золотой. Говорят, что сейчас на одну тонну песка приходится 70 граммов золота. А сколько было во времена золотой лихорадки? Ведь то была лихорадка, а не какая-нибудь жалкая простуда.

Золотоносные жилы, золотой песок, заброшенные и действующие шахты, кондоры - американские орлы с размахом крыльев до трех метров. Мы их видели над красными скалами. Единственный в мире амфитеатр в горах с уникальной акустикой, помнящий выступления "Пинк Флойд", Лучано Паваротти и других звезд. Горные дороги-серпантины, в том числе и с такими романтическими названиями, как "Oh, my God!" (О, мой Бог!)

Вот тут-то мы и решили испытать судьбу. Вначале в городке Айдахо Спрингс, сохранившем свой облик прошлого века, уравновешенные аборигены солидного возраста напрочь отсоветовали нам рисковать своими молодыми жизнями, пускаясь в путь по столь опасной дороге. Но знакомство с очаровательной и бесстрашной местной девушкой по имени Кэролайн, к которой не остался равнодушен ни один из членов экипажа, вдохновило нас на подвиг. Девушка с легкой иронией дала следующий совет: если первые сто метров нас не сломают, следует ехать дальше, но если стометровка нам "не покажется", то возвращением нас никто корить не будет.

Дело в том, что, проехав первые полкилометра "Oh, my God!", водитель теряет возможность развернуться - на горных дорогах с такими названиями не разворачиваются: отвесная стена слева, обрыв справа.

Тут наш водитель - классный физик-теоретик из Санкт-Петербурга, отец двух дочерей в возрасте Кэролайн, завелся не на шутку: Lazy guys, move your ass! Comе on, lets go! - что в приблизительном переводе звучит как "Дорогие коллеги, нам стоит попробовать!"

В результате дорогу-то мы осилили, она оказалась красивейшей, но настроение - по Фрэнку Синатре: хотелось все-таки вернуться в Айдахо Спрингс и проведать Кэролайн еще раз:

I have been a rover, I have wolked alown,

Hiked a hundred highways, Never find a home.

Still in all I am happy, Reason as you see -

Once in while a long way LoveХs been good to me.

There was a girl in Denver before the summer storm...

Oh, her eyes were tender, Oh, her arms were warm.

***

Something in your eyes was so inviting,

Something in your smile was so exciting,

Somеthing in my heart told me I must have you...

Увы, это только песни! Дорога уносила нас в самое сердце золотого безумства первооткрывателей Америки: вокруг заброшенные прииски, разбитые машины на дне каньона и музыка в стиле кантри, в полном созвучии с нашим настроением льющаяся из приемника комфортабельного "форда".

На самом деле "Oh, my God!", всего десять потрясающих миль между Idaho Springs и Сentral City, хотя и проходят между отвесными скалами и заброшенными приисками, показалась нам - благодаря идеальному покрытию - намного лучше большинства дорог, ведущих к подмосковным дачам. В сухую погоду реальной опасности "Oh, my God!" не представляет. Мы ехали в солнечный день и увидели всего одну аварию: двое парней на джипе подъехали слишком близко к краю, куда и благополучно свалились. Благополучно потому, что их удачно затормозило ближайшее дерево.

Дороги в Америке - это вообще отдельный разговор. Я имею в виду хайвэи - нечто шестиполосное, скоростное, многоуровневое и неотъемлемое от облика страны! Хотя разрешенные скорости в США ниже, чем в Канаде, и по дорогам США ездят траки - хорошие грузовики с отменным дизайном, часто под старину - с трубами впереди.

За рулем траков - крепкие мужики. В то время как за рулем легковушек женщин ничуть не меньше, а может, и больше, чем мужчин.

Мы тоже порулили - в том числе в городах. Андрей утверждает, что в Бостоне, возвращаясь из бара, где он немного перебрал, я на его машине якобы задавил парочку неосторожных пешеходов, которые по своей американской наивности не предполагали, что машина может ехать по тротуару. А где, скажите на милость, я должен ехать в незнакомой стране, в чужом городе, глубокой темной ночью, изрядно поддавши, без прав, на чужой машине всего с двумя педалями (педаль сцепления отсутствует по причине автоматики)? Конечно, по тротуару, осторожненько, чтоб никого не задавить.

Но я, честное слово, никого не давил. Тротуар помню, как мусор выносил, помню, волка и Массачусетский технологический институт (MIT) помню, Гарвард (Harvard) и даже Cеверо-восточный (Northestern) университет помню, а вот чтобы давил кого - нет, не помню.